Вирджиния Хенли - Покоренные страстью

— Не надо!

Волоча ногу, к группе подошел Колин. Он мрачно посмотрел на братьев.

— Простите этих грубиянов, госпожа. Позвольте предложить вам комнату с камином и кроватью, где вы сможете отдохнуть и согреться.

— Спасибо, — стуча зубами, ответила Тина, пытаясь подняться. Колени ее подкосились, и сразу несколько пар рук протянулись на помощь. Рэм оказался быстрее Гэвина и Камерона и, подхватив драгоценную ношу, прижал ее к груди. Их губы разделяло всего несколько дюймов, золотистые глаза девушки блестели от волнения. Сейчас хозяин замка был намного нежнее, чем при встрече.

Внезапно Тина почувствовала, как ее охватывает паника. Лучше бы забота о ней была поручена одному из младших братьев. Огонек без труда смогла бы заморочить ему голову. Поднимаясь по лестнице, Рэмсей интимно шептал девушке на ухо:

— Когда вспомнишь, как тебя зовут, милочка, пошли за мной. Ведь неизвестно, кто ты нам — друг или враг. — У дверей своей комнаты он передал Валентину Гэвину. — Я переоденусь и позже навещу ее, — с улыбкой скользнув взглядом по обтянутой мокрым платьем груди девушки, пообещал Рэмсей.

Огонек с облегчением увидела, что он уходит. Ее спаситель был смуглее любого цыгана; глаза с металлическим блеском, жесткая линия рта — все в нем одновременно и притягивало, и отпугивало ее, казалось опасным и жестоким.

— Кто вы? Где я? — пробормотала девушка.

— Я — Гэвин Дуглас, а это мой кузен Колин.

— Не будь дураком, Гэвин, — резко оборвал его тот. — Не видишь, что ли, она не в себе. Это замок Дугласов, госпожа, мы находимся на границе между Англией и Глазго.

Почувствовав, как она дрожит, Гэвин пообещал:

— Сейчас, детка, я помогу тебе раздеться.

— Да ты совсем ума лишился, — снова вступился за нее Колин. — Не понимаешь, что имеешь дело с благородной дамой? Она и так достаточно напугана, оказавшись в лапах Черного Рэма Дугласа.

Тина дернулась. Боже мой, так это был знаменитый Сорвиголова!

Комнату, в которую они вошли, когда-то со вкусом убрала женская рука. Гэвин положил девушку на кровать, а Колин извлек из комода полотенца и теплый плед. Низкий голос Рэма от дверей произнес:

— Да не стойте вы с идиотскими ухмылками, не то девчонка решит, что попала в сумасшедший дом. Лучше разожгите огонь, чтобы она могла согреться. — Тон его переменился. — И покажите мне, что за пленника вы захватили.

— Он всего-навсего молокосос, — с отвращением произнес Колин.

— Тем легче будет сломать его.

Гнев охватил Тину, она проклинала себя за то, что поддалась обаянию Черного Дугласа. Уже дважды надо было посчитаться с ним: во-первых, за то, что вез ее, как мешок с картошкой, а во-вторых — хватал своими грязными лапами. Услышав, как он собирается обойтись с братишкой Дэви, девушка поклялась сравнять счет и отомстить за любой вред, причиненный мальчику, пусть даже это будет стоить ей жизни. В этот момент глухая ненависть зародилась в ее душе — ненависть к Черному Рэму Дугласу.

Как только все покинули комнату, Валентина сбросила промокшую одежду и развесила ее сушиться, нож спрятала под матрацем. Она заметила, что превосходные льняные полотенца имели монограмму «Д». Услышав стук в дверь, Огонек поспешно завернулась в плед. Колин вошел, с трудом удерживая поднос негнущейся рукой.

— Давайте я помогу. — Девушка чувствовала симпатию к калеке, его открытое лицо и сдержанные манеры отличали Полина от других Дугласов. Интересно, что могло так изуродовать статную фигуру мужчины? Но воспитание не позволяло Тине не то что спросить — даже разглядывать его.

