Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

Один червяк подполз к самому лицу, раскрыл мерзкую пасть, откуда показался язык, похожий на змеиный. Он будто смеялся над жертвой, влезая в ноздрю и преграждая доступ воздуху. Крик Эдуарда превратился в дикий визг, пронзительный и полный ужаса и боли.

Пытка длилась, пока на улице не наступил рассвет. Только тогда бедняга смог проснуться. Лежал весь мокрый с широко открытыми глазами. Вскочив, осмотрел тело, от которого во сне почти ничего не осталось, кроме головы и обглоданных костей. Сейчас все было на месте. Отголоски боли все еще набегали волнами, заставляя вскрикивать.

Дрожащими руками он натянул рубашку и выбежал из дома. Бесцельно бродя по улицам, вспоминал ночной кошмар. Стоило закрыть глаза, как картинка оживала, боль возвращалась. Немногочисленные прохожие с удивлением смотрели на странного парня, который внезапно начинал корчиться словно от боли, широко открывая рот будто в крике, но ни звука не издавал.

«Да, на фига мне все это? — решил измученный в конец Эдуард. — Верну я эту дурацкую турку и заживу себе спокойно». «Правильное решение, умничка, — услышал он в глубине сознания голос Ниньо. — И помни, твой кошмар закончиться, только когда сосуд окажется в надежном месте, не раньше. Так что, поторопись».

— Да пошла ты!.. — грозно заорал Эдуард на всю улицу, грозя кулаком в воздухе. — Тварь, ненавижу тебя! — одинокий прохожий в ужасе шарахнулся от него.

Эдуард помчался обратно в квартиру. Стараясь не смотреть по сторонам и не закрывать надолго глаза, он покидал вещи в сумку, предварительно упаковав турку, и выбежал из дома. Он направлялся в аэропорт. «Лишь бы самолет не пришлось долго ждать, помоги мне, Господи», — молился он.

— Теплые вещи сложил? — стараясь говорить бодро, спросила Александра. — Говорят, там прохладно, особенно на Титикаке, — она полусидела в подушках на больничной койке и ела овсяную кашу, которую принес Илья, а приготовила Вероника, взявшая на себя обязанности кормить «бедняжку». Больничную еду есть запретила, назвав ее отравой, способной одним видом довести человека до смерти.

— Наверное, даже больше, чем следует, — улыбнулся Илья, что получилось не очень весело.

— Так я тебе и поверила, — с сомнением посмотрела на него Александра. — Точно? Ничего не забыл?

— Да не переживай ты за меня! — Илья тряхнул головой. — Лучше скажи, как ты тут справишься?

— Не считая того, что буду умирать от скуки, в остальном, да, справлюсь, — она усмехнулась. — Кроме того, у меня теперь столько опекунов! Денис Матвеевич сказал, что продержит меня тут до твоего приезда. Вероника, наверное, решила меня раскормить, чтобы я стала похожа на толстую корову. Есть еще Лев, не забывай, который все время носит мне пакеты со всякой всячиной. Я тут уже известная личность, занимаюсь благотворительностью. Раздаю больным сладости и фрукты, которые он приносит килограммами.

— Это хорошо… — задумчиво произнес Илья, не поддерживая шутливый настрой Александры. — Я волнуюсь. Разрываюсь между долгом ехать и желанием остаться.

— Не волнуйся, любимый, — Александра взяла его за руку, вмиг став серьезной. — Все будет хорошо. Ты, ведь ненадолго едешь. Всего-то может недели на две. Я выдержу, хоть и буду сильно скучать.

Илья посмотрел на ту, что с каждым днем любил все сильнее. За две недели, что прошли с автокатастрофы, ее волосы отрасли, покрывая голову пушистым «ежиком». Она не стеснялась нового имиджа и ходила с непокрытой головой. Ее еще иногда мучили головные боли, но со временем они стали ослабевать. Появился аппетит, и на щеках заиграл здоровый румянец. Даже настроение улучшилось.

— Во сколько рейс? — спросила Александра, когда молчание затянулось, и она уже не в силах была выносить выражение тоски во взгляде Ильи.

— В пять двадцать пять.

— А чего же ты до сих пор сидишь? — спохватилась она. — Тебе нужно пораньше лечь спать, чтобы хоть чуть-чуть выспаться.

— Подумаешь, — отмахнулся Илья, — высплюсь в самолетах. Кроме этого, там больше нечем заниматься.

— Тебя в Лиме будут встречать?

— Все устраивает Карякин. Сказал, вроде будут, — ответы из Ильи приходилось вытягивать.

— Все, тебе пора, — сказала Александра, видя, что настроение его становится все хуже. — Уже почти девять. Напиши, пожалуйста, когда приземлишься в Лиме. Кстати, во сколько это будет?

— По нашему времени — послезавтра в пятнадцать двадцать.

— Ничего себе! Сколько ж ты будешь в пути?

— Всего тридцать три часа сорок пять минут, посчитал тут на досуге, — невесело усмехнулся Илья. — Из этого — почти половину буду просиживать в аэропортах во время пересадок.

— Все, марш спать! Вряд ли у тебя получится выспаться в дороге, — никакие протесты Ильи на Александру не действовали. Она не хотела затягивать прощание, боялась, что не выдержит и разрыдается.

— Да, выглядишь дерьмово! — констатировал Карякин, когда Илья зашел в его кабинет.

Заведующий задержался на работе, штудируя доклад Ильи, который обязался подготовить.

— Вот, вроде тут все. Почитаешь в дороге, хоть будет чем заняться, — Карякин протянул Илье увесистую папку.

— Спасибо, Денис Матвеевич. Спасибо за все!

— Да, не за что, — смутился тот. — Ты тоже сделал бы это для меня. Правда?

— Наверное, — грустно отозвался Илья, глядя в пустоту.

— Не наверное, а точно, — немного раздраженно передразнил Карякин. — Слушай, хорош! Хорош смотреть, будто видишь нас в последний раз. Это рождает суеверные страхи. Возьми уже себя в руки. Об Александре мы позаботимся. Твоя задача вернуть Олесю, которая уже загостилась там. Все, марш, домой. Проверь еще раз вещи и ложись спать. Не забудь завести будильник, чтобы не проспать.

Проверять вещи Илье не пришлось. Эту заботу взяла на себя Вероника. Она «прошерстила» сумку, обругала его легкомысленным и недальновидным и добавила на свое усмотрение еще несколько теплых вещей. В итоге, сумку ему пришлось заменить на гораздо большего размера. Вдобавок ко всему, Вероника пыталась вручить ему тяжеленный пакет с едой. Этого Илья уже никак не мог стерпеть, и они чуть не поссорились.

В половине четвертого Илья был в Кольцово — международном аэропорту Екатеринбурга. Уже начиналась регистрация билетов и оформление багажа на рейс, вылетающий в Прагу — первое место пересадки на пути в Лиму.

И понеслась череда времени со сменой часовых поясов. Только путешествуя на дальние расстояния, можно ощутить всю загадочность смены дня ночью и наоборот. Когда самолет приземлился в Праге, в аэропорту Ружин, в чешской столице было шесть часов утра, а в Екатеринбурге уже начало одиннадцатого. Здесь Илье предстояло провести восемь с половиной часов, в ожидании самолета на Мадрид — второй пункт пересадки на пути в Лиму. Спать не хотелось и гулять, осматривая достопримечательности, тоже. Он устроился в сервисном зале для транзитных пассажиров и принялся изучать доклад, который даже не открывал до этого. За чтением время пролетело быстро, объявили посадку на его рейс.