Ульяна Гринь - Чумовая попаданка в невесту

Мой княжич на меня глянул только мельком, садясь на трон. Дружинники встали сзади и по бокам, положив руки на рукояти мечей. Один остался в тени — мальчишка совсем, светленький, с цыплячьей шеей, а по возрасту чуть старше Фенечки. В руках пацан держал нечто, завёрнутое в дорогую вышитую тряпку, и выглядел при этом так, словно ему доверили не просто объект, а саму жизнь княжича.

— Бояре честны́е!

Любимый голос, такой бархатный обычно и ласкающий слух, а сегодня тоже новый — твёрдый, уверенный, заставил меня забыть обо всём. Будто кто-то погладил по спине вдоль позвоночника, медленно и сильно.

— Дружина моя славная! Мастеровые люди! Все вы знаете, что матушка моя, светлая княгиня Ольга, утрась оставила трон, ушла от мирских дел и передала мне княжество. Её молитвы нас поддержат, а вы не забывайте в своих рабу Божью монахиню Марфу.

Он обвёл залу тяжёлым взглядом, который тоже был нов, и продолжил после паузы:

— Дабы быть помазанным на княжество, мне нать обручиться. Смотрины завершились, али осталось две невесты. Обе девицы достойны стать княгиней Белокаменной, токмо на обеих я жениться не могу. Посему, дабы отделить зёрна от плевел, проведу сей же час последнее испытание, а вы все тому станете свидетели.

Я краем глаза заметила, как Светлана вздёрнула нос. Поёжилась. Что ещё он придумал за испытание? Какому богу молиться, чтобы всё наконец закончилось? А может, он со вчерашнего дня переиграл всё? Может, решил жениться на Самаровой?

Словно укол в сердце…

Посмотрела на Стояна долгим взглядом, пытаясь понять, но он не послал в ответ ровным счётом ничего: ни ласки, ни усмешки, ни одобрения. Да что ж такое… Как знать, что задумал этот сумасшедший? Вчера сказал, что придумал ловушку для Светланы, а сегодня, возможно, эта ловушка обернётся против меня?

Стоян сделал знак рукой, и мальчишка приблизился к трону, почтительно подал завёрнутую в тряпицу штуку. Мой княжич принял бережно, развернул и представил на всеобщее обозрение…

Утреннюю Зарю.

Меч тускло блеснул в предзакатных солнечных лучах, пробивавшихся сквозь витражные окна, а публика явно не вкурила, в чём тут фишка. Зато я вкурила. И как-то сразу стало легко и спокойно. Зато Светлана удивилась. Глаза раскорячила — вышла из образа.

Стоян спустился со ступенек, неся меч на вытянутых руках:

— Княжна Самарова, изволь принять оружие. Этот меч принадлежал моей пращуре, воительнице Бояне. Он и выберет новую княгиню.

Я подалась вперёд, предчувствуя веселуху. Мария тихонечко охнула и схватила меня за локоть:

— Вот же охальник! Как он мог? Евдокия, не волнуйся… Будь спокойна! Он не посмеет…

А мне захотелось рассмеяться.

Светлана колебалась, но всё же шагнула вперёд, легонько, плавно, осторожно взяла меч. Двумя руками. По напрягшимся скулам на хорошеньком лице я поняла, что такая тяжесть ей в новинку. Обняла ладонями рукоять.

И тут я поняла, о чём толковал мне Стоян в одно из снежных утр на берегу. Меч задрожал в руках Самаровой, и ей пришлось с силой стиснуть рукоять, чтобы удержать его. И вдруг она взмахнула руками, беспорядочно, неловко, вскрикнула:

— Нет! Помогите!

Руки опустились книзу, меч словно сам взметнул острие вверх и кончиком приник к обнажённой белой шее княжны. Надавил. Капля крови выступила на коже, и Светлана замерла, будто сражённая заклинанием неподвижности. Все в зале замерли вместе с ней. Наверное, было бы слышно, если бы муха пролетела. Не приняла Утренняя Заря невесту.

Стоян улыбнулся. От этой улыбки стало нехорошо. Мне. А что чувствовали остальные, я даже представлять не хотела. Он спросил громко:

— Дала разбойникам денег, дабы те умыкнули и убили Борковичеву боярышню? Отвечай.

Светлана побледнела, хотя, казалось, и так уже была белой. Стоян прищурился:

— Отвечай же.

— Да, — тихонько выдохнула Самарова, не смея пошевелиться.

— Все слышали? Нать оставить Утреннюю Зарю покарать княжну за ея злодеяние?

Бояре переглянулись, что-то зароптали, но особых протестов я не заметила. Дружинники были посмелее: кивали, переговаривались одобрительно. Один только священник казался даже не оскорблённым, а опечаленным. Он поднял руку с крестом и зычно провозгласил:

— Милосердия прошу, княже!

— Боянин меч не ведает милосердия, — качнул головой Стоян. — Он и мужчин её рода слушает, лишь когда желает. Княжна Самарова сама виновна, осуждена, и меч решит — будет ли наказана.

Так, Янка, соображай. Очень хочется дать Утренней Заре возможность поработать палачом, но сейчас мне важнее не наказать заразу, а поднять собственный рейтинг. И теперь я поняла, зачем Стоян так хитро всё обставил. Поняла прямо на лету, и внутри всё опьяняюще заиграло, словно кровь превратилась в шампанское. Ну что же, мой выход, дамы и господа! Готовьте фанфары, аплодисменты и платочки для особо нервных.

Твёрдо ступая мягкими сапожками по ковру, я приблизилась и тихо, но отчётливо попросила Стояна:

— Позволь мне попробовать.

Он улыбнулся и отступил на шаг. Глаза Светланы уже не были такими холодными и безразличными, как несколько минут назад. Они остекленели от ужаса, а где-то в глубине взгляда надвигалась штормовая волна паники. Я коснулась пальцами рукоятки меча. Он был напряжён, как живой, и едва заметно дрожал. А может, это Светлана дрожала… Узнает ли меня Утренняя Заря? Не направит ли острие и против меня? С этим ножичком надо ухо держать востро.

Обняла ладонью рукоять. Ощутила всем телом, как вспыхнули, нагреваясь, камни. Дрожь передалась мне, но тут же ушла. Меч узнал, позволил взяться за него удобнее. И — если можно так сказать о неодушевлённом предмете — расслабился. Не чувствуя больше сопротивления, я резким движением вниз отвела острие от горла княжны.

И услышала сзади выдох.

Поганец Стоян и сам не был уверен, что всё получится? Вот негодяй! Ну ничего… У меня как раз накопилось на сердце, вот поженимся — в первую же ночь отомщу! Свяжу по рукам и ногам и задразню насмерть!

Зала ожила пару секунд спустя, разразившись одобрительными выкриками, бряцаньем оружия и женскими визгами восторга. Светлана, не выдержав стресса, закатила глаза и осела на пол. Девки-охранницы ловко подхватили её и унесли за дверь. А я… Я держала Утреннюю Зарю в руке, наслаждаясь окутывающим меня теплом камней, пульсирующей в венах мощью, всесилием, которое дарил меч… Стоян сделал знак дружиннику, и тот принёс тяжёлый кожаный ремень с ножнами, которым мой княжич самолично опоясал мои бёдра. А потом взял меня за вторую руку, повернул к народу и сказал внушительно:

— Поклонитесь будущей княгине Белокаменной Евдокии!

А мне шепнул:

— Душа моя, готовься к свадьбе.

Глава 26. Венчание, венчание, судьбы моей избрание…