Эллен Марш - Очарованная невеста

— Это якобитские покои, — объяснила Джуэл, проследив за его недовольным взглядом. — Мы так назвали их из-за мебели, это стиль «жакоб». Моему отцу нравились все эти темные, тяжелые вещи. А по мне, они просто ужасны.

Тор впервые почувствовал, что хоть в чем-то может согласиться с нею. Криво усмехнувшись, он перевел взгляд на девушку.

— Вы очень правдивы, да?

— Да, всегда.

— Я надеялся на это. Вы до сих пор не объяснили, зачем вам понадобилось тащить сюда мои старые кости.

Наконец-то у нее хватило совести покраснеть! И даже повернуться к нему спиной и с наигранной беспечностью подойти к окну. Тор смотрел, как она водит по подоконнику тонким пальчиком.

— Я так понимаю, что ваш отец уже умер. Иначе какого черта он стал бы уступать кому попало свою любимую комнату?!

Джуэл стиснула зубы.

— Да. В прошлом году.

— А-а-а… А мать?

Джуэл пожала плечами. «Хорошо заученный жест», — подумал внимательно наблюдавший за ней Тор.

— Я не знала своей матери. Она умерла, когда я была еще совсем маленькой.

О, теперь Тору многое стало понятно. Значит, у этой девушки не было матери. Значит, ее воспитывал отец. И наверняка она обязана отцу своими худшими чертами. Стиснутые зубы Джуэл в ответ на вопрос об отце красноречивее любых слов поведали Тору о том, как она относилась к своему родителю.

И тут на Тора вновь навалилась слабость. Он попятился к кровати, стараясь не поворачиваться к девушке спиной: откуда ему знать, как устроена сзади эта дрянная рубашка! Устроившись поудобнее и подложив под спину подушку, Тор смущенно прикрылся одеялом и выдавил из себя некое подобие добродушной улыбки. В конце концов, девчонка впервые более или менее охотно отвечала на его вопросы, и Тор решил воспользоваться этой ситуацией, несмотря на усталость.

— Значит, вы живете в одиночестве. — Тор обвел рукой вокруг себя. — Я так понял, что это Глен-Чалиш и Драмкорри.

— Да, но живу я не в одиночестве. Со мной Анни и Тайки.

— Анни?

— Экономка. — Произнося это слово, Джуэл скривила губы, поскольку такое определение имело очень мало общего с тем, что на самом деле представляла из себя Анни Брустер.

Тор смутно припомнил какую-то недружелюбную женщину с кислым лицом и грубыми руками, которая вливала ему в глотку горькие лекарства и чуть было не сожгла его заживо вонючими горчичниками.

— Ах, ну да. Женщина с собакой. А собака — черная, лохматая и грязная, как половая тряпка.

— Его зовут Козел. Мы его терпеть не можем.

— Итак, вы живете в обществе ненавистной вам собаки, экономки и вашего молчаливого друга Тайки. И больше ни души.

— Верно.

— Неужели не нашлось какой-нибудь старой тетушки, которая переехала бы сюда после смерти вашего отца, чтобы помогать вам?

— У меня куча тетушек, — ответила Джуэл, продолжая смотреть в окно. — Но никто из них не захотел приехать сюда.

Из-за Джуэл или из-за Глен-Чалиш? Глядя на угрюмую, неприветливую картину за окном, Тор делал вывод, что эти места не очень-то гостеприимны. Впрочем, как и эта своенравная рыжая девица. Иначе чем объяснить, что никто из родственников не захотел позаботиться о ней?

— А почему вы не переехали к кому-нибудь из них?

Джуэл посмотрела на него с насмешкой.

— Бросить Драмкорри?

— В Англии, — проговорил Тор, — ваше положение сочли бы скандальным. А возможно, и незаконным. Вам не позволили бы жить без опеки вплоть до совершеннолетия.

— Здесь не Англия. Вам следовало бы знать это, мистер Камерон. Учитывая ваше имя и ваш акцент, я сильно сомневаюсь, что вы англичанин.

— Акцент? — Тор удивился. — Неужели он все еще ощутим? Я ведь не был дома, в Шотландии, с самой войны.

— Вы сражались в сорок пятом? — изумленно спросила Джуэл.

Но Тор решил, что и так уже сказал достаточно. Он устал и еще не вполне окреп после болезни. Хотя ему и нравилось беседовать с Джуэл Маккензи Камерон, у него больше не было сил продолжать разговор. И ни малейшего желания отвечать на вопросы о своей жизни. Это не ее дело. Да, она привезла его сюда из тюрьмы и женила на себе, но это еще не дает ей права лезть в его личную жизнь!

— Уходите, — раздраженно сказал он. — Я устал.

— Да, конечно, — с некоторой обидой в голосе ответила Джуэл. — Вечером я пришлю Анни, чтобы она помогла вам искупаться.

— Отлично, отлично. — Тор нетерпеливо махнул рукой на дверь.

Вечером весь дом оживился. Даже не покидая своей спальни, Тор умудрился постичь распорядок жизни, заведенный в Драмкорри. По утрам во всем доме хлопали двери — это служанки принимались за уборку. Потом из кухни начинал доноситься запах дыма: это разжигали огонь в камине. Овцы мычали в хлеву в ожидании кормежки. Ближе к полудню в дом возвращался Тайки. Его тяжелые шаги по половицам невозможно было спутать ни с чьими другими. Затем наступало время обеда, и стук дождя за окном спальни перемежался звяканьем столового серебра.

А потом на несколько блаженных часов дом замирал. В это время сон Тора бывал наиболее глубоким. По ночам его мучила бессонница от ломоты во всем теле, а стоило ему только заснуть, как начинали сниться кошмары.

Впрочем, это прекрасное послеполуденное время истекало слишком быстро. Вскоре начинали готовить ужин, из кухни снова слышались лязг котлов и пронзительный женский голос, раздающий бесчисленные приказания. Поднималась невообразимая суета, в зале также звучали чьи-то голоса, во дворе, под окном спальни, кипела бурная деятельность. В эти часы Тор лежал в постели и размышлял над причудами судьбы, забросившей его в эти края, а также над тем, сколько еще пройдет времени, прежде чем он окрепнет и сможет убраться отсюда.

Неудивительно, что в этот день он спал урывками, то и дело пробуждаясь: неожиданный визит Джуэл нарушил его привычный, размеренный распорядок. И когда солнце скрылось за верхушками гор, а на кухне разожгли очаг и стали готовить ужин, Тор проснулся таким же усталым и раздраженным, каким засыпал.

К раздражению его прибавилось какое-то внутреннее беспокойство, и, когда в урочное время в дверь наконец постучали, настроение Тора было на редкость скверным. Тор знал, что это пришла Анни со своей вонючей собакой и принесла ужин. Ему абсолютно не улыбалось общаться с этой отвратительной женщиной, да и вообще с кем бы то ни было.

— Поставьте поднос и ступайте, — проворчал он.

— Прошу прощения? — холодно проговорили в ответ.

Тор как ошпаренный повернул голову к двери. К кровати приближалась вовсе не Анни, а Джуэл, и на подносе был не ужин, а таз для умывания, полотенце и коробочка с тертым мылом. Следом в комнату ворвалась девчонка лет двенадцати с двумя ведрами воды, от которых поднимался пар. Она уставилась на Тора так, словно ожидала увидеть какое-то чудище, и стоило Джуэл на мгновение отвернуться, как Тор немедленно состроил девчонке ужасную гримасу.