Надежда Волгина - Золушка Xy [СИ]

— Иди работай, — говорил он. — Тебе уже давно пора стать хоть чуточку полезнее для общества. Опять же, будешь получать дополнительный доход. Отец вырастил из тебя форменного лодыря и тунеядца. А я буду пытаться все это исправить. Все-таки ты мой брат.

«Брат, называется, жмот он, а не брат. Денег не хватает даже на тур по Европе, — это напомнило Эдуарду его путешествие в Амстердам. Он задрожал всем телом, вспоминая животный страх. — Нет, пожалуй, я никуда не поеду. Может, правда, пойти поработать летом? Но кем? Что я умею? Почти ничего. Разве что податься в таксисты. А что, это мысль. Можно попробовать».

Карлов Максим Анатольевич, одетый во все красное, склонив голову на грудь, молча сидел за длинным столом, в окружении таких же молчаливых красных фигур. Перед ним была простая пища — немного тцампы и кружка воды. Как он стал монахом одного из тибетских храмов, история умалчивает. Известно только, что стать им может далеко не каждый. Здесь не играет роли социальное положение. Все мирское остается за стенами храма. Кроме одежды, теплого одеяла и миски монах ничего не имеет.

Пройдя через все религиозные секты, постоянно сменяя верования, Карлов наконец-то попал в замкнутый и довольно размеренный образ жизни. С внешним миром общался только тогда, когда в обитель приходил очередной караван с продовольствием. Никаких других средств общения с миром не существовало. День начинался с молитвы, ей же и заканчивался. Между молитвами он выполнял необходимую для монастыря работу и предавался медитациям — уходил в другие слои реальности.

Это как жизнь в потустороннем мире. Кроме молитв месяцами не слышно ни единого слова. Карлов поначалу пытался разговаривать с другими монахами, но они его только внимательно слушали, не произнося ни слова. Постепенно он осознал, что мир суетен и добиться понимания высшего смысла можно лишь терпением. А тот, кто нетерпелив и желает знать все и сразу, не достоин владеть высшим знанием.

Теперь у Карлова наступал новый период в жизни. Он собирался предаться самым суровым испытаниям тела и духа. Готовился стать отшельником. Когда он окончательно созреет, его замуруют в небольшой хижине, лишив не только общения, но и солнечного света и свежего воздуха. Обет молчания навечно закроет его уста, и только страж будет приносить пищу в узкое отверстие в стене раз в неделю.

Лев Карлов не собирался грабить брата. Он понимал, что половина компании отца принадлежит Эдуарду. Он готов был ее предоставить, но только когда поймет, что брат способен достойно ей распорядиться.

В умелых руках Льва компания процветала. Он был идеальным начальником — требовательным и справедливым. Для того, кто устраивался к нему на работу, это являлось настоящей удачей. Если есть потенциал, значит, карьера тебе обеспечена.

Но счастлив ли был он? На этот вопрос Лев и сам не мог ответить. Получив все, о чем мечтал, вырвавшись из-под деспотичности отца, он вел спокойную, размеренную жизнь, имея все необходимое. Разве не об этом он мечтал? Ни семьи, ни детей, полная свобода — вот лозунг, составленный еще в детстве.

Но была мечта у этого своеобразного мужчины. Хотел он поехать на Титикаку, чтобы навестить друзей. Только вот храбрости не хватало. И приглашали они его неоднократно. Кто знает, может и в его жизни наступит момент, когда произойдет переосмысление жизненных ценностей. Тогда отправиться он в далекое путешествие, чтобы посмотреть, как живут те, кто на самом деле счастлив.

— Деня, иди скорее сюда, — крикнула из комнаты Вероника.

— Что случилось, дорогая? Что-нибудь с Ильей? — Карякин выбежал из кухни, весь перемазанный мукой, вытирая руки о фартук.

— Посмотри, у Илюши вылез первый зубик! — Вероника засунула палец в рот очаровательному карапузу, сидящему у нее на коленках. — Иди потрогай.

Вот уже второй палец, гораздо больше первого, лезет ребенку в рот, а тот сидит и довольно улыбается, гордясь своими достижениями не меньше родителей.

— Да ты, парень, молодец! — гордо произнес отец. — Я смотрю, у тебя все по плану. Семь месяцев, и первый зуб.

— Гений, весь в своего папочку, — улюлюкала малыша Вероника. — Да? Ты такой? Будешь, как папа, врачом? — переведя взгляд на мужа, она сосредоточенно сдвинула брови: — Я тут подумала, а почему бы нам не наведаться в гости к Илье?

— Правда? — обрадовался Карякин. — Я только за!

— Да? — еще суровей посмотрела на него Вероника. — А как ты это собираешься сделать?

— Что значит, как? Ты забыла про нашу волшебную турку?

— Забудешь о таком, — пробурчала она, — особенно, когда раз в месяц на нашей кухне появляется эта троица, попить чайку.

— Ну вот, и мы так же отправимся к ним! — обрадовался Карякин.

— Да? А кто нас туда отправит? Тетя Вера, наша соседка?

— Правда, а кто? — Вид у Карякина был еще тот.

— То-то же, — подытожила Вероника.

— Нужно задать этот вопрос Ниньо, когда они в следующий раз зайдут на чай, — размышлял Карякин.

Ниньо и Алвас сидели на острове жреца у самой воды, свесив в нее ноги. Они любили наблюдать заходящее солнце и говорить ни о чем. Правда Алвас не мог долго держать ноги в воде, для него она была слишком холодная. А сегодня он мужественно терпел.

— Дорогой, ты замерзнешь, — заботливо произнесла Ниньо, не отрывая взгляда от Солнца. Она с нетерпением ждала появления Луны — ее владычицы.

— А, ничего страшного, — отмахнулся Алвас. — Сегодня вода не такая холодная.

Постепенно становилось все темнее. Вокруг Ниньо все ярче разгоралось сияние. Наступало ее время суток. Уже солнце полностью опустилось за горизонт, и луна поднялась высоко в небо, а вокруг Ниньо и Алваса было светло, как днем.

— Алвас! — внезапно воскликнула Ниньо. — Ну-ка, отойди вон туда! — она указала рукой в сторону. Алвас подчинился с явной неохотой. — Ты что наделал?! — в голосе Ниньо звучали нотки ужаса.

— Да ничего особенного, — оправдывался Алвас. — Я же тебе обещал всегда быть рядом…

— Вот, значит, где ты пропадал целых три дня? А я-то глупая, даже подумать не могла. Ты был на том озере, где на меня упала капля лунного света?

— Да, — ответил Алвас, снова возвращаясь на место. — Я попросил Луну сделать и меня ее духом. Я честно ей все рассказал, и она согласилась. Она сказала, что уважает мое решение.

— Ты понимаешь, что ты наделал? — в ужасе прокричала Ниньо. — Ты обрек себя на вечную жизнь! Видеть, как стареют и умирают близкие, что может быть хуже?

— У меня есть ты, которая не стареет, а у тебя теперь есть я, причем, навечно.

— Ну, хорошо, — нехотя сдалась Ниньо, — а что будет с племенем? Ты теперь не можешь быть их жрецом.

— И не буду, — улыбнулся Алвас, — им будет Олеся. Ты только посмотри на нее! К ней люди племени относятся лучше, чем к самому вождю. Я ее всему научу. И не забывай, у нее теперь будет целых два помощника. А теперь, когда мы во всем разобрались, давай болтать ни о чем. Я так люблю это делать.