Александра Хоукинз - В объятиях порочного герцога

Блекберн слегка нахмурился. Он прекрасно понимал, что герцогиня не обрадуется, увидев его в числе гостей леди Яксли.

— Сделаю все возможное, дабы исправить впечатление, которое я произвел на ее милость!

Имоджен лукаво улыбнулась.

— Это будет несложно.

«Потому что хуже уже быть не может!»

Герцог выразил согласие легким кивком, как если бы прочел мысли девушки. Дабы хоть как-то прояснить ситуацию для леди Шарлотты и Норгрейва, Имоджен добавила:

— Герцогиня очень великодушна.

Блекберн кашлянул, прикрыв рот рукой, чтобы никто не увидел, как он улыбается.

— Прошу прощения. Готов поверить вам на слово, миледи.

— Леди Имоджен и леди Шарлотта, раз уж леди Яксли не спешит открывать литературную дискуссию, окажите нам любезность и прогуляйтесь с нами по саду! — предложил Норгрейв. Мысли его собеседников, естественно, тут же приняли новое направление, чего он и добивался. — Книжная пыль вредна для легких моего друга Блекберна, в отличие от свежего воздуха, который благотворен для всех!

— Любезно с твоей стороны так заботиться о моем здоровье… — пробормотал герцог.

В ответ Норгрейв простодушно улыбнулся.

— Но ведь это так естественно! Мы с тобой как братья!

Имоджен удивилась, когда маркиз предложил ей свою руку. Леди Шарлотта и герцог оба почему-то помрачнели.

— Окажите мне честь, леди Имоджен!

Общество маркиза представлялось ей более безопасным, поэтому она охотно оперлась на его руку.

— С удовольствием, сэр!

— К вашим услугам, леди Шарлотта! — донесся сзади голос герцога Блекберна.

Норгрейву очень хотелось обернуться и подмигнуть Блекберну, когда они с леди Имоджен шли по дорожке городского сада леди Яксли. Несравнимое преимущество давней дружбы состоит в том, что друзья хорошо узнаю´т образ мыслей друг друга, могут предугадать поступки. И Норгрейв не имел ни малейших сомнений — Тристан сейчас кусает губы от злости, что не догадался первым пригласить леди на прогулку.

Пока Блекберн и леди Имоджен флиртовали у него на глазах, маркиз пересмотрел свои планы касаемо леди. По всему было ясно, что он либо недооценил заинтересованность друга в выигрыше, либо это прелестное существо таило в себе больше тайн, чем он мог предположить. Оставалось узнать, каких именно.

— Имоджен! Что за прекрасное имя! Вас назвали в честь кого-то из родственниц? — спросил он.

— Так звали мою прабабку по отцовской линии, — ответила девушка, отворачиваясь.

Норгрейв верно приписал этот жест застенчивости.

Как очаровательно и небанально!

Яркий свет солнца только подчеркнул прелесть личика его спутницы. Деликатные черты, полные губы, нетронутые косметикой, выразительные глаза, в которых легко читался ум. Было очевидно и то, что девушка встревожена. Она еще не привыкла проводить так много времени наедине с потенциальным поклонником. Норгрейв спросил себя, удастся ли ей сохранить свои целомудренные манеры, когда он переспит с ней.

Ничто так не воспламеняло его кровь, как возможность завладеть тем, на что он не имел ни малейших прав.

— Расскажите что-нибудь о себе, — попросила леди Имоджен.

Ее любопытство приятно пощекотало его самолюбие и… кое-что в гульфике.

— Гм… Что можно рассказать леди, чтобы не выглядеть при этом бахвалом?

— Мне не доводилось слышать ни о ком из ваших родственников. Где прошли ваши детские годы, лорд Норгрейв?

— В родовом поместье, в северо-западной части страны. Это в четырех днях пути от Лондона, — начал рассказывать он, намеренно ускоряя шаг, чтобы увести леди подальше от Блекберна. — Теперь моя очередь спрашивать. Это ваш первый визит в столицу?

— Нет, — ответила Имоджен и, споткнувшись, невольно сжала его руку.

Он, посмотрев на нее снисходительно, сбавил темп.

— Мы много раз бывали в Лондоне с родителями. Но выезжать я начала только в этом году.

— Вы еще так молоды… Я начинаю чувствовать себя рассыпающимся на ходу стариком!

— Не может быть, чтобы вы были таким уж старым! — ответила Имоджен с улыбкой. — Думаю, вам не больше тридцати.

— Благодарение Богу, миледи, что вы остановились на тридцати! На самом деле мне двадцать семь и много воды утекло с тех пор, как я приехал на свой первый бал в столице!

Девушка заглянула ему в лицо и снова улыбнулась.

— Вы держитесь отлично для господина в летах!

— Благодарю покорно, леди Имоджен! Стараюсь по мере сил. И замечу вам, джентльмены постарше, имеющие некоторый опыт, всегда предпочтительнее более молодых поклонников. Хотя бы потому, что с ними интереснее.

Нежный румянец на щеках девушки напомнил Норгрейву, что он беседует с невинной особой. Спутница маркиза обратила внимание на цветок и наклонилась посмотреть на него. Конечно, леди Имоджен скорее дитя, чем женщина, однако пребывание в Лондоне научит ее большему, нежели десяток учителей.

— Мы приехали недавно, и у меня нет поклонников, — застенчиво призналась она, когда он подошел поближе.

— Позвольте с вами не согласиться, миледи. Если никто еще не умолял вас о танце на ближайшем балу, то я буду вашим первым кавалером! — промурлыкал Норгрейв, забавляясь тем, что леди не уловила всю двусмысленность подтекста.

— Жаль огорчать тебя, дружище, — сказал Блекберн, который за это время успел подвести к ним и свою спутницу. Он был настолько взбешен, что, если бы не дамы, Норгрейву пришлось бы уклоняться от его кулаков. — Первым, кого леди Имоджен почтит своим вниманием, буду я!

Не в привычках Тристана было обижаться или злиться на друга, но прошло уже много часов с момента, когда они с Норгрейвом попрощались с леди Имоджен и покинули гостиную леди Яксли, а он все не мог успокоиться. Друзья разъехались каждый в свою сторону, поскольку герцог чувствовал, что может наговорить лишнего. Полчаса флирта между Норгрейвом и юной леди стали для него пыткой.

« Легковерная дурочка! » — все время вертелось у него в голове.

Леди Имоджен улыбалась, кивала и верила каждому слову маркиза. Был момент или два, когда девушка, казалось, вспоминала, что и он, Блекберн, рядом, однако ни единого знака внимания он так и не получил. Этот чертов прохвост мог наплести о нем такого… Норгрейв сорвал цветок и воткнул его в прическу леди Имоджен, а та мило покраснела и засмеялась, когда он стал восхвалять ее красоту.

Когда пришло время возвращаться в гостиную, настроение Тристана уже было основательно испорчено. Однако фиглярство Норгрейва разозлило не только его. Личико леди Шарлотты мрачнело с каждой минутой, пока они прогуливались по дорожкам, а их беседа тоже становилась все скучнее. Столько боли было в ее глазах, когда она смотрела на маркиза, что Блекберну оставалось только пожалеть бедняжку. Если Норгрейв и надумает жениться, то не на дочке графа. Герцогская дочь больше соответствует его амбициям.