Марина Дечко - Знахарка

Элбарс сказал бы, что он дурак. Только Ашан по-другому не мог:

- Не здешний я, знаешь?

- Поняла уже, - Яра коснулась тонкими пальцами смуглой кожи и заглянула в карие глаза: - Да только и не чужой, так?

Знахарка хотела, чтоб он понял: она чуяла его проклятье , как и видела горе, оставленное позади. Ашан выдержал пытливый взгляд, но оставил вопрос девки без ответа:

- Не задержусь у тебя надолго. А как уйду - отблагодарю. Золотом тебя осыплю, каменьями самоцветными. В ткани дивные девичий стан заверну. У степняков за жизнь так принято платить...

- Так ты степняк? Один из тех, что сожгли Белоград? - Яра испуганно одернула ладонь и тут же вскочила: - Что станет с нашим Княжеством?

- Мне не нужны дары Тура Каменного, не нужны и рабы. Не причиним мы зла лесному народу. Мести я искал здесь. За семью, за брата. Ты сама видала все, ворожея .

Он нарочно назвал Яру так. Чего ждал? Думал, станет отговаривать, лгать будет. А девка не стала. Гордо подняла голову, с сожалением проговорив:

- Как понял?

- Так же, как и ты - то, что я проклят . Верно?

Знахарка не стала лгать:

- Мне не доводилось видеть подобных тебе. Не знаю я, что за мрак снедает твою душу. Понимаю только, что помочь могу.

- Проклятье погубит тебя, ворожея. Его не исцелить. Оно велико, как Степь, и голодно, как пески. Заглянешь еще раз в душу - и тебя сожрет!

Яра внимательно вгляделась в глаза воина. Она медленно опустилась на еще теплую от его тела солому и легко коснулась руки Ашана:

- Я не боюсь смерти, Дар. Боюсь, что помочь не смогу - бессильной стану. Ты отдал взамен проклятья свою память, я верну ее. Хочешь?

Ярослава была так близко от него, что воин впервые ощутил то, чего не чувствовал слишком давно. Теплый запах девичьего тела задурманил разум, наводнив его почти забытыми ощущениями.

Ворожея пахла травами, смолой и... нежностью. Солнцем, снегом, хрустящим морозом. И уж совсем близко - звоном капели со сладостью первых лесных подснежников. Мужчина вспомнил, как касался ее губ, и на миг ему показалось, будто снова чует их вкус.

Медовые. Как тот кулич, что давали в детстве. С цветочным нектаром и россыпью орехов.

Ашан протянул смуглую руку к лицу знахарки, лишь на миг замерев у самых губ. Вдруг испугается, на помощь станет звать?

Но Яра не боялась. Она безотрывно глядела в глаза воина, словно бы понимая его чувства. А потом сама приблизилась к его лицу, коснувшись теплым ртом обветренных губ.

И пространство снова заискрилось, затягивая Ашана в мир прошлого. Яра готова была броситься за ним сквозь колышущееся окно, но воин не позволил. Он оттолкнул знахарку, одиноко провалившись во тьму.

Знахарка всего миг глядела на измученное тело, гнущееся дугой. Глупая! Она думала, будто может стать для него своей, но тот лишь оттолкнул ее. Так же, как отталкивали до этого. Яра бросилась к двери. И лишь захлопнув ее, смогла отдышаться. Прислонилась спиной к сухим брусьям. И уперлась невидящим взором в высокий сугроб.

Есть лишь один человек, для которого она всегда будет своей. Старая Крайя. Та, что заменила ей род и ну, что укрыла ее дар от других.

Девка кинулась в избу, на ходу разыскивая знахарку. Да только той нигде не было.

И тут Яра поняла: ушла она. В лес.

Сгинуть захотела, чтоб она жила.

***

Яра блукала уж несколько часов. Снова повалил снег. Следы Крайи закончились у опушки, и молодая знахарка со страхом вглядывалась в лесную глушь. Охоронник сказал, будто лес не обидит ворожею, да только знает ли об этом дикое зверье? Ведь тот волк напал...

Хорошо, хоть поесть взяла. В лукошке звякнула склянка с молоком. Отпив пару глотков, ворожея отломила кусочек хлеба и, развязав тонкую тканину, обмакнула его в соль. Нужно оставить еды для Крайи, она наверняка голодная.

Яра все ходила и ходила, и каждый раз дорога ее останавливалась у Чертовой Ямы. Знахарка меняла курс, снова шла - и опять это место. Как будто лес пытался ей что-то сказать.

А она не понимала. Слышала, да слов разобрать не могла.

И страшно ей здесь, и душа ноет, а отойти от Ямы сил нет. Знахарка до слепоты вглядывалась в деревья, до звона в ушах пыталась расслышать голоса лесные. Словно пологом это место укрыто...

Выхода не оставалось. И хотя в прошлый раз Охоронник гнал ее от этого края...

Яра приникла к заснеженной земле и прошептала просьбу. Ничего. Только снег повалил сильнее. И тут бы поверить, что дух-хранитель не слышит ворожею, но Ярослава чувствовала - лес понимает ее. Отчего ж молчит?

Приникла к ледяной коре сосны, моля ее откликнуться - все то же.

Тишина и глушь.

Но вдруг Яре показалось, что в стороне что-то блеснуло.

Молодая знахарка резко обернулась, всматриваясь в снежные тропки, но ничего не нашла. Почудилось?

Она осторожно отошла от странного места, снова приникнув к земле, и только сейчас разглядела: к ней ползла змея. Стелясь по запорошенной дороге черной лентой, она все ближе подбиралась к знахарке. Теперь до Яры донеслось гадкое шипение.

Знахарка вздрогнула.

Змея зимой? Такого не бывает! Эти твари давно заснули в ямах, дожидаясь тепла. Да только ей не почудилось!

Гадюка ползла все ближе, и Яра словно остолбенела.

Она попыталась просить помощи у леса, но тот словно бы оглох. Ветер стих, а снег повалил еще сильнее. Ярослава резко дернулась в сторону, и гадюка не достала ее.

Яра бросилась бежать. Но куда?

Она не видела перед собою ничего, кроме белого полотна снега, и внезапно оказавшийся на ее пути корень кряжистого дуба оказал знахарке дурную услугу. Она с разбегу упала лицом в снег, больно оцарапав ногу. Только это все не шло ни в какое сравнение с тем, что ползло за ее спиной. Знахарка развернулась, ожидая опасности, и выдохнула.

Старая Крайя с силой толкнула ногой черную тварь, и та, описав в воздухе дугу, ударилась о ствол дерева.

- Дурное ты место выбрала, Ярка, - сокрушенно заговорила старуха, - Охоронник что, не предупреждал?

- Предупреждал, бабушка, - оперлась на руку ворожея, - только тебя нигде не сыскать...

- Не хотела я, чтоб ты меня нашла. Думала, уйду в лес, да и замерзну средь снегов. А там - все одно душе ночницы покоя не будет. Мне уж не вымолить прощенья в этом мире.

Яра не понимала, о чем говорит старуха. Знала лишь одно: когда люди шли за нею с вилами, одна Крайя заступилась за младенца. Одна решила дать ей жизнь. Это решало все.

Она обняла старуху так крепко, как только могла и уверенно прошептала:

- Не поверю, что ты дурного людям хочешь. Не спасла бы младенца, когда все были против...

И она впервые за это время расплакалась. Ей было совестно, что показала слабость. Только Крайя не торопилась домой. И руки уж заледенели, и не ела ничего за день - Яра чувствовала, что та старалась себя наказать.