Шеннон Дрейк - Нечестивец

— Маска! — шепнула она.

Он чуть помедлил — и маска отлетела в сторону.

В сплетении рук, в слиянии губ они срывали никчемные одежды; и таял гнев под натиском желания, слова тонули в прерывистом дыхании, сумасшедшем пульсировании крови. Боже, еще не так давно она и помыслить не могла о таком безумном забытьи. Нужны только его жаркая плоть, его будоражащие прикосновения. Его руки — везде, по всему ее телу. Одежда грудой осталась на полу, он целует ее, сильно и страстно, подталкивая к своей спальне. Она падает на огромное ложе под балдахином, чувствуя на себе его вес. Он перекатывался вместе с ней: теперь ее губы нежно касаются его шеи, груди. Она вжимается в горячее мускулистое тело мужчины, слышит его хриплое дыхание и стук его сердца, ощущает огонь его пальцев и губ, дразнящих и распаляющих ее… Камилла почувствовала напряжение и взрыв его страсти, и он снова стал ласкать ее. Волна сладострастного наслаждения вознесла ее ввысь — над самым жерлом вулкана — и мягко заколыхала, даря волшебные мгновения несказанного счастья: оно лавой заструилось по жилам — долгожданное утоление их жажды.

Только его прикосновения, его объятия, только он в ней… они вдвоем летят в звездной пустоте.

Молнией блеснула их страсть, пронзая слитые воедино тела, — они содрогались в нежной истоме.

Она долго лежала, нежась в его объятиях, слушая, как близко бьются их сердца — такт в такт, как они дышат — словно одно целое. Она мечтательно дремала, сберегая сладкие переживания этих минут.

Брайан нежно водил пальцами по ее волосам, целуя ее лоб. Она услышала его слова:

— Нельзя вам больше возвращаться в музей.

— Я обязана .

— Не надо.

— Это вам не надо — указывать мне, как поступить.

— Я граф Карлайл.

— У нас не феодальная Англия! Я не подневольна вам!

— Вы не будете решать сами, особенно это!

— Чтоб вы провалились!

— Провалитесь вы !

И снова она очутилась в его объятиях, он свирепо целовал ее, и она отвечала так же сердито.

Пролетела еще одна вечность, и он тихо вздохнул:

— Сожалею, но нельзя же нам заниматься этим весь день напролет.

— Спор не закончен!

— Надеюсь, это так, — сказал он и поднялся. — Предстоит много дел, очень много, — негромко сказал он.

Оставив Камиллу на просторном ложе, он пошел собирать разбросанную одежду. Она не видела его, но знала: прежде всего он натянул на себя маску.

— Встречаемся у парадного входа, через час, — сказал он.

— Но вы же сами сказали, что еще много дел!

— Да, это так. Но я объявил о помолвке вечером в пятницу. Сегодня воскресенье. И если уж вам так была необходима вчерашняя исповедь в католическом храме, тем более необходимо появиться сегодня вместе со мной в приходской церкви. Ни к чему кривотолки относительно наших намерений. Вы вчера очистились от грехов — и, думаю, вряд ли снова хотите грешить! Священники ждут нас!

— Но…

Она опоздала. Хлопнула наружная дверь, и в холле послышался голос Эвелин. Камилла вспрыгнула с ложа и стала поспешно одеваться. Пришлось потрудиться над прической. Приосанившись, она вышла в холл — никого.

Она поспешила по коридору к комнате Алекса и заглянула внутрь. Алекс уже был в постели. Тристан и Ральф сидели у камина и играли в шахматы, перешептываясь и поглядывая на спящего.

Она собиралась окликнуть их, но замерла, услышав слова Тристана:

— Это не безумие. Ведь того субъекта убили на улице, и граф Карлайл был там — ну, под видом Арбока, — он шел за нами следом.

Камилла онемела от потрясения.

— Тристан, пора нам убираться отсюда вместе с девушкой, точно тебе говорю.

— Так он с ней помолвлен!

Ральф печально взглянул на Тристана:

— Да? Он рисковал своей жизнью. А теперь он рискует ею.

— Он ее в музее присмотрел, пока изображал из себя старика, — сказал Тристан.

Арбок! Кровь застыла у нее в жилах. Он был Арбоком — и не предупредил ее об этом. Он был в музее вчера утром, когда сэр Джон набил себе шишку.

Брайан Стерлинг был Джимом Арбоком. И, как заметил Тристан, те, кто оказывался рядом с ним, умирали .

Она прикрыла дверь и побежала к себе в комнату. Там она подошла к камину и прислонилась к теплой решетке, чтобы унять дрожь. Алекс в бреду говорил ей тогда: «Он будет мстить, он убьет нас всех» .

Ее сердце отказывалось верить этому, но она не могла не признать, что граф Карлайл всегда играет — не важно, в маске он или нет.

К счастью, их поездка в церковь не заняла много времени и они произвели нужное впечатление на публику. Снова очутившись в замке, Камилла посвятила послеобеденный отдых нелегким размышлениям.

Брайан Стерлинг выдавал себя за Джима Арбока. И чем больше она раздумывала об этом, тем больше тревожилась. Это имя — Арбок — было анаграммой: «кобра», если читать в обратном порядке.

Тристан, оказывается, тоже задействован в этой игре, но ни словом не обмолвился ей об этом. Так что стоит закатить ему скандал — сегодня же вечером или, по крайней мере, завтра утром — не откладывая.

Она нашла упоминание о золотой кобре в той надписи. Экспедиционные контейнеры поступили на два адреса: в музей и в этот замок.

Они все были в той экспедиции, когда умерли супруги Стерлинг.

И какую же роль отвели ей во всем этом деле? Ее используют! Брайан откровенно говорил об этом, с самого начала. И нельзя обвинять его — все это время он неуклонно стремился к одной цели. Она сама решила, как ей поступить.

Но с чего вдруг она доверилась ему? Он нещадно мучил ее вопросами, но не откровенничал о себе. Он носил маску — без всякой нужды. И многие подозревали у него психическое расстройство. Бог знает почему, но он был зол и резок.

Камилла бродила по комнате, и ей страстно хотелось вернуться к своей работе. Хетре была наложницей, влиятельной любовницей. Именно ее именем надеялись до смерти напугать возможных грабителей. Внезапно она остановилась, догадавшись, где следует искать золотую кобру.

Она горела от нетерпения, ей хотелось немедленно проверить свои предположения. Но даже и заикаться нельзя о том, что она уедет из замка сегодня вечером. Придется подождать. И она продолжила свои умозрительные рассуждения.

Если Стерлингов убили умышленно, так, верно, из-за той золотой кобры. Намеренно избрав орудием убийства самое садистское — живых кобр.

С этой мыслью она и спустилась по лестнице.

Шампанское подавали в овальном вестибюле. Эвелин, взявшая на себя обязанности хозяйки, вручила ей узкий бокал. Брайан — снова в элегантном фраке — тут же окликнул ее и повел знакомить с прибывшим гостем.

Брайан приобнял ее за плечи — естественный жест, говорящий о том, что он дорожит ею, своей единственной женщиной, и надеется провести с ней остаток своей жизни. Восхитительное чувство. И в то же время ей было несколько неловко. Она его любит — и боится, — как все сложно!