Ульяна Гринь - Чумовая попаданка в невесту

— Янушка, это я, не кричи!

Тьфу ты, бес ходячий! Выдернувшись из удушающих объятий, я зашипела, как сотня разъярённых кошек:

— Стоян, я тебя когда-нибудь убью!

— За что, любая?

Дышал он тяжело, переволновался, видать. Ну, или перевозбудился. Оттолкнув несостоявшегося насильника, я поправила ворот платья и с достоинством ответила:

— А вот за такие шутки.

Прислушалась. Вроде всё тихо. То ли мне показалось, что я громко визжала, то ли сон у древних славян крепче, чем у современных. Обернулась на Стояна. Он смотрел виновато, исподлобья, и был настолько милый, что мне жутко захотелось поцеловать его. Вот прямо так и затискала бы! Но делать этого я, конечно же, не стала — вовремя вспомнила, что всё ещё сержусь за то, что притворялся послушником. А Стоян прямо как по заказу руки протянул:

— Янушка, стосковался по тебе, голубка моя!

— А ну!

Шлёп по пальцам! Он аж остолбенел:

— Пошто?

— По то! Зачем врал?

— Когда это я врал?

Утибоземой какие честные и искренние глазки! Вылупился на меня, как будто серьёзно не знает, о чём говорю!

— Тогда, милый мой, когда мне лапшу на уши вешал, что послу-у-ушник, что готовишься стать мона-а-ахом! А сам всё прекрасно знал с самого начала! Проверочку устроил? Ну и как? Удовлетворён результатами?

Тёмные глаза совсем почернели, даже страшно стало на миг — вдруг в демона превратится? Но Стоян неожиданно подбоченился и даже подбородок задрал:

— Пошто лаешься? Неужто нать напомнить, кто тут главный?

— Мамаша ваша! — ехидно бросила вполоборота. — И невесту тебе тоже она выберет, и это буду не я!

— Ну, ты… много не выдумывай тоже… — пробурчал он, сразу сникая. — Слушает она и меня.

— Ага, конечно. Слушает, аж заслушивается.

Злиться на Стояна уже не хотелось. В самом деле, чего я завелась? Походу, намечается небольшой локальный апокалипсис, в моём мире называемый ПМС… Шагнула к парню, обняла за талию и приникла всем телом:

— Ладно, забыли и забили! Я тоже соскучилась! А как ты узнал, что я в стряпошную пойду?

— Глашка шепнула, — с видимым наслаждением сжимая меня руками, ответил Стоян. — Грит, лучше потихоньку потереться в сенях, чем на виду у всех на реке…

— Умная деваха, — одобрила я, потираясь щекой о его щёку, о мягкую бородку.

— Что мне с её ума, когда ведать не ведаю, как матушку умаслить, — тёплые губы скользнули по озябшей шее, лаская ямочку у плеча.

— А ногой топнуть не вариант?

— Слова какие чудные говоришь… Как топнешь, ежели она мать и княгиня? У меня власти над нею нет.

Власти нет? Так будет!

Отстранившись, я схватилась за каплю, лениво теплившуюся на груди, стащила кулон и надела бечёвку на шею Стояну:

— Вот теперь у тебя над всеми есть власть.

— Яна, — его голос дрогнул. — Что это? Неужто… ледяной камень?

— Он самый.

— Откуда он у тебя?

— Какая тебе разница? Бери и пользуйся. Только про меня не забывай!

Он поднял моё лицо, заставив взглянуть в глаза:

— Любая моя… Голубка ясная! Ты разумешь ли, что отдаёшь в чужие руки? Этот камень — большое богатство и большая сила!

— Во-первых, не в чужие, а в твои, — проворчала я, опуская взгляд и снова прижимаясь к нему. — А во-вторых, неловко мне с ним… Не для меня. Тебе нужнее.

— А ну как возьму и забуду про тебя? — с едва заметной усмешкой спросил он, обнимая крепче.

