Джанет Эдвардс - Жнец

– Дюрандаль! – призвал он.

Дюрандаль, великий клинок, которым Ястреб убил Кракена, вылетел из пристёгнутых к спине ножен. Меч завис в воздухе, Ястреб ухватился за рукоять, его тёмные глаза смеялись.

– Никто не посмеет причинить тебе вред, Джекс. Не в тот час, когда тебя охраняет легендарный воин.

Я лежала на нежнейшем песке побережья Ганимеда, сквозь туманный воздух любуясь заполняющим небо Юпитером. Завитки его бурь сияли разными цветами, складываясь в беспрестанно меняющийся калейдоскоп узоров. Юпитер был одновременно ужасающе грозным и потрясающе красивым.

– Я видела сотни изображений неба Ганимеда, но вот так лежать здесь и смотреть на Юпитер потрясающе. Как будто я не просто вижу, но физически чувствую его присутствие.

Ястреб стоял рядом, с улыбкой наблюдая за моим лицом. Он не выпускал из рук Дюрандаль, и обнажённый клинок отблёскивал алым в свете Юпитера.

– Ганимед или любят, или ненавидят, – ответил он. – Всё зависит от того, кажется тебе громада Юпитера потрясающей или жуткой. Некоторые после первого взгляда на небо удирают подальше. А другие решают остаться навсегда.

Он помолчал.

– Джекс, а тебя Юпитер восхищает или пугает?

– Звучит глупо, но я не знаю. Когда я смотрю на него, то дрожу, но от страха или восторга – сложно сказать. И это противоречие лишь усиливает эмоции.

– Да! – Ястреб широко взмахнул Дюрандалем, спрятал его в ножны и лёг рядом со мной на песок. – Как же я тебя понимаю! Когда я смотрю на Юпитер, ощущаю ту же смесь радости и паники, что и перед боем с адскими созданиями Игры, вроде Кракена.

Он счастливо рассмеялся.

– Ты бы тоже так чувствовала. Когда я увидел тебя впервые, во время допроса в Едзаконе, ты привлекла моё внимание. Все другие дети, даже Натан, не могли двух слов связать от страха, а ты продолжала доказывать свою невиновность. По твоему лицу я видел, что ты напугана не меньше других, но гнев заглушал страх, и именно это создаёт истинного бойца.

Я повернулась и посмотрела прямо в его тёмные сияющие глаза. Он улыбался, но я почувствовала, что заливаюсь краской, и быстро отвернулась к Юпитеру.

– У меня всегда были проблемы с гневом, – ответила я. – Я борюсь с ним всю жизнь, пытаюсь научиться сдерживаться, но несколько раз в год срываюсь. Когда мне было шесть, меня достали хулиганы из общежития. Я обрушилась на них и заработала по лбу так, что загремела в больницу на два дня. Смотри!

Я показала тонкую белую линию под волосами, и Ястреб приподнялся на локте, рассматривая.

– Ты решила оставить реальный шрам на игровом лице?

– Ага. То есть да. Когда я смотрю в зеркало, то вижу шрам, и напоминаю себе сначала думать, а лишь потом действовать.

– И помогает?

Его лицо было так близко, неужели он хочет поцеловать меня?

– Нет, конечно. Помнишь, как я орала на тебя про чёрную метку в записях, которая разрушила моё будущее в Игре? Или угрожала Соколу отрезать уши? К счастью, когда меня арестовали и потащили на допрос, я была слишком напугана, чтобы сорваться.

– Надеюсь, ты не злишься на мою речь? – поинтересовался Ястреб. – Надо было сначала обсудить с тобой и Натаном, но я не успел.

Он отодвинулся и снова лёг на спину. Я чувствовала одновременно облегчение и разочарование. Ястреб будил во мне те же противоречивые чувства, что и Юпитер.

– Я отлично понимаю, почему ты так поступил, – отозвалась я. – За выступлением следила вся Игра, и это был идеальный шанс изменить отношение людей к новичкам. Теперь всем стыдно за те поступки, и беглецы могут покинуть Индиго. Многие не захотят вернуться в свои дома, переедут в другой мир, и я надеюсь, что Приёмные комиссии из-за чувства вины передвинут их в начало списков претендентов на гражданство.

Я рассмеялась.

– Только что поняла, что так и не рассмотрела свой новый дом. Когда мы вышли, Юпитер околдовал меня, я кинулась на пляж и упала, глядя в небо.

Я встала и обернулась к дому. Он был в точности таким, как я и представляла, изящная морская раковина, сотканная из лилового и белого паучьего шёлка, с розовыми цветами, вьющимся по одной из сторон.

Целую минуту я наслаждалась своим домом и лишь затем повернулась и окинула взглядом залив. Море переливалось всеми оттенками алого и лилового, там, где волны разбивались о пляж, появлялась воздушная белая пена. Песок тоже был белым, с чуть заметным розовым оттенком. Дальше по пляжу я заметила ещё один дом, нахмурилась и указала на него.

– Ты вроде сказал, это частный пляж, тогда что там за дом?

Ястреб тоже встал, очевидно смущённый.

– Это мой. У Игроков-основателей замки на Небесах, но нам разрешено иметь ещё три обычных дома в разных мирах. Не хочу навязывать свою компанию, поэтому у тебя буду появляться только по твоему приглашению, но мне нужно место, куда я могу прибыть незамедлительно. Игротехники ограничили доступ к окрестностям, и потребовать телепорт могут только местные жители.

– Ещё одна мера предосторожности, чтобы на меня не напал Жнец?

– Да. Сюда можно прийти пешком, но этой займёт много времени.

Я покачала головой.

– Это так необходимо?

– Абсолютно. Я планирую разозлить Жнеца по максимуму, а затем продефилировать по Игре. Надеюсь, он не сдержится и нападёт. Игротехники будут внимательно следить и ожидать такого поворота событий. Как только Жнец проявит себя, они определят его номер за пару минут, и он обречён. Может, я его убью, и он воскреснет, может, возьму в плен, а может, он убьёт меня, никакой разницы. Игротехники отследят его и телепортируют в тюрьму Игры.

Ястреб замолчал и продолжил после паузы.

– В моём плане лишь один большой недостаток. Жнец знает, что у меня за спиной четыреста лет боевого опыта. Игротехники проводят тестовые бои с игровыми монстрами, но масштаб моего опыта несравнимо больше. Как подсказывает здравый смысл, попытка Жнеца атаковать меня закончится поражением и арестом. Причём его, наверное, выкинут из Игры и посадят в реальном мире.

– Так и есть. Если Жнец хоть немного соображает, он не нападёт на тебя.

– Я боюсь, что он выберет другую цель, убьёт кого-то и сбежит, пока Игротехники не опознали. Если все Игроки-основатели укроются на Небесах, то единственной альтернативой остаёшься ты.

Я снова покачала головой.

– Да кто я такая, чтобы стать мишенью Жнеца.

– Ты помнишь, как я ляпнул, не подумав, и всё население Игры узнало, что Ястреб разморозился в погоне за террористом и был ранен?

– Да.

– Я устал, мне было больно, и я не продумал возможные последствия. Жнец узнал, что Майкл – это Ястреб, и так как Ястреб в реальном мире никогда не перерезал бы горло Эмме, значит, убийство было фальшивкой.