Надежда Волгина - Милорд [СИ]

— Со мной все хорошо, Кристофер, — поспешила я успокоить тень, предвидя, что только так могу заставить замолчать герцога, чтоб не наговорил еще кучу грубостей в адрес моего друга. — Как видишь, жива здорова и даже не кашляю, — пошутила я.

Возле моего дома мы с герцогом довольно холодно простились. Они с Кристофером отправились во дворец, мы же с Сериной в не самые теплые объятья старой и вечно ворчливой Урсулы. Впрочем, разглядев рядом со мной малышку, грозный и недовольный вид горничной несколько смягчился. А когда я попросила искупать девочку, так и вовсе Урсула расплылась в довольной улыбке. Кто бы мог подумать, что та так любит малышей! Помнится, когда мы с Реджиной были маленькими и всецело находились на ее попечении, то нас больше ругали, нежели ласкали.

Урсула увела несопротивляющуюся Серину, я же поспешила в свою комнату, избегая встречи с матушкой. На этот раз мне не хотелось огорчать ее своим потрепанным внешним видом. Да и самой снова приятно было ощутить себя леди, а не странствующей Хельгой. И пусть лицо моя и фигура избавились от внешнего уродства, чувствовала я пока себя именно ей, а не собой.

С каким же удовольствием я вымылась в знакомой лохани и надела на себя все чистое и привычное. Так не хотелось снова стягивать волосы в тугой пучок на затылке! И на свой страх и риск я оставила их свободно спадать по спине и плечам.

Расчесываясь и глядя на себя в зеркало, я почему-то вспомнила тот случай, в кабинете герцога, когда он решил запечатлеть мой образ на бумаге. Так же, как он тогда, я поправила непослушную прядь, спрятав ту за ухо. По телу пробежала дрожь, когда буквально ощутила прикосновения герцога к своему лицу. Как он проскользил по щеке, дотронулся до губ… Господь! Зачем ты посылаешь мне все эти воспоминания, когда я стою на пороге разлучи с теми, к кому привязалась до такой степени?! Малышку Серину я полюбила всем сердцем. А Роджера… Я не знала, как отношусь к нему, но неизменно мысли о нем вызывали волнение в моей душе. И как же мне было больно думать о разлуке с ним! А ведь она неизбежна. Он оправился во дворец, на встречу с королем, чтобы снова служить ему. Это значит, что вряд ли они с Сериной вернуться в край вечных туманов, в свой мрачный, но ставший таким родным мне, замок. Скорее всего, они поселятся теперь во дворце. И конечно же, у Серины там не будет недостатка в гувернантках. Все эти мысли убивали меня, и я поспешила вниз, к матушке, чтобы хоть немного отвлечься.

В гостиной уже был накрыт стол к завтраку. Я даже заметила третий прибор — значит мое возвращение уже не тайна. Со стороны матушки меня ждало вежливое приветствие, когда та спустилась в гостиную. Правда я все же подметила скрытую радость в ее глазах. Ну а Реджина, так чуть не задушила меня в сестринских объятьях. И в который раз я подивилась, как любовь меняет людей и даже таких сдержанных, как моя сестра, превращает в пылких и страстных.

Когда со сдержанно-бурными приветствиями было покончено, и все мы чинно расселись за столом, то первым делом матушка поинтересовалась, как прошла моя секретная миссия, выполнила ли я поручение герцога. При этом смотрела она на меня с притаившейся в глазах хитринкой. Пришлось бодро сочинить короткую историю о мифическом путешествии и заверить, что все прошло хорошо. Потом матушка спросила меня, что это за малышка гостит у нас в доме. Тут уж я не нашлась, что ответить, кроме правды. Понимала, что вся с таким тщанием выстроенная ложь рушится под отсутствием логики. Но нужно отдать должное такту матушки. Видя мои явные затруднения и непонимание Реджины, она не стала пока больше задавать вопросов про мисс Серину, за что я ей была горячо благодарна.

Как раз на этом месте нашей беседы в столовую вплыла Урсула и доложила, что купание девочку разморило и та крепко уснула в гостевой комнате. Малышка! Она тоже переволновалась вчера за меня и не спала поди пол ночи. Пусть хоть сейчас отоспится. Сама себя к концу плотного завтрака я тоже чувствовала несколько отяжелевшей. Мелькнула мысль, что тоже не прочь сомкнуть веки и немного вздремнуть. Но оставался еще вопрос, на который я не могла не ответить не только матушке с сестрой, но прежде всего, себе. Что я собираюсь делать дальше? А поскольку внезапный приезд в столицу герцога тоже уже не был для родных тайной, я позволила себе быть честной.

— Ректор любезно обещал мне, что восстановит в академии, — скороговоркой произнесла я. — Думаю, герцог больше не нуждается в услугах гувернантки для своей дочери, и я могу с чистой совестью продолжить учебу.

— Остается надеяться, что он выплатит тебе неплохие подъемные за то, что вовремя не предупредил об увольнении, — недовольно проворчала леди Делила. — В приличном обществе так не поступают, особенно с настоящими леди.

Мне же от всех этих разговоров стало так грустно, что хоть плачь. И настроение мое не укрылось от внимания сестры. По глазам Реджины я видела, что о сне после завтрака можно забыть, что у нее накопилось слишком много вопросов. Ну а поскольку Роджеру уже не нужно было скрываться и спасать свою дочь из когтистых лап ее деда, я решила, что расскажу Реджине часть правды, не особо вдаваясь в подробности.

Странные чувства я испытывала, когда вся моя небольшая семья собралась на вечернее чаепитие. Вроде, все настолько привычно, что даже обыденно. Та же мебель в гостиной, знакомая с детства и оберегаемая матушкой, потому что средств заменить ее нет. Та же атмосфера простоты и уюта, особенно в это холодное время года, когда весело пляшут языки пламени в камине. Мелькание иглы в умелых мальцах леди Делилы и Реджины, и раскрытая книга у меня на коленях. Но что-то неуловимо изменилось, даже не считая меня самой. Возможно причина кроется в том, что малышка Серина тут, с нами. Она так же чинно попивает чай, одетая в мое детское платье, которая каким-то чудом сохранилось и отыскалось Урсулой. Этот ребенок сейчас кажется мне маленькой барышней, в бантиках и оборочках, с таким серьезным видом она подносит чашку к своим губам и отвечает на вопросы матушки. И говорить ей приходится много, потому что леди Делилу интересуют малейшие подробности жизни в замке герцога. Малышка честно и без обиняков, как это умеют делать только дети, посвящает матушку во все. Лишь на вопросы о самом герцоге отвечает односложно, и леди Делила будучи умной женщиной перестает их задавать.

Что изменилось? — спрашиваю себя я. И тут же отвечаю, что почти все. Изменились прежде всего мы. Не только я, но и матушка с Реджиной. Мы словно все стали взрослее, независимо от возраста, и такими сделала нас жизнь.

Я не читала, а лишь делала вид, пестуя в душе приятную грусть. Она разливалась по внутренностям, заставляя жалеть о чем-то смутном, хотеть чего-то неясного, мечтать о чем-то несбыточном. Не помню, чтобы еще когда-либо находилась в подобном состоянии. Это сродни дреме, когда глаза держатся открытыми из последних сил, но приглушенные спокойные голоса завораживают и усыпляют. В какой-то момент моей душе даже тесно стало в теле. Она трепыхнулась, заставляя меня вздрогнуть, словно сделала попытку вырваться наружу. И сердце забилось так сильно-сильно, будто вот-вот должно произойти чудо. И именно в этот момент в дверь позвонили.