Джоан Вулф - Сделка

Неужели, с сомнением думала я, Джона могло испугать явное расположение Ральфа к моему сыну, и он решился на страшное преступление — избавиться от Никки навсегда?

Но я сразу же отбросила эту мысль как совершенно нелепую.

Итак, единственным и наиболее вероятным человеком, способным задумать и осуществить с чьей-либо помощью то, что произошло, остается Роджер Мелвилл — вполне вероятно, будущий лорд Девейн.

Как ужасно!.. Как страшно!..

Что еще он предпримет и как его остановить?

Возможно, следует все-таки пренебречь советами Ральфа и немедленно увезти Никки из замка? Но тогда, без сомнения, где бы мы ни находились, мальчик будет еще более уязвим для негодяев, покушающихся на его жизнь…

Что же делать?.. Как поступить?..

В результате я решила пока остаться в замке и умолять Ральфа поторопиться с наймом охранников для моего Никки. И для остальных детей — потому что рядом с ним и они подвергаются опасности…

О Боже, в какую переделку я попала!

Когда я проснулась на следующее утро, шел дождь, и у меня болела голова. Боль не прошла и когда я спустилась к завтраку. За первой чашкой кофе я сидела совершенно одна, рассеянно пощипывая булочку. Но лишь только поднялась, чтобы снова наполнить чашку, в столовую стремительно вошла Гарриет.

Это удивило меня, потому что она ни разу еще не выходила к первому завтраку, а ела у себя в комнате.

— Не ожидала увидеть вас, Гарриет, — сказала я.

— Я плохо спала, — пробурчала она в ответ. — Подумала, что сумею уснуть, если немного пройдусь.

Снова я испытала чувство жалости и даже некоторую симпатию к вдове Джорджа. Она и в самом деле выглядела какой-то несчастной: бледная, круги под глазами. Видимо, беременность давалась ей нелегко, а тут еще постоянные мысли о том, кто родится — мальчик или нежеланная девочка? А возможно, и угрызения совести из-за супружеской неверности, если, конечно, плод, зреющий в ее чреве, не был ребенком Джорджа. Мне пришла в голову история с Анной Болейн, второй женой короля Генриха VIII, которую тот казнил, обвинив в супружеской измене. Правда, это случилось около трехсот лет назад.

— Вам нужно хорошенько выспаться, — сказала я участливо. — Иначе совсем разболеетесь.

— Я не могу спать! — повторила она тоном капризного ребенка. — Лежу, лежу, а сон не идет. Просто не знаю…

У меня бывали бессонные ночи, и я хорошо понимала, о чем она говорит.

Сочувствуя ей, я спросила:

— Почему вы так боитесь, что родится девочка? У вас ведь останется титул, а в остальном ваш отец…

— Девочка не должна родиться! — прервала она меня. — Папа будет страшно расстроен. Он мечтает о внуке, который станет лордом, владельцем Девейн-Холла. Я не могу огорчить папу… Не могу!

— Но вы же сохраняете титул, — продолжала я утешать ее.

Гарриет нахмурилась, ее брови, напоминающие жирных гусениц, слились в одну линию.

— Как вы не понимаете? — почти закричала она. — Папа хочет, чтобы у нас осталось поместье, мы имеем на это полное право. Мы, а не противный Роджер!

Господи, подумала я с грустью, какую же власть имеет этот грубый старик над своей дочерью! Если она не родит сына, он, чего доброго, сделает с ней то же, что король Генрих с несчастной Анной Болейн!

— Если хотите, — сказала я все так же мягко, — могу написать своей тетке, чтобы она посоветовала вам какие-нибудь травы для лучшего сна.

Темные глаза Гарриет уставились на меня с надеждой, но и с подозрением.

— С чего это вы вдруг решили помочь мне? — спросила она. — Ведь вы должны ненавидеть меня из-за Джорджа.

Я вздохнула. Я и сама не имела ответа на этот вопрос. Знала только, что во мне пробудилось сострадание к этой женщине, а где сострадание, там нет места ненависти.

— Вы правы, — сказала я и отодвинула тарелку с недоеденной булочкой. — Куда естественнее для меня было бы желание отравить вас.

Снова тяжелый, недоверчивый взгляд.

— Я не верю вам, — проговорила она в конце концов. — Да и что для вас Джордж, если вы намереваетесь поймать на крючок самого Сэйвила.

Поймать Сэйвила!

Боже, что она говорит! Как вульгарна эта женщина!

Я решила: пусть она не спит хоть до скончания века, я и пальцем не шевельну, чтобы помочь ей.

С этим вердиктом я поднялась из-за стола.

— Какой бы титул вы ни носили, Гарриет, — сказала я ей на прощание, — ничто не в силах превратить вас в истинную леди.

С этими словами я горделиво выплыла из комнаты.

В коридоре я остановилась, размышляя, куда пойти. В такой дождливый день, как этот, у меня нашлось бы множество дел, будь я у себя дома, но здесь… Я отринула мысль подняться наверх в детскую, поскольку наверняка бы стеснила Никки своим присутствием, говорящим об излишней обеспокоенности, и решила пройти в библиотеку и выбрать какую-нибудь книгу для чтения.

Это была огромная комната с галереей наверху, занимающей две трети ее периметра. Стены, как во многих других комнатах замка, были увешаны семейными портретами Сэйвилов и портретами их друзей. Нижнюю часть библиотеки занимали стеллажи с книгами, их кожаные переплеты блестели в свете масляных ламп, зажженных по случаю пасмурной погоды. За окнами лил дождь, и библиотека казалась оазисом тепла и света на фоне окружающего полумрака.

К моему удивлению, там уже сидела Джинни, листая большую книгу с образцами мебели.

— Женщинам в этом замке что-то не очень спится сегодня, — сказала я, стараясь казаться веселой и беззаботной. — Только что я застала в столовой Гарриет.

Джинни положила закладку между страницами и закрыла книгу.

— Да, вы правы, Гейл. Я довольно плохо спала. Мешали мысли об этом несчастном мальчике, Джонни Уэстере. — Она потерла пальцами виски. — Боже, что творится вокруг нас! Кто мог пустить стрелу в грудь ребенку в нашем собственном саду?

Я уселась за стол напротив нее и хмуро сказала:

— Не имею ни малейшего понятия, Джинни.

— Ничего подобного не случалось здесь за всю историю замка. Конечно, это мог быть и браконьер. Но заниматься подобным промыслом среди бела дня? В лесу, вернее, в парке, где гуляют дети… Немыслимо! Непостижимо! Просто ужасно…

— Согласна с вами, Джинни. Это ужасно и так же непонятно для меня, как и для вас. Помолчав, она сообщила:

— Сегодня утром Ральф отправился в Лондон, чтобы нанять и привезти сюда нескольких полицейских. Они будут охранять всех детей.

Джинни поежилась, словно ей вдруг стало холодно, и сложила руки на груди.

Я спросила с некоторым замешательством:

— А вы не знаете… уже известно?.. Та стрела, выпущенная в несчастного мальчика, была из коллекции замка?

Джинни бросила на меня острый взгляд:

— О, понятия не имею. Я как-то не удосужилась спросить об этом у Ральфа.