Диана Гэблдон - Путешественница

Нас ожидали: Джаред послал письмо с кораблем, отплывшим из Гавра на неделю раньше «Артемиды». Из-за нашей задержки на Эспаньоле письмо опередило нас чуть ли не на месяц, так что управляющий и его жена, представительная, радушная шотландская пара по фамилии Макивер, встретили нас с искренним облегчением.

– Я боялся, что вам уже не миновать зимних штормов, – в четвертый раз повторил Кеннет Макивер, качая головой.

Он был лыс, его пропеченная тропическим солнцем макушка шелушилась. Супруга плантатора являла собой образец пухленькой, уютной, доброжелательной бабушки, которая (о чем я узнала с ужасом) была на пять лет моложе меня.

Она занялась мной и Марсали, предложив нам умыться, освежиться и привести себя в порядок перед ужином, пока Джейми с Фергюсом занимаются частичной разгрузкой «Артемиды» и размещением команды.

Меня это предложение очень обрадовало: пока рука заживала, мне приходилось носить хотя бы легкую повязку, поэтому я не могла позволить себе купаться в море. После целой недели, проведенной на «Артемиде» без мытья, я мечтала о воде, мыле и чистых простынях, как о манне небесной.

Как оказалось, ноги отвыкли ходить по суше: у меня сохранялась иллюзия того, что истертые деревянные половицы плантаторского дома качаются, как палуба корабля. Меня шатало, и порой приходилось придерживаться за стену.

В небольшой пристройке имелась настоящая ванна, пусть деревянная, но наполненная – вот уж истинное чудо! – горячей водой. Две черные рабыни приносили ее ведрами из котла, подвешенного над костром во дворе. Мне следовало бы стыдиться эксплуатировать подневольный труд, но как-то не получалось. С упоением барахтаясь в воде, я старательно оттирала губкой въевшиеся в кожу соль и грязь и полоскала волосы смесью настоя ромашки с гераниевым маслом, мыльной стружкой и яичными желтками, любезно предоставленной мне миссис Макивер.

Приятно пахнущая, с блестящими волосами, размякшая от тепла, я упала в кровать и, успев подумать только о том, как здорово растянуться во весь рост, провалилась в сон.

Когда я проснулась, на веранде, за открытой застекленной дверью нашей спальни, уже сгущались темные тени. Джейми, обнаженный, лежал рядом со мной, сложив руки на животе, его дыхание было медленным и глубокими.

Ощутив мое шевеление, он открыл глаза, сонно улыбнулся и притянул меня к себе. Он тоже принял ванну: от него пахло мылом и кедровыми иголками. Я поцеловала его – поцелуй вышел медленным, томным, затяжным, – обвела языком линию его губ, нашла его язык, дразнящий и приглашающий, и встретилась с ним своим.

Наконец мне пришлось оторваться, чтобы сделать вдох. Комната была наполнена дрожащим зеленоватым светом. Отражаясь от лагуны, он создавал впечатление, будто сама спальня находится под водой. Воздух был одновременно и теплым, и свежим, пахнущим морем и дождем, а легкий ветерок приятно ласкал кожу.

– Как дивно ты пахнешь, англичаночка, – пробормотал Джейми хрипловатым сонным голосом и улыбнулся, потянувшись, чтобы запустить пальцы мне в волосы. – Иди ко мне, кудрявая.

Освобожденные от заколок и чисто отмытые, мои волосы вздыбились вокруг головы на манер знаменитых кудрей Медузы. Я хотела пригладить их, но Джейми мягко потянул меня на себя, и волна бронзы, золота и серебра упала на его лицо.

Я поцеловала его, чуть не задохнувшись в облаке густых волос, и опустилась на него, наслаждаясь тем, как прижимаются мои груди к мускулистой грудной клетке. Он слегка шевельнулся, потершись грудью о мою грудь, вздыхая от удовольствия.

Его ладони сжались на моих ягодицах, и он попытался приподнять мое тело, чтобы войти в меня.

– Еще рано! – прошептала я, надавливая бедрами вниз и покачивая ими, радуясь ощущению того гладкого и твердого, что было сейчас прижато моим животом.

Джейми тихо охнул, будто задыхался.

– У нас месяцами не было ни времени, ни места заняться любовью, – сказала я ему. – А сейчас оно выпало, вот мы его и используем, правильно?

– Ты меня прямо-таки смущаешь, англичаночка, – промурлыкал он мне в волосы и изогнулся подо мной, надавливая телом вверх. – И ты, значит, не думаешь, что мы могли бы найти на это время попозже?

– Нет, не могли бы! – решительно заявила я. – Сейчас. И не спеша. Не двигайся.

Он издал рокочущий горловой звук, но вздохнул, расслабился и уронил руки. Извиваясь, я сползла ниже по его телу, что вызвало у него резкий вздох, и припала губами к его соску, обведя его языком так, что он стал набухать. Приятно было ощущать и сам этот твердый бугорок, и окружавшие его волоски. Я почувствовала, как напряглось подо мной его тело, и взяла его за предплечья, чтобы он лежал неподвижно, пока я продолжала нежно облизывать и обсасывать приглянувшееся мне место.

Спустя несколько минут я подняла голову, отбросила назад волосы и спросила:

– Что это ты там бормочешь?

– Молитвы, – сообщил мне Джейми, приоткрыв один глаз. – Другого способа выдержать это нет.

Он снова закрыл глаза и зачастил по-латыни:

– Ave Maria gratia plena…

Я фыркнула и занялась другим соском.

– Ты повторяешься, – сказала я, когда мне снова потребовалось набрать воздуха. – Прочитал «Отче наш» три раза подряд.

– Удивительно слышать, что я вообще что-то соображаю.

Глаза его были закрыты, на скулах поблескивала выступившая испарина, бедра подергивались.

– Сейчас?

– Еще нет.

Я опустила голову и, повинуясь порыву, звонко дунула прямо ему в пупок. Он дернулся и от неожиданности издал звук, который иначе как хихиканьем не назовешь.

– Не делай этого! – сказал Джейми.

– Почему, если мне хочется? – возразила я. – Звук получается такой же, как, бывало, с Бри. Я проделывала с ней это, когда она была малюткой, и ей нравилось.

– Ну, я-то ведь не малое дитя, если ты этого еще не заметила, – буркнул Джейми. – Если уж тебе без этого никак, ладно, делай, но, может быть, чуточку пониже, а?

Сказано – сделано.

– А на бедрах у тебя совсем нет волос, – сказала я чуть позже, восхищаясь его гладкой кожей. – Как думаешь, в чем тут дело?

– Корова языком слизала, – процедил он сквозь зубы. – Бога ради, англичаночка!

Я рассмеялась и продолжила свое дело, пока не решила, что хватит.

– Думаю, с тебя достаточно. – Я приподнялась на локтях, убирая волосы с глаз. – Последние несколько минут ты только и делал, что твердил «бога ради» снова и снова.

Джейми со смехом перекатился, повалил меня на спину и навалился сверху всем своим весом.

– Ты раскаешься в этом, англичаночка, – прорычал он страшным голосом.

Я усмехнулась, демонстрируя полное отсутствие и намека на раскаяние.

– Ты так думаешь?

Он посмотрел на меня сузившимися глазами.

– Ага, вот ты как запела! Ничего, ты еще станешь умолять о пощаде, пока я буду с тобой разбираться.