Марина Дечко - Знахарка

Воевода внимательно оглядел народ, словно выискивая кого-то. И остановил взгляд на Яре:

- Собери травы. Свари снадобья от жара, да примочки сготовь. Струпный Мор идет по селам, оголяя землю погостов. Возьми баб, коль понадобится, в помощь. И откройте избу на околице, что стоит пустой уже вторую зиму. Бают, зараза струпная быстро меняет хозяев. Всех, кто заболел, сносите туда. И не допускайте к ним никого.

Вацлав на стал ждать ответа знахарки. Он легко миновал ступени помоста и одним рывком взобрался в седло. Поводья натянулись - и грохот копыт растаял за селом.

- С каждого дома по мужу на вечу. - Приказал Литомир, - Сбор после захода солнца.

И он размашисто зашагал в сторону высокой деревянной избы, первой от центра площади.

Селяне расходились неохотно, то и дело собираясь небольшими группками. Коль задумал Литомир вечу собрать, значит, дело худо.

Яру у сеней настиг Свят. Он немного запыхался, стараясь догнать знахарку. А она шла в тяжелых думах, не замечая, что за ней бегут.

- Стой, Яра! - Свят развернул ее к себе лицом. Знахарка вгляделась в знакомые черты, но увидела перед собой не друга давнего - воина молодого. Тот был сосредоточен, взволнован чем-то: - Давно не видал тебя. Батька говорит, война будет. Ты не ходи в лес за сосновыми почками. Княжество Унислава совсем близко, степняки могут быть тут.

Он держал девку в крепких объятьях, но та резко вывернулась:

- Спасибо, Свят. Да только без леса я не смогу. Эта зима холодная, почти все собранное летом на отвары ушло, а впереди еще много дней. Да и коль войне бывать, отвары пригодятся. Слыхал, что воевода сказал? Растения нужны. Что ж я за знахарка, коль не помогу воякам?

- Ты что, дуреха, не слыхала, что сказано? Границ для степняков не существует. Увидят тебя одну в лесу... не ходи, Яра! Тебе ль мужика не знать?

Он впился в нее умоляющим взором, но Ярослава отвела глаза:

- Осторожной буду, Свят. Обещаю.

Охотник с силой встряхнул ее и грозно прокричал:

- Запрещаю! В лес тебе хода нет!

Яра в удивлении уставилась на друга, впервые видя его таким, а потом тихо проговорила:

- Не твоя я, Свят, чтоб приказывать. И твоею никогда не стану. Женись на Заринке, как отец велит.

- Не указ ты мне - на Заринке жениться!

- Не указ, - согласилась Ярослава. И тихо добавила: - Только у нас нет будущего. Ворожея я, Свят. Уж коль люд прознает, сожгут меня. Не хочу я для тебя такой судьбы, другого ты заслуживаешь. Уходи! Нам не быть разом.

И она вошла в дом, хлопнув дверью перед удивленным другом.

Закрыла избу на засов, бросилась в бабий угол, ища Крайю. Злые слезы давили горло, да только выть Яра не умела - уж не научили ее ни маткина жалость, ни батькино плечо. Век сама справлялась с обидами, и теперь не будет иначе.

Лавка старой знахарки была чисто покрыта самотканым ручником. Значит, не ложилась она. Девка забеспокоилась: не случилось ли чего?

Яра приготовила отвары для примочек и подошла к Анке.

Баба спала. Поверхностно, едва забывшись. И пробудилась на стук сапог:

- Кто тут? Ты, дитятко?

Верно, дочь приемную кличет. Ярослава обрадовалась. Коль к Анке память приходит, жить будет.

Знахарка размотала тканины, смыла ржавую засохшую кровь и приложила ладони к телу. Взглянула в лицо бабе - спит. Яра закрыла глаза, сосредоточившись на легком покалывании в пальцах. Усилила его, посылая тепло в раны Анки. А сама стала водить ладонями над кровавой массой: вонзала целебну в край раны, да вытягивала ее с другой стороны. Шила. Помогала плоти срастаться, обживаясь уродливыми шрамами.

Дыхание знахарки участилось, а на лбу появились первые капли пота. Яра смахнула их, не раскрывая глаз, и направила новую волну целебны Анке. Руки девки обессилено упали на тонкую холстину, которой была укрыта больная, и знахарка остановилась: ее должно хватить еще на воина.

Ярослава открыла глаза. Края широких рваных ран сузились и кое-где покрылись сухими корками. А те, что поменьше, превратились в нежно-розовые шрамы. Хороший признак. Если зараза не подселится - Анка поправится скоро. Знахарка напоила больную бульоном и тяжело поднялась.

Усталость, смешанная с истощением, давала о себе знать. Только Яра не могла отдыхать. Знала, что ее помощь нужна. Она наспех ухватила кусок вчерашнего хлеба, запила остывшим жирным отваром и помчалась в хлев, прихватив с собой штанины с рубахой, да сапоги, что хранились в хате Крайи.

Знахарке показалось, будто не спит воин. Да только как вошла - стих он.

Девка наклонилась над могучим телом, вгляделась в лицо. Глаза плотно сомкнуты, дыхание ровное. Видно, померещилось.

Горячий он был, местами в свежей крови. Но живой.

И легче ему стало. Яра видела, что поправляется воин.

Знахарка окунула кусок тканины в рудую жидкость, сваренную еще с вечера, и осторожно приложила к груди Дара. Под рукой размеренно билось сердце. От боли оно мгновенно загрохотало, и мужчина дернулся. Захрипел, но остался лежать неподвижно.

Ярослава смыла кровь, стараясь не задеть молодые корки. Поменяла повязки и уже думала уйти, как крепкая ладонь сомкнулась на ее руке:

- Кто ты? - Карие, почти черные, глаза зорко следили за девкой, изучая ее. - И что за дар несешь?

Знахарка попыталась было вырваться, дернувшись подобно пойманному соловью. Только у нее снова ничего не вышло. Жар тела воина опалял ее, и ей казалось, что сама она горит. Дурно ей становилось рядом с ним, словно боль его чувствовала. Да не простая эта боль была...

Ворожея нутром чуяла: с ним что-то не так. Только что? Проклятый? Девке не доводилось еще видать такой ворожбы...

- Меня Ярой зовут, - она нарочно говорила медленно - давала понять, что не причинит воину зла. Коснулась мягкой ладонью стальных тисков, держащих ее за руку, и тот ослабил хватку. - Я - знахарка Светломеста. Нашла тебя раненным в лесу, принесла сюда. Ты уж третий день здесь. Я не причиню вреда. Не выдам. Одежду принесла. Да пару сапог. Уж не знаю, подойдут ли...

Степняк внимательно вглядывался ей в лицо, словно силясь понять, говорит ли она правду. И, наконец, удовлетворенно кивнул:

- Не побоялась?

- Чего? - Удивилась Яра. - Ран твоих? Ты не первый, кто встретился со зверьем этой зимой...

- Не ран - воина. Не каждая бы потащила меня к себе. Пропащей девкой могут обозвать, в глаза плюнуть. В твоем Княжестве такое бывает...

И он остановился, оборвав речь на полуслове. Ашан наблюдал за Ярой, ожидая, что спугнет ее, да только девка эта была не из пугливых. Выдержала взгляд воина, и хват стальной. Степняк только сейчас удивился: как дотащила его одна? Он помнил лес и дикую рысь. Смутно, как в тумане. Вспоминал, что до села еще идти и идти. А эта ведь тащила. Несла на себе. И он впервые почувствовал благодарность к человеку Лесов. Да только может ли благодарный человек лгать спасителю?