Сири Митчелл - Словно распустившийся цветок

– Тогда я сложу все это обратно в ящики и буду использовать в качестве растопки, по мере надобности. Полагаю, до весны мне этого добра хватит.

– Не стану кривить душой и скажу, что так будет лучше.

Он долго смотрел мне в глаза.

– Благодарю вас, мисс Уитерсби. Вы не представляете, как я вам благодарен за вашу честность. Иначе я бы и дальше делал то, что полагал должным. И как славно сознавать, что больше в этом нет необходимости.

Домой я вернулась с чистой совестью. Но, хотя спать я улеглась вполне умиротворенной, на следующее утром проснулась в пять часов и больше, как ни старалась, заснуть уже не смогла. Повертевшись некоторое время с боку на бок, я все-таки встала. Пожалуй, сейчас мне нужнее всего долгая прогулка на свежем воздухе. Несмотря на ранний час, я действовала машинально, следуя давно укоренившейся привычке. И только выйдя из дому и уже шагая по тропинке, я заметила, пытаясь застегнуть пуговицы, что впопыхах набросила на себя новую охотничью куртку.

– Мисс Уитерсби! – окликнул меня мистер Тримбл с обочины дороги.

– Мистер Тримбл, я и не подозревала, что вы встаете так рано.

– Проработав несколько недель на вашего отца, я обзавелся этой дурной привычкой.

Некоторое время мы шагали в молчании, а потом я заметила, что он искоса поглядывает на меня. Причем довольно часто. Впрочем, что в этом странного? К этому моменту я достаточно разбиралась в моде, чтобы отдавать себе отчет в том, что одета я вопреки принятым канонам.

– Эта новая охотничья куртка мне решительно не нравится. Если бы я знала, что она получится такой отвратительной, то не заказывала бы ее. – Она была чересчур облегающей, приталенной, чтобы я чувствовала себя в ней удобно. Впрочем, полагаю, обратившись к портнихе по поводу охотничьей куртки, рассчитывать на иной результат было бы самонадеянно.

– Она… откровенно говоря… соблазнительна. И очень вам идет.

– Неужели? – Я еще раз окинула взглядом свою обновку. – Мне бы хотелось, чтобы карманы были поглубже. На самом деле, мне нужна куртка, в которую поместилась бы фляжка и карманное увеличительное стекло.

– Хотите, я понесу их?

Я уже хотела было отказаться, но потом передумала. Он в долгу передо мной, так что пусть отрабатывает. А потом мне пришло в голову, что он задолжал мне не только такой пустяк, и осведомилась:

– Как получилось, что вы так много знаете? Как управляться со слугами, как поддерживать беседу, и даже разбираетесь в капризах моды.

– Я вырос среди людей, которые придавали подобным вещам очень большое значение. Именно поэтому я и расстался с ними. А одной из причин, по которым я полюбил Новую Зеландию, стала та, что там о мужчине судят по его собственным делам, а не по заслугам его семьи.

– Быть может, мне стоит побывать там. Я уже заранее готова полюбить эту страну.

Он вновь искоса взглянул на меня:

– Я в этом не сомневаюсь, мисс Уитерсби. Вам там очень понравится.

После завтрака я принялась ломать голову над тем, чем бы еще заняться. Попытка вернуть себе прежнее место провалилась, и теперь у меня не было ни книги, которую нужно было написать, ни корреспонденции, которую следовало бы вести. Пока я размышляла о своем новом положении в семье, отец позвал меня с мистером Тримблом к себе в кабинет.

– Должен признаться, Шарлотта, что мне очень недостает возможности обсудить с тобой нашу работу. Думаю, что был бы ближе к окончанию своих очередных трактатов, если бы знал, что ты хочешь поговорить о классификации и орхидеях.

– Но я хочу. И с удовольствием поговорю с тобой.

– Что ж, в таком случае, пожалуй, мы можем начать с того места, на котором остановились.

Я покосилась на мистера Тримбла. Если мы начнем с того места, на котором остановились, означает ли это, что он готов уйти? Очевидно, я вот-вот должна была получить обратно то, что мне было нужно более всего на свете. Но, если дела обстояли действительно так, почему я не испытываю особой радости?

– Я буду счастлива, разумеется, но… по правде говоря, мистер Тримбл справляется с этим гораздо лучше меня, не так ли?

– Полагаю, все зависит от того, что ты имеешь в виду.

– Вы позволите? – Похоже, мистер Тримбл еще не исчерпал запас своих нравоучений.

Отец согласно кивнул.

– Быть может, я и нашел более удачный способ работы с бумагами вашего батюшки и ведения его корреспонденции, но мои познания в ботанике и близко не могут сравниться с вашими. Вы обладаете логическим, даже философическим складом ума, чего мне никогда не достичь.

Отец согласно кивал головой:

– Это правда. Я возлагал на вас большие надежды, молодой человек, но…

– Но лишь несколько месяцев погружения в тему не могут заменить целой жизни, отданной науке.

Я растерялась:

– То есть, вы хотите сказать… Что ты хочешь этим сказать, папа?

Мистер Тримбл не задержался с ответом:

– Думаю, он хочет сказать, что все мы должны делать то, что получается у нас лучше всего. Вы же не станете уверять, что более всего на свете вам недостает возни со счетами от мясника или ведения корреспонденции вашего батюшки?

– Нет, не стану, но…

– Или что вы сожалеете о том, что не сами рассчитали миссис Харви. Или о том, что не дописали книгу об изготовлении восковых цветов.

– Нет, но…

– Тогда почему я не могу заниматься тем, с чем справляюсь, без ложной скромности, исключительно хорошо, предоставив вам возможность делать то, что прекрасно получается у вас?

– Но я…

– То, что некоторые вещи я делаю лучше вас, не должно вас смущать. Не всем суждено стать блестящими ботаниками, не правда ли?

– Нет, но… Я имею в виду… – А что я, кстати, имею в виду? И чего хочу?

Он взял с отцовского стола какие-то бумаги и направился к двери. Я последовала за ним:

– Означает ли это, что вы намерены остаться?

– На какое-то время.

Такой ответ меня не устраивал.

– Но как же ваша семья? Разве у вас нет перед ними никаких обязанностей?

– Перед моей семьей? Строго говоря, нет.

– А как же ваши овцы?

– Для этого у меня есть управляющий фермой. Так что я целиком и полностью в вашем распоряжении. А теперь прошу прощения, но мне надо заняться кое-какими счетами. – И он затворил за собой дверь.

Я повернулась к отцу:

– Он действительно намерен остаться?

– Думаю, да. Во всяком случае, он сам так сказал, верно?

Решение, которое еще месяц назад повергло бы меня в ужас и оцепенение, теперь наполнило мое сердце… Что это было, что это за теплое чувство, грозящее захлестнуть меня с головой? Это ведь не может быть щенячьим восторгом, не так ли? А если и так, то наверняка он вызван тем, что я получила обратно свое место. Более того, мне вернули свободу заниматься любимым делом.