— Я принес вам хлеб и суп. Не очень подходящая пища для леди, но в замке живут одни мужчины, не считая кухарок и служанок.

— Спасибо. Пахнет вкусно. А чья же это комната? Леди на портрете? — Она указала на картину, висящую над камином.

— Дамарис была женой моего брата Александра. Она умерла, — коротко ответил Колин, направляясь н двери.

Тина подошла к портрету, пальцем коснулась мастерски выписанных кружев на свадебном платье невесты.

— Тетя Дамарис, — прошептала она. — Какая ты красивая!

Горло девушки сжалось при виде этого молодого невинного лица.

Душа Дамарис, не нашедшая покоя за последние пятнадцать лет, взволновалась при виде своей племянницы.

«Беги! Беги отсюда!» — взывала она и с горечью вспомнила, что не может общаться с живыми людьми из плоти и крови.

— Что сделал с тобой подлый Дуглас? — с жалостью вопрошала Тина.

«Разве ты не знаешь, что он отравил меня? Мой муж, любимый больше жизни, обвинил меня в измене с Колином».

Тина прикасалась к расписной фарфоровой пудренице, к другим туалетным принадлежностям, лежащим на каминной доске.

— Это принадлежало тебе… Как странно, я будто чувствую твое присутствие.

«О Боже, если бы действительно было так! Уходи, уходи отсюда, пока еще есть время».

Девушка коснулась щеки пробочной от хрустального флакона с духами.

— Говорят, здесь произошло убийство, но все, что я ощущаю — это любовь и теплоту. Должно быть, ты ужасно страдала, а между тем в этой комнате все пропитано счастьем и покоем.

«Я была счастлива здесь, счастливее, чем, наверное, имела право, — до того рокового дня. Любовь слепа Не позволяй Дугласу ослепить тебя, Валентина…»

Невидимая Дамарис провела рукой над сохнущей одеждой Тины.

«Быстрее одевайся и уходи».

Девушка ощупала платье и удивилась, как быстро оно высохло. Ее белье, сшитое Адой, было великолепно, и Тина не уставала любоваться сиреневыми оборками и вышитыми фиалками, думая, что у нее самое шикарное белье во всей Шотландии.

«Поспеши!» Дамарис положила руку на плечо племянницы, и та вздрогнула от внезапно охватившего ее холода.

Увидев захваченного братьями заложника, Рэм расхохотался:

— Бог ты мой, да он небось еще титьку сосет! Как тебя зовут, сынок? — спросил он скорчившегося на полу парнишку.

— Вали отсюда! — ответил Дэвид Кеннеди, намереваясь плюнуть в Дугласа.

— Хорошая веревка заставит тебя подавиться собственной слюной.

— Ну так повесь меня и будь проклят!

— Задиристый петушок! — произнес подошедший Гэвин.

— Показная храбрость, а сам небось уже наложил в штаны.

— Я не боюсь вонючих Дугласов!

— Тогда ты полный дурак, сынок. — Рэм повернулся к брату. — Пусть Гамильтоны заплатят за него выкуп. А если пожадничают, я повешу этого сопляка.

Наверху Тина собиралась достать нож из-под матраца, когда дверь отворилась. Она сверкнула глазами на незваного гостя.

— Почему вы не стучите?

Рэм Дуглас поднял в удивлении брови.

— В своем замке?

— Входя в комнату леди!

— Леди? Так ты вспомнила, кто ты такая?

— Н-нет. — Она снова закуталась в плед, прячась от бесцеремонного взгляда черных глаз. Волосы девушки уже высохли, и медные локоны окаймляли ее лицо, вызывая у Рэма непреодолимое желание погрузить пальцы в пылающую копну. — Я помню, что ехала верхом, потом помню проливной дождь и еще… Вы прикасались ко мне! — обвиняющим тоном закончила Тина.