Юлия Григорьева - Насмешка

- Как будет угодно моей госпоже, - склонял голову бард и заводил долгую балладу о подвигах благородного странствующего ласса.

За это время бард не принес лаиссе новых писем от брата, но тому была причина. Лиот успел только передать ее послание, а после начались снегопады, и выбраться из замка не представлялось возможным. Дорогу завалило настолько, что челядь подумывала начать расчищать путь, дабы избежать гнева господина, когда он вернется в замок и не сможет пробиться через сугробы. Но его возвращения не ожидалось еще около двух-трех недель, а снеди в замке хватало, потому прислуга позволила себе облениться, не особо слушая увещевания наложницы, а госпожа молчала.

Да, стоит заметить, что авторитет любовницы господина пошатнулся после того, как ее прогнала Лиаль, показав, кто в замке супруга ласса Ренваля и благородная лаисса. Если бы девушка пожелала, ее бы послушались, но она ни во что не лезла, не желая ругаться с наместником еще и из-за этого. А коли госпожа молчит, то и челядь не норовит сунуться вперед повелений.

Сегодня опять шел снег. Неспешный, он кружился крупными хлопьями в призрачном лунном свете. Не свистел в трубах ветер, не швырял в окно колючие снежинки, не задувал под накидки воинов, стоявших на стенах. Огонь, как всегда ласковый и уютный, лизал дрова в камине, выстреливая время от времени веселыми искрами. Лиаль некоторое время сидела у огня, глядя в его сердцевину.

- А почему бы и нет? – вдруг произнесла она и поднялась с кресла. – Ничего дурного в этом не будет.

Девушка решилась на совместную трапезу со своим гостем, за которой можно было побеседовать более обстоятельно. К тому же слуги будут находиться рядом, и никакого неприличного уединения не выйдет. Гость уже достаточно окреп, и Лиаль, как радушная хозяйка, вполне может оказать ему подобную честь… хоть один разочек! И если супруг будет недоволен, то лаиссе Ренваль будет, что ему ответить. И пусть после этого ей, возможно, придется сидеть с супругом за одним столом, но подобное не пугало лаиссу. Наместник умел вести себя за столом. Правда, Лиа не была уверена, что не отобьет аппетит своим ехидством, однако ради одной продолжительной беседы с лассом Дальвейгом, девушка готова была терпеть язвительность супруга в будущем.

Лиаль кликнула служанку и дала повеление накрывать стол в трапезной зале, имевшейся на ее половине. Служанка одарила госпожу удивленным взглядом, но поклонилась и поспешила передать повеление благородной лаиссы. Затем Лиа отправила слугу, приставленному к лассу Гаэрду вместе с Мальгой, передать тому приглашение на совместную вечернюю трапезу. Лиаль хотела кликнуть и музыкантов, но сдержалась, подумав, что это было бы уже лишним. Всего лишь ужин и приятная беседа, не больше.

Но на этом лаисса не успокоилась и долго выбирала наряд для вечерней трапезы, браня супруга за скудость своих одежд. Взглянув в зеркало, девушка недовольно скривилась, найдя, что постарела и подурнела от вынужденного безделья и скуки. Она подошла ближе к серебренному, гладко отполированному зеркалу, с пристрастием вглядываясь в свое отражение. Лаисса даже готова была найти у себя морщины, но, поднеся ближе свечу, облегченно вздохнула. Искомых признаков увядания она так и не обнаружила. Это вернуло Лиаль с небес на землю, и она даже топнула ножкой, негодуя на себя. И с чего так взбудоражилась? Ну трапеза, ну с благородным лассом, и что из этого? Будто Лиа не приходилось сидеть с мужчинами за одним столом.

- В конец одичала, - проворчала лаисса Ренваль и бросила всю затею с переодеванием.

Ни к чему это, лишнее. Девушка взяла свою вышивку и села в кресло, заставляя себя заняться рукоделием, но несколько раз укололась, когда мысли ее устремлялись в трапезную залу, и Лиаль откинула вышивание. К тому времени, когда доложили, что на стол накрыто, благородная лаисса была уже в крайней степени раздражения и возбуждения. Однако сумела взять себя в руки и степенно кивнуть, отправляя за лассом Дальвейгом.

- Ох, Святые, - она нервно поправила прическу и отправилась в трапезный зал.

Благородная лаисса пришла первой, чтобы встретить гостя, как и подобает хозяйке. Сердечко Лиаль билось в груди, словно птичка, пойманная в силок. Девушка подошла к одному из стульев, стиснула его спинку пальцами и прикрыла глаза, ужасаясь своей смелости. Волнение оказалось настолько сильным, что лаисса готова была броситься прочь. Малодушие все более охватывало Лию, и она уже намеревалась отказаться от своей затеи, когда открылась тяжелая деревянная створа, и в залу вошел ласс Дальвейг.

Его шаги разносились гулким эхом, отражаясь от каменных стен, увешанных факелами. Сердце Лиаль на мгновение замерло, а затем вновь пустилось вскачь. Она порывисто обернулась и замерла, не сводя взгляда с высокой фигуры молодого мужчины. Его волосы казались сейчас темным золотом, зеленые глаза пристально взирали на хозяйку замка, а на губах играла приветливая легкая улыбка. Он неспешно приближался, и лаиссе казалось, что ее сердце стучит в такт мужским шагам. Время словно растянулось, уподобляясь густому меду, обволакивая девушку вязким удушьем. И все же Лиаль справилась со своим волнением, не понимая, что же вызвало его. Это всего лишь вечерняя трапеза и беседа, в который раз повторила она себе. Гаэрд, наконец, приблизился, приложил ладонь к широкой груди и склонился в почтительном поклоне.

- Милости Святых, лаисса Ренваль, - произнес он, не спуская теплого взгляда с Лиаль.

- И вам их милости, благородный ласс, - отозвалась Лиа дрогнувшим голосом.

После указала на стул и отошла к тому месту, где полагалось сидеть хозяину дома. Гаэрд дождался, пока лаисса сядет, затем последовал ее примеру. Слуги степенно приблизились к господам, наливая хмельного напитка лассу и воды лаиссе. Снедь заполнила блюда, но притрагиваться к ней никто не спешил. Лиаль сидела, глядя перед собой, не решаясь заговорить. Ее гость поглядывал на девушку, пряча улыбку. В своем смущении лаисса Ренваль казалась еще более трогательной.

Наконец Лиаль поджала губы и сердито посмотрела на ласса Дальвейга, словно виня его в том, что превратилась в юную девицу, не знавшую, как выглядят мужчины. Гаэрд, поймав ее взгляд, вздернул бровь. В зеленых глазах мелькнула добродушная ирония. Благородная лаисса схватила кубок с водой, опустошила и тут же решительно велела:

- Хмельного напитка!

Гаэрд спрятал улыбку. Сказать, что он получал удовольствие, наблюдая за хозяйкой замка, ничего не сказать. Лаисса Ренваль была прелестна в своей серьезности и заботе, когда приходила к нему, но в своем смятении казалась просто восхитительной. Ее щеки пылали, глаза поблескивали из-под ресниц, когда она бросала короткие взгляды на гостя, лаисса умиляла ласса Дальвейга. Ему очень хотелось встать, подойти к ней и положить руки на плечи, сказав, что она может быть собой, и не стоит казаться строже, чем есть на самом деле. Но, разумеется, Гаэрд остался на месте, подыскивая слова, которые могут разрядить сгустившийся в трапезной зале воздух.