Надежда Волгина - Милорд [СИ]

Все время, что я провела с малышкой, Роджер общался с Кристофером. До меня долетали только обрывки каких-то фраз, и смысл их беседы оставался в тайне. Но по всей видимости, речь шла именно о том, что с нами всеми происходило в настоящий момент. И я точно знала, что несколько раз герцог отправил тень на разведку. Только вот в результаты ее меня тоже посвящать не собирались.

Серина уснула ближе к рассвету, как могла судить по собственному состоянию. Ни сидеть, ни стоять я уже не могла. Усталость и бессонная ночь брали свое. Хотелось найти хоть какую-то опору и на каких-нибудь несколько минут прикрыть глаза, постараться не думать ни о чем.

— Идите сюда, Мэри, — раздалось в другого конца нашей теперь общей и довольно длинной камеры.

Роджер сидел на полу, прислонясь к стене, на том самом одеяле, что любезно предоставила мне его дочь. Оно же тут было и единственным, не считая кроватки самой Серины. Кристофера снова не было видно и слышно. Надо думать, тень отправился выполнять новое задание хозяина. Хотя, он тоже мог банально спать. Устали мы все одинаково.

— Герцог Роджер Норман? Я правильно запомнила ваше настоящее имя? — первое, что спросила, когда опустилась рядом с ним, прислонилась к прохладной стене, чувствуя как гудит во всем теле. — Если мы разоблачены, то и вам теперь нет смысла таиться под вымышленным именем?

— У вас отличная память, Мэри, — усмехнулся он, рассматривая меня слишком пристально. — А еще вы просто дико устали. Советую вам отбросить стыд и воспользоваться моим плечом. Другого, более удобного ложа вы здесь больше не найдете.

К тому моменту я уже еле держала глаза открытыми, а голова так и вовсе норовила свеситься на грудь и казалась мне неестественно тяжелой. Спорить с герцогом или отказываться от любезного предложения не стала. Да что уж там! Я даже поблагодарить его не успела, потому что стоило мне коснуться его плеча, как сон окончательно сморил меня.

Проспала я, наверное, довольно долго. Пробудилась на том же одеяле, но уже не на плече герцога, а головой на подушке и сверху укрытая другим одеялом. Роджер, Серина и Кристофер о чем-то шушукались в дальнем углу клетки. Лишь подойдя ближе, я поняла, что они играют в импровизированную настольную игру.

— Добрый вечер, моя леди! — первым заметил меня Кристофер.

— Вечер? — удивилась я. Проспала я, значит, еще дольше, чем думала.

— По моим подсчетам наступает время, когда солнце опускается за горизонт в это осеннюю пору, — поэтически пропел тень.

— А еще здесь, по всей видимости не принято кормить узников, — добавил герцог с весьма недовольным выражением лица.

— Меня кормили, — робко вклинилась Серина, — но очень невкусно. Дома лучше…

Я посмотрела на ее личико и поняла, что та едва сдерживает слезы. Бедный ребенок! Сколько же ей пришлось пережить в одиночестве, о чем только не довелось передумать! За одно это нет прощения ее деду!

— Как думаешь, Кристофер, долго еще? — загадочно спросил Роджер.

— Думаю, уже скоро, — не менее загадочно ответил тень.

Их игра в недомолвки порядком раздражала. Кажется, все мы тут находились на одинаковом положении, а это значило, что и мы с Сериной имели право знать все. О чем я и поспешила сообщить во всеуслышание и не церемонилась, выбирая тон поприличнее. К тому же, я начала всерьез беспокоиться, что про нас тут просто-напросто решили забыть. Ну а что, очень удобный способ расправы — потом просто можно зачистить помещение. От подобных мыслей и картинок, тут же подкинутых услужливым воображением, меня ощутимо замутило. Хотя, возможно, так я себя почувствовала из-за голода, который тоже начинала испытывать. Кроме того, ужасно хотелось пить. А воды нам тоже не удосужились оставить.

Время превратилось во что-то вязкое и тягучее. Серина улеглась на кровать, уткнулась лбом в стену и ни на что не реагировала. Я беспокоилась за нее. Ребенок явно ослабел без дневного света и свежего воздуха, и началось это не только что. Казалось, радость, что вспыхнула в этом маленьком тельце при нашем появлении, снова уснула, поселяя в ее душе отчаяние. Заметно становилось, как она пытается его побороть, но в такие моменты как сейчас, отчаяние брало верх.

Я злилась на герцога и не находила себе места, бродя по камере. Тот же преспокойно дремал. Лишь изредка его покой нарушал Кристофер, что периодически куда-то пропадал, а потом снова появлялся и о чем-то докладывал Роджеру. В такие моменты мне хотелось подойти к ним и встряхнуть как следует обоих за грудки, чтобы перестали уже над нами издеваться.

— Мэри, вы сведете меня с ума своим несчастным видом.

Я и не слышала, как Роджер приблизился ко мне. Доведенная до отчаяния, я обхватила руками холодные прутья решетки и уткнулась между ними лицом. Мне казалось, что там, за ними, больше воздуха, чем внутри.

— А вы уже почти свели меня с ума своим молчанием, — буркнула я, не глядя на него. — Мне уже кажется, мы отсюда никогда не выберемся.

— Выберемся и быстрее, чем вы думаете.

— Но как?! — невольно вскричала я. Поворачиваясь к нему лицом.

— Тсс, — прижал он палец к губам. — Слушайте, — прошептал.

Я напрягла слух, но все равно не сразу разобрала звук приближающихся шагов. Вдруг стало так страшно, что я невольно метнулась к герцогу. Он обнял меня за плечи и пообещал взглядом, что все будет хорошо.

Первыми из-за поворота появились стражники. За ними шествовал мрачнее обычного Мэдлок. Не говоря ни слова и не доходя несколько шагов до клетки, маг взмахнул рукой, и решетка исчезла.

— Взять их! — велел он страже, указывая на нас с Роджером.

Закованные в доспехи стражники поспешили выполнить приказ. Стальные пальцы впились мне в плечи и потащили наружу, оторвав от земли. Двое других проделали то же с герцогом.

— Милорд, мисс Мэри! — раздался за спиной крик Серины. Решетка уже вернулась на место, как успела заметить, и маленькие ручки побелели, с силой сжимая прутья. — Не бросайте меня!..

Я бы и хотела ответить, но пока соображала, что можно сказать, чтобы успокоить малышку, подземелье исчезло, и мы оказались в просторной круглой комнате, полностью задрапированной белыми тканями. Посреди комнаты стояла огромная кровать, и в лежащем на ней я не сразу узнала Роланда. Да и увидела его не сразу, а лишь когда расступились люди в длинных белых одеждах, по всей видимости, целители.

Роланд изменился до неузнаваемости. Огромная и сильная глыба превратилась в хоть и довольно крупную, но немощную развалину. Черты лица великана ввалились и заострились, глаза таращились так, словно он титаническими усилиями сдерживал рвущиеся изнутри крики. При этом он хватал ртом воздух, словно его вдруг весь выкачали из комнаты. Руки Роланда скрючились и метались по кровати в попытке ухватить хоть что-то, но совершенно не слушались хозяина. Но самое страшное зрелище представляла из себя его кожа — землисто-серая, покрытая бурыми пятнами.