Альма Либрем - Заклятые враги [СИ]

Шэйран сосредоточиться на зелени не мог. Он плохо чувствовал магию — или не обращал на это обычно внимания, — он был глух к мольбам природы и к тому, как пылали ауры этого мира, да. Но ему хватало и того, что он знал, чтобы понять, что что-то давно уже пошло не так, как следует. И почему-то спрашивать, что именно, не хотелось.

— Ведь мы едем к Источнику, верно?

— С чего ты взял?

— Это логичнее всего. Ты раз сто упомянул о том, что, пока он открыт, ничто не даст моей магии действовать так, как надо. И тысячу — что мне придётся колдовать, сколько б я ни отпирался. Логично сначала отправиться к источнику, а потом, разобравшись с ним, к моим родителям, — пожал плечами Рэй.

— Маг, обучавшийся в Вархве, думает логично. Немного странно для этого мира.

— Позорно наследному принцу двух великих династий не думать головой, — высокопарно отозвался Шэйран, но в синих глазах всё ещё плескалось странное, казалось бы, совершенно неуместное веселье. — Я плохо учился, ты знаешь. Очень плохо. Меня никогда не интересовали ни власть, ни слава, я был слишком увлечён побегом из матриархата, чтобы всё это успело мне забить голову. Только интересно, насколько смертелен этот ваш Источник.

— Насколько глупы жертвы, что попались в его сети, или насколько они умны, — ответ Дарнаэла звучал туманно, но он вряд ли способен был выразиться немного точнее.

Мужчина лишь обернулся на Эрри, словно собирался сказать что-то и ей, но при этом не проронил ни единого слова, вновь сконцентрировался на том, что было там, впереди. Может быть, он и увидит что-нибудь. Источник, например. Или отрезок своего прошлого.

— А ведь вы с Эрри всегда вдвоём. И не надоедает?

— А твоему отцу надоедает твоя мать? — пожал плечами Дарнаэл.

— Так у них война, а у вас вроде как гармония, хотя я сомневаюсь, что с Эрри может быть спокойно, — Рэй проронил это до того равнодушно, что Дарнаэлу на мгновение даже стало немного не по себе — будто бы наследник его волшебства что-то знал.

— Я всё ещё вспоминаю эту свою единственную стоящую жизнь, — наконец-то промолвил он. — Жизнь, в которой я не стал селянином, вовремя подставившим подножку королю, или глупцом, что умер на поле боя — хотя должен был бы, казалось. Единственную жизнь, которую стоит действительно помнить.

— И ты по ней скучаешь, правда?

— По той жизни?

— По своей жене, — покачал головой Шэйран. — Ты сейчас смотришь на Эрри и думаешь о том, что она была другая, правда? Что всё-таки существует кто-то, кто мог бы с нею сравниться? Смертная и без острых ушей, а всё равно. Мудрее, благоразумнее, не такая пылкая. Верно ведь?

Дарнаэл не смотрел на него. Зелень взвилась ещё выше, словно почувствовав напряжение, и он криво улыбнулся, так и не обернувшись на Эрри.

— Я люблю только свою богиню, — ответил наконец-то он. — Но тот, кого все зовут Дарнаэлом Первым, выбрал для себя другую женщину. А он был слишком ярким, чтобы так просто всё забыть. Лет через сто, двести, тысячу, может быть, в новой жизни, когда мы воскреснем вновь вместе, это будет уже более приглушённым пятном. Но я всё равно буду всегда его — и её, — помнить. Такое не забывается. Ты тоже никогда не забудешь.

— Я ведь смертен, и воскрешение мне тоже не светит.

— Магический Источник ответит на это точнее, чем я, — покачал головой Дарнаэл. — Но я бы не зарекался на твоём месте, принц. Может быть, ещё захочешь жить вечно.

— Зачем мне жить вечно, если все, кто мне дорог, умрёт? — хмыкнул Рэй. — Ладно, родители или жена, но наблюдать со стороны за тем, как угасают один за другим твои дети, внуки, правнуки… Не жестоко ли?

— Жестоко, Шэйран, — усмехнулся Дарнаэл. — Но я же наблюдаю.

Источник никогда не увидеть невооружённым взглядом — он всюду, и в тот же миг, нигде его нет.

Источник никогда не является простым смертным, потому что его предназначение — поглотить миры, а не жалкие их осколки.

Источник невидим и в тот же миг зрим, стоит только представить, что вокруг буйствует не зелень, а сила и магия.

Но нет. Каждая фраза об источнике была самой страшной ложью в их жизни. Потому что не увидеть эту сине-красную пелену мог разве что слепой, да и то — почувствовал бы, дотянулся бы кончиками пальцев и одёрнул руки, потому что никто, будучи в своём уме, добровольно ни за что не потянется к этой чудовищной пелене.

— Жертвы, — прошептал Дарнаэл, но это звучало как банальная констатация факта; Рэй и сам мог видеть кровь, бившуюся там, внутри.

Казалось, тонкие фигуры теней и тех, кто застрял там надолго или на несколько дней, с чего ж узнать, можно было рассмотреть сквозь пелену.

— Может быть, — прошептала Эрла, тоже спешиваясь, — нам стоит объехать? Ведь есть же как, правда?

Было. Но Рэй не смотрел на то, что тонкая пелена закрывала лишь узкую полосу дороги, что даже особо отходить от пути не нужно, чтобы миновать страшную границу между миром и источником его силы.

Её никто не поддержал, но и возражать было некому. Не Эльму же, остановившемуся в нескольких метрах от пелены, дальше, чем Рэй и Дарнаэл, но ближе, чем Эрла — чтобы не дотронуться случайно до пелены. Не Эрри, почему-то смотревшей с ужасом на распахнувшуюся бездну.

— Нам здесь не место, — промолвила она в ответ. — Будь я хоть сто раз богиня, Дарнаэл, но нам здесь не место. Не сейчас.

Он только коротко, раздражённо кивнул, но не отступил, даже когда богиня подошла поближе и потянула его за руку, словно решив, что место ему именно у этой стены. Они ведь раз выскользнули из страшных объятий вечного забвения. Они создали всё это, чтобы дальше мир развивался сам, они позволили ему воспылать чем-то новым, сильным и чистым. Они вдохнули в него, в конце концов, столько жизни, что теперь было страшно оставлять это на произвол судьбы.

— Видишь, чему ты молишься, Тэравальд? — обратился к привычно стоявшему позади, будто бы бесполезная декорация, полуэльфу Дарнаэл. — Видишь, что на самом деле создало этот мир?

— Глупости какие, — Эрри сжала крепче его запястье. — Разве металл может обратиться в меч, если у него нет подходящего кузнеца?

— Металл и магия — разные понятия, — Дарнаэл подчинился, отступил, уступая место молодой ведьме и сестре того, на кого они возложили столь большие надежды.

Но Шэйран, казалось, уже ничего не слышал. Он только всматривался в кроваво-небесную пелену, но всё ещё не мог протянуть руку, чтобы наконец-то почувствовать ту силу, о которой ему столько лет говорили. По правде, его надо было бы остановить, но — некому.

Дарнаэл устало опустился на траву у дороги, запылившуюся почему-то, и покосился на девушек, что ещё не могли решиться, останавливать ли им Рэя или отступить в сторону.

— Не стоит, — наконец-то промолвил он. — Вы ему всё равно ничем не поможете. Вы ведь из этого мира.