Марина Дечко - Знахарка

Потолок свисает, тут и там хватая Гай за клочья взъерошенных рыжих волос.

И воды становится все больше. Гнилой, смрадной. А рыжий ежится: где вода гнилая, там и мерзость всякая, в воде той множащаяся. Об сорока ногах, живо прытких. Да об усиках. Кусачая...

И тут вот...

Нет, в том подземелье жизни нет. Гай понимает это запоздало, когда первый страх уходит. И чувства сопляка, которому приходилось выживать в жестком мире, снова обостряются.

Только дорога ведет, ведет...

И вот уже Гай в небольшой комнате, на закуток похожей. Скрюченный, уставший. И силы свои дивные поутративший.

Сгибается, руками тело тощее обнимая. И пытается собраться что с мыслями, что с гудением мощи, все еще ощутимой в нем. А подле - люди. С даром. Такие же, как он, только...

Гай видит силу, что гудит вокруг мужиков. Та хлипкая в сравнении с егоной. Слабая, едва мерцающая. Да только... все одно сила.

Ворожебник сосредоточен так, что не слышит, как подле него останавливаются бархатные туфельки.

Легкие, что касание тонкой ладошки к щеке небритой.

И голос - голос тот ему не забыть до конца своих дней:

- Служить мне станешь. За награду. За жизнь мамки да сестер. Не хватит? Чего же еще?

И рыжий не успевает озвучить, когда чаровница говорит сама:

- Знаю о девке твоей. Получишь.

А дальше мир перед очами Гая меркнет.

***

Зарина сидела возле прочно сбитой лавки, на которой лежал батька.

Полнолицый купец, всего день назад вернувшись с пограничного воеводства, захирел. Думали, озимок продул его в дороге, но оказалось - горше.

К вечеру того же дня мать, протопив пожарче баню, отчего-то вошла туда без стука. Веники, что ль, несла? Повернулась к мужу - а у него спина в струпьях. И налились они красновато-синей жижей.

Батька вернулся в дом сразу же: матка боялась, как бы не лопнули пузыри раньше срока. Купца уложили на сенник, укрыли легкой холстиной, чтоб не повредить струпьям, а саму Заринку отправили за Крайей.

Знахарка долго глядела на невиданную хворь, а потом подцепила тонкую кожу у основания - и на ткань брызнула зловонная жижа. Матка раскрыла ставни, пока старуха доставала снадобья.

- Запоминай, Заринка, эта склянка от жара. Десять капель залей горячей водой, да пусть батька пьет помаленьку...

- Так жара-то нет пока...

- Будет, моя хорошая. Будет. А вот этот настой береги пуще других. Тканину чистую порви, вымажь в травах, да оставь на батькиной спине. Так зараза ходу иметь не будет. А как все сделаешь, руки крепко-накрепко вымой. И матке к нему подходить запрети. Заразная хворь эта. Как сделаешь все - беги к Ярке, помощи у нее проси. Она много больше понимает.

И старуха вышла из избы. Зарина побежала было за ней, но та только отмахнулась: дескать, я сделала все, что могла. Дальше - к Яре. И такая злость глухая поднялась в Зарине, что подумать страшно.

Бежать за помощью к знахарке молодой? Если бы то сама Заринка болела, она бы померла, только б не просить помощи святовой полюбки. Девка люто ненавидела Ярославу за близость ейную со Святом, да за вранье, что они - лишь други... Только ведь по-за дружбою не отрекается хлопец от сговорин, да не дерется с отцом при всем селе.

Нет, будь на то воля Зарки, она бы померла. Да только ведь то отец.

Девка вернулась в избу и смочила холстины. Оставила примочки на спине бредящего купца, заварила противожарный настой.

А потом оседлала скакуна, пришпорив крутой бок животины. Говаривали, что в соседнем селе тож знахарка жила. Старая, будто бы. А оттого и сильная, что дуб исполинский. Значит, поможет она девке. Главное, алтынов прихватить с собой в пригоршне.

Заринка не любила скакунов - те чуяли ее страх перед гнедой силой, и то и дело норовили скинуть грузную неповоротливую ношу. Так и седой Ветер, по бокам которого девка осторожно шлепала ногами. Этот тоже покоряться не желает. Вон, храпит недовольно, пока она пытается удержаться в седле.

Дорога к Низкогорью лежала сквозь Темнолесье, и хоть Заринка частяком ходила в лес по грибы да ягоды, нынче путешествие ейное казалось чем-то страшным. Гнала ее в спину хворь диковинная, да чутье останавливало: неладно было на душе у девки.

Кое-как сговорившись со старым Ветром, она верхом добралась до Низкогорья, объезжая крупные дороги. Путница все больше держалась мелких тропок - людей встретить боялась.

Даже здесь, на околице, девка слышала, как гудит село. Но у избы знахарки народа не толпилось.

Зарина спешилась. Привязала лошадь к тонкому стволу и заторопилась.

На стук вышла сухая старушка, едва волочащая ноги. Лицо ее было так изрыто морщинами, что девка не могла сказать, сколько той зим. Не видала еще она таких почтенных людей. А ведь и в Светломесте долгожители встречались...

- Чего тебе? - Предвосхитила она Зарину. - А?

Девка поначалу сробела, не зная, что сказать. Достала из кармана алтыны, протяну в их знахарке:

- Вот...

Старуха сморщилась, пытаясь разглядеть гроши, а потом разразилась наставлениями:

- Понаприехали. Алтыны девать им негде. А мне они почто? Краску для губ брать? Аль душистую воду? На посмертину я уже накопила, все остальное мне ни к чему!

Зарина и вовсе растерялась от такого натиска. Развернулась, чтоб уходить, как внезапно крепкие пальцы схватили ее за кожух:

- Да заходи уже, окаянная. Всю избу выморозишь.

И ее вволокли в дом.

Зарина знала, что в избах знахарей всегда пахнет травами, но здесь у нее просто перехватило дыхание. Она ворочалась по сторонам с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. А старуха внимательно приглядывалась к ней.

Светловолосая девка пожаловала, с синими глазами да пухлыми розовыми губами. Лицо по-детски милое, и взор такой чистый... Знать, счастлив будет муж ее названный, потому как всем молодица хороша. И норов тихий - вон, даже скотину угомонить не смогла.

- Откудова будешь?

- Из Светломеста.

- Так свои ж знахари у вас есть.

- Есть. Только я к тебе, бабушка, хочу.

- Какая ж я тебе бабушка? - Еще пуще разразилась Улада. - Говори, чего надобно. У меня делов-то...

- Я по отцу пришла. Ездил он в пограничное воеводство купечествовать, да и хворь привез. Струпную, диковинную. Сама Крайя не знает, как помочь...

Знахарка сплюнула:

- Ишь, и до нас дошла. Слыхала я про хворь ту. Струпным Мором ее зовут. Говорят, болеют все больше. Значится, и у нас скоро полыхнет. Дурно...

- Батьке все горше, с вечера не ест, только пить просит. Помочь бы ему...

- Не доберусь я до вас, хорошая. Тяжко мне. К Ярке своей иди, поможет она.

- К Ярке... - Протянула Зарина. - Не пойду я к ней!

- Отчего ж? - И старуха хитро прищурилась. - Гляди. Мужика, видать, не поделили. Отбила, что ль?