Ульяна Гринь - Чумовая попаданка в невесту

Монастырскую больницу я навещала раз в три дня. Белый крест стал для меня своего рода талисманом. Вот и сейчас, проходя мимо в приветливо распахнутые ворота монастыря, я коснулась пальцами щербатого камня. Перемены, меня ждут перемены. Крест отчего считал нужным сообщить мне какие-то эмоции каждый раз, когда я трогала его поверхность. Во зло или во благо — как знать…

С Прошкой мы проведали больных, причём я строго-настрого запретила ей трогать тех, которые кашляли или сморкались. Нечего тут милосердствовать, надо о ребёнке думать. А после двух часов проведённых в моральной поддержке, кормлении слабых и немощных, перевязках, я нашла седого неприветливого брата Никифора и спросила:

— Как себя чувствует Митрофан?

— Боле кажный день, — коротко ответил монах и жестом пригласил меня следовать за ним.

В ВИП-отделении, которое я самолично устроила для «ихтиандра», было тесно, но чисто и тепло. Митрофан уже сидел, читая редкую в этих местах церковную книгу, которую я принесла ему из библиотеки Стояновой матери. Увидев меня, попытался подняться, но не устоял на ногах и сел на кровать. Я покачала головой с улыбкой:

— Здравствуй, Митрофан.

— И тебе не хворать, княгиня Евдокия. Уж прости, ещё слаб.

— А ты бы лёг. Как здоровье?

— Твоими молитвами пока жив, — чуть сварливо отозвался мужчина. — Брат Никифор меня кажный день в ванну сажает, я уж такой чистый, что мочи нет!

— Ты же знаешь, что твоя болезнь неизлечима, но можно продлить жизнь и улучшить её качество, — наставительным тоном ответила я, присаживаясь на край кровати. — Скажи мне, Митрофан, ты много повидал на своём веку, а видал ли людей, которые были странными? Ну вот будто не из этого мира?

Данная мысль пришла в голову спонтанно. Вчера только перебирала вещи крокодила Гены и думала, где он может быть и как с ним встретиться. Потом боялась этой встречи. Потом жаждала её. В конце решила не заморачиваться, а надеяться на лучшее. А сейчас свела факты и вспомнила, что Митрофан говорил мне о купце, который владел каплей. Каплю Кусь явно нашла в мешочке Гены. Значит, Гена либо и был тем купцом, либо ограбил его. Что предпочтительнее — даже не знаю.

— Даже и не пойму, о чём толкуешь, светлая княгиня, — пробормотал Митрофан. Но меня ведь не проведёшь! Скрывает что-то. Точно, как Кремлёвские куранты.

— Лучше скажи, Митрофанушка, — ласково попросила я. — Не отступлюсь. Так или иначе выведаю, что знаешь!

Больной неохотно поднял на меня взгляд. Глаза без ресниц чуть сощурились. Митрофан покачал головой:

— Ты другая, княгиня, и он другой. Не наши вы оба. Аль сгинул он, непременно сгинул, иначе капля бы не далась тебе в руки и не приняла бы тебя.

— Жаль, если так, — искренне огорчилась я. Мне действительно хотелось хоть один раз встретиться с Геной, спросить, как у него вышло перенестись в этот мир. А там, чем чёрт не шутит, может, и найти способ вернуться обратно…

При этой мысли я встала, прошлась по тесной комнатке. Хочу ли я вернуться в мой мир? Конечно, хочу! А как же Стоян? Прошка с Фенечкой? Кусь? Ну… Девки замуж выйдут, родятся у них детки, да и Богдана, небось, перенесётся на своё место… Кусь поскучает и в лес улетит, к своим сородичам. Стоян… У него будет та же жена, только немножко другая. И родит ему наследника. Она-то не забивала себе гормоны противозачаточными таблетками…

Толку думать об этом, если всё едино нет способа снова обменяться местами…

Посла Северных земель мы встречали в тронной зале. Я, заглянув в стряпошную, уже сидела на своём троне помельче, когда из потайной двери сзади вышел мой муж в сопровождении Федота и Петюхи, бряцнул мечом о ступеньку и наклонился надо мной:

— Любая! Здравствуй!

— И ты не хворай, — приняв нежный поцелуй в губы, ответила ему словами Митрофана. — Всё-то ты в трудах, великий князь, аки пчела. Даже с женой утром словечком перекинуться некогда.

— Зато ночью перекинулись, и не токмо словечком! — он подмигнул мне, а потом обласкал таким жарким взглядом, что в животе сразу потянуло, заныло, дрожь пробежала по телу. Да, ночами мы живём, как простая пара, а не как князья. Ночами нам хорошо и спокойно…

Только муж уселся на свой трон, вошёл дьяк с козлиной бородкой и провозгласил зычным голосом, читая с грамоты:

— Посол светлого князя Североземельского Авдей Мотыгин видеть тебя желает!

— Проси, — кивнул Стоян, чуть вольготнее устроившись на неудобном сиденье. Я же, наоборот, напряжённо выпрямилась. У мужа своя задача: не уступить соседскому князю часть территорий, покрытых густыми лесами, но и не поругаться с послом. Для этого были приготовлены подарки для княжеской семьи и самого Авдея, который, по словам знакомых с ним белокаменцев, очень уважал борзых собак. Моя же миссия была совсем другого рода. У князя подрос старший сын, наследник, и ему активно искали достойную невесту. По возрасту он как нельзя лучше подходил Марии, из себя был пригож, характером силён, смел и добр. Несколько дней назад, узнав о посольстве из Северных земель, моя золовка прибежала в смятении и буквально бросилась мне в ноги, умоляя замолвить за неё словечко. Измаялась бедная в четырёх стенах, замуж ей хотелось больше жизни.

Но Стоян был настроен скептически. Брак между Марией и северным княжичем был выгоднее нам, чем им. Даже приданое не могло бы перевесить чашу весов в сторону более чем скромной невесты. Однако мы тоже не пальцем деланные. Я решила пойти конём и позвала из монастыря молодого и очень талантливого иконописца, заказав ему портрет Марии. Поначалу меня даже предать анафеме хотели. Ну не принято тут рисовать иные лики, чем святые! Сторговались мы с монастырским начальством на тёмном фоне, исключительно простой одежде и атрибутах крайне религиозной девицы. Нимб, правда, рисовать не стали — не заслужила. Но портрет вышел, как живой. Княжич просто не сможет не влюбиться в Марию!

Однако поговорить с послом мне удалось только за обедом. Он прибыл в сопровождении сестры — румяной, полной и отнюдь не скромной дамы. Которой выпало по этикету сидеть рядом со мной. По счастью, рыбу она не любила, зато обожала пироги и кулебяки, которых у Анисьи всегда было заготовлено без счёта. Заинтересовавшись соусом, в который я макала хлеб, она начала выспрашивать рецепт, а с него мы плавно перешли на хозяйственные проблемы и инновации.

— А недавно мы опробовали новую маслобойку, — похвасталась я. — Чернавки довольны — масло сбивается быстрее и легче.

— Так ить и у нас быстро! — возразила Мотыгина. — Жбан на плечи ремнями повесила и ходит себе, работает, а масло бьётся.

— Наши ручку крутят. Час-полтора и готово!

— Ручку? Как это? — любопытно спросила сестра посла. Улыбнувшись, я сказала ей доверительно: