Лия Арден - Достойный высший суд

Здесь сидели мои родители.

Здесь будут сидеть мой брат и Самия.

Здесь пахнет пряной ночью, и я словно в самом сердце Илоса.

В честь праздника вдоль стен специально установили длинные столы с едой, вином и разными угощениями. Звуки голосов возвращают меня в реальность, и я отрываю взгляд от помоста с троном. В помещении многолюдно, но остаётся ещё достаточно места, чтобы легко перемещаться по залу. Даян пригласил во дворец Совет в полном составе и членов их семей, главных военнокомандующих и капитанов, аристократов и учёных из университета, а также потомков Первых, которые в ожидании стоят ближе всего к возвышению. Гости расходятся по сторонам, освобождая центр комнаты, чтобы мы могли свободно пройти.

Айла, Самия и Рушан о чём-то переговариваются у подножия лестницы. Они ждут меня и Аниса, поэтому тот мягко тянет меня вперёд, намекая, что скоро всё начнётся. Брат поднимается к своему трону, берёт королевскую мантию и одним лёгким движением накидывает на плечи, просовывая руки в широкие рукава.

Я помню её.

Она длинная и тяжёлая, но материал струится по полу за владельцем так легко, что создаётся обман, будто она особо ничего и не весит. На плечах мантия цвета розового заката, а начиная от груди, она медленно стекает в чёрный цвет, в самую глубокую ночь. От бёдер вниз тёмный отрезок усыпан осколками бриллиантов, отчего, переливаясь, они похожи на звёзды. Сзади на спине, ровно по позвоночнику, серебряными нитями вышиты все фазы луны. Стоит Даяну пройтись или поднять руку, как становится видна подкладка из золотого шёлка.

Мантия, которую Даян носил на совете, была богато украшена, но символизировала совершенно другое. Там было золото сверху и чёрная, как тьма, подкладка снизу. Он был принцем, чей символ был Золото Рассвета .

Теперь он словно завершил свой дневной путь по небосводу, пришёл как Закат , чтобы через минуты стать Глубокой Ночью .

– Достойный высший суд для каждого…

Этот многоголосный шёпот откуда-то сверху сливается с моими мыслями и кажется мне настолько естественным, что я даже не вздрагиваю. Голоса легиона впервые за всё время дрожат от возбуждения, а не от злобы. Их становится всё больше, они заглушают все посторонние разговоры, но кажется, что, кроме меня, их никто не слышит.

Все поворачиваются в сторону Даяна, замолкают, ожидая начала. Я под странной тягой выпускаю руку Аниса и иду вперёд к брату. Не отрывая немигающего взгляда от королевской мантии, прохожу мимо остальных членов семьи, не останавливаюсь там, где должна, а поднимаюсь выше. Меня ведёт вперёд какая-то нужда. Я не знаю, зачем и что делаю, меня просто тянет к нему, как магнитом.

Брат замечает моё выражение лица и терпеливо ждёт, пока я поднимусь к нему, возможно, решая, что у меня есть вопрос. Даян стоит на верхней ступени перед троном и подаёт мне руку, игнорируя внимательные взгляды гостей и всеобщее ожидание. Я не принимаю руки брата, а склоняюсь вниз и подбираю край мантии. Аккуратно удерживая ткань, я вновь выпрямляюсь, смотря Даяну в серые искрящиеся глаза.

– Наконец наследник Илоса готов принять корону.

Зал погружается в полную тишину. Это мой голос, а вместе с ним ещё сотни других. Старых, молодых, женских, демонических, мужских, каркающих, мелодичных или шипящих. Они хотят передать, хотят, чтобы их услышали. Говорят, а я повторяю в унисон, помогая им донести желаемое до всех присутствующих. Тени сползаются к ногам брата, приветствуя, а я смотрю только на своего короля, потому что наши слова в первую очередь для него одного.

– Мы принимаем тебя, Даян. Герей. Калануа. Правь долго! Правь достойно! Правь нам на славу! И долго, как сама ночь!

Вначале в глазах брата мелькает растерянность. Он тревожно оглядывает моё расслабленное лицо, переживая, что испорченные тени смогли что-то сделать с моим сознанием. Но понимая, что я сейчас лишь проводник, Даян расправляет плечи и смотрит жёстко, своим пугающим взглядом. Уголки губ едва заметно растягиваются в мрачной улыбке. Я склоняю голову, целуя подол его королевской мантии, и только потом выпускаю ткань. Толпа не смеет шептать, я даже не слышу, дышит ли кто-либо помимо меня.

– Прими наш подарок в знак поддержки, чтобы знали другие, что мы на твоей стороне. Чтобы помнили другие, что мы – тени… и мы повсюду!

Я выпрямляю руки, тени поднимаются, окутывая плотным туманом мои ладони. Они стекают сквозь пальцы, как вода, оставляя на моих руках корону. Основа её – венец из чёрного обсидиана. Изнутри камень поддерживает серебро, а снаружи он увит тонкими переплетениями серебра и золота. Обсидиан кажется сердцем, заключённым в металлический каркас. Вверх поднимаются переплетения тех же драгоценных металлов, сплетаясь, они образуют множество острых пик. В этой короне золото дня, серебро луны и тьма ночи. Даян хищно улыбается и склоняет передо мной голову, а я венчаю его короной, принесённой тенями.

Наверняка всё планировалось не так, но…

Мои пальцы покалывает, воздух вновь вибрирует из-за силы Даяна. Вспоминаю сказанные Серошем слова о том, что официальное наречение и принятие ответственности за нас всех сделают Даяна сильнее.

– Будь нашим королём, Даян Герей – наречённый самой ночью.

Я улыбаюсь брату, а он выпрямляется. Корона сидит идеально, а по небу проходит последний блик солнца, и наступают сумерки. Оборачиваюсь, чтобы увидеть, как все присутствующие илосийцы с благоговением опускаются на одно колено. Вижу знакомые лица членов Совета, те также склоняют головы. Перевожу взгляд в самый конец помещения. В распахнутых дверях собралась толпа нашей стражи и слуг, которые прижимают руки к груди или же падают на колени. Им не дозволено зайти в сам зал, но они хотят видеть своего короля. Все Назари и Айла со всей серьёзностью склоняются в поклонах.

– Правь долго, король Даян Герей! Наречённый самой ночью! – множеством человеческих голосов вторит толпа.

Шёпот легиона отступает, теряя их поддержку, я аккуратно пячусь и присоединяюсь к сестре, удовлетворённо отмечая, что все потомки до одного тоже склоняют головы в уважении. Однако в направленном на меня взгляде Шиуна появилась подозрительность, Суа скорее задумчива, а Эол отвечает на моё внимание короткой дежурной улыбкой.

Мы выпрямляемся, Даян медленно осматривает собравшуюся толпу.

– Памятью нашего Первого – Илоса, памятью моих предков, родителей и своей жизнью я клянусь, что Илос и каждый его житель превыше всего! – Голос Даяна, и так глубокий, в эти мгновения кажется почти бездонным. Он не отскакивает от стен, а стелется, как темнота.

– Каждый из вас принадлежит мне, – уголки его губ расходятся в загадочной улыбке. По моему телу проходит дрожь благоговения, потому что я чувствую, как его сила растёт, накрывает вначале зал, а потом дворец и весь город, чтобы каждый узнал, что коронация состоялась, – а я принадлежу каждому, в ком течёт кровь Илоса!