— Не забудешь. У меня своя магия есть.

Поцелуй застал его врасплох. Глаза прикрылись, губы впились в мои с таким желанием, что я испугалась. Возьмёт меня прямо здесь, а ведь рассвет близко, сейчас Анисья подтянется, чернавки проснутся… Походу, переборщила я с магией любви!

— Эй, уймись, бешеный! — вырвав губы из сладкого плена, шепнула я Стояну. — Иди уже, а то увидят! Тут все так пекутся о нашей чести, что надо бы и нам о ней позаботиться!

— Правда твоя, Янушка, — вздохнул он с сожалением. — Не стоит поддаваться искушению за несколько дней до свадьбы.

— Прямо-таки несколько дней? — не удержалась я от иронии. Неужели всё уже готово, ждут только окончательный выбор невесты? И вдруг меня зазнобило. Ведь это начало и одновременно конец! Здесь нет разводов, насколько я поняла, нельзя переиграть, нельзя ошибиться. Если я выйду замуж за Стояна, то придётся жить с ним всю оставшуюся жизнь!

Я подняла на него взгляд, словно ища ответы на вопросы в глубине его души. А вдруг мой послушник совсем не такой, каким хочет казаться? Вдруг он латентный садист, или играет в нежности, а потом бросит меня вышивать бесконечные гобелены и рожать бесконечных детей?

Но в глазах Стояна не было нежной доброты и чего-то особенного, что я видела в глазах Матвея. Сейчас зрачки были расширены от страсти и только от неё… Выбора нет, придётся узнавать всё в процессе. Жаль, что здесь не приняты гражданские браки.

— Несколько дней, и ты будешь моя, боярышня! — последний поцелуй, и Стоян скрылся за небольшой, почти не видной дверью, сказав на прощанье: — Увидимся сегодня, любая.

Сегодня?

Я машинально повернула к лестнице, вскарабкалась на второй этаж и только там поняла, что ничего не захватила поесть, так меня ошарашил мой княжич-послушник. Сегодня… Что же такое будет сегодня?

А сегодня была перестановочка. После завтрака, прошедшего в странном молчании, Макария поднялась с нами в горницу и велела мужикам тащить мои сундуки и ларцы в другую комнату, которая располагалась поближе к покоям княгини и Марии. Такой чести удостоились только мы с Самаровой, Филомена же улыбнулась мне то ли грустно, то ли с облегчением, и сказала:

— Вот мы и расстанемся. Я тут поживу ещё маленько, а ты уж не сплохуй! Княгиней станешь — не забудь про меня!

— Так а… Как же ты теперь? — огорчилась я, причём вполне искренне. Эта девушка нравилась мне своей кротостью и добрым настроем.

— Да вона вчерась на меня глядели бояре да сотники на вечере!

Она даже приосанилась с гордостью, продолжив:

— Вроде как не ударила в грязь лицом, накормила их добренько! Данась дан жду — мож, сватов кто пошлёт?

— Было бы хорошо, — пробормотала я. Останется здесь Филомена — будет у меня хоть один друг, кроме Прошки с Фенечкой…

Кстати, их мне тоже неожиданно вернули.

Мелкая с порога бросилась ко мне в колени, уткнулась лицом, обхватила руками ноги и застыла. Я со смехом потрепала её по коротким волосам:

— Что такое, Фенечка, зайка? Соскучилась?

— Ой, боярышня моя, как ты туточки без меня?! — запричитала Прошка, заламывая руки. — Кто тебе косоньку плёл? Кто одеваться подсоблял? Кто ночами грел?

— Ещё спроси, кто пяточки чесал! — от моего смеха даже Фенечка удивилась, глянув на меня непонятливо снизу-вверх. Неужели здесь в таком почёте чесание пяток?

— Да ну вас, девчонки! Сама как-то перебилась, но я так рада, что вы вернулись! Давайте уже устраиваться, и расскажите, что там в городе делается, где вы жили, как?