Лия Арден - Достойный высший суд

Его Дар сейчас невидим, но давит на плечи, искрится и пощипывает кожу, как маленькие молнии. Даян складывает руки в хлопке. После секундного замешательства сила, вырываясь от соприкосновения ладоней, разбрасывает его руки в стороны, и вслед за этим из короля вырывается волна тёмного воздуха. Это волна пройдёт до самых далёких уголков Илоса, коснётся каждого жителя, каждого существа, каждую тень, знаменуя, что у нас снова есть король.

Все присутствующие взрываются аплодисментами, но брат не позволяет им длиться долго. Он поднимает руку вверх, и толпа моментально успокаивается, готовая слушать.

– Благодарю всех за присутствие, особенно других потомков, которые проделали неблизкий путь. Доверяя нам, они пересекли границу, чтобы присоединиться к такому важному для всего Илоса празднику.

Даян широким жестом указывает в сторону собравшихся потомков, и илосийцы вновь аплодируют. Мы не предложили им отдельных сидячих мест, как это делали каиданцы для четы Эгеланн. В этом зале все равны, и ко всем гостям будут относиться одинаково, даже наш король продолжает стоять. Но никто из потомков не выказывает раздражения, а Клетус кажется расслабленным. Юн же смотрит на Даяна с отеческой гордостью, вероятно, брат не шутил о нашей близости с правителями Теялы. Новоиспечённый король выдерживает минуту, давая шуму возможность стихнуть самостоятельно, и продолжает:

– Однако мы собрались здесь по ещё одной знаменательной причине, ещё более радостной, чем корона на моей голове, – расслабленно говорит он, усмехаясь на последних словах. – Вы прекрасно знаете, что семья Калануа в разы больше и мы связаны не только кровью. В неё входят и Назари, живущие с нами бок о бок с самого детства.

Брат раскрытой ладонью указывает на нашу свиту, а те сдержанно поднимаются к нему. Я не сразу, но понимаю, что он делает. Прилюдно напоминает всем, что они члены нашей семьи, а значит, любой выпад в их сторону будет расценен нами, как нападение на самих Калануа.

Даян кивает Анису и Рушану, которые встают немного в отдалении позади своего короля. Брат протягивает руку Самии, и девушка замирает рядом с наречённым женихом.

– Самия, одна из наших Назари, моя невеста, а в скором времени и моя королева.

Толпа не преклоняет колено, но восхищённо кланяется будущей правительнице. Даян с любовь улыбается подруге, и та отступает назад, вставая рядом с друзьями.

– Что же касается крови, то поприветствуйте свою любимую принцессу и мою сестру. Айла Анэхита Калануа!

Брат протягивает руку младшей сестре, и та, словно нежный цветок, распускается и цветёт рядом с ночью. С моего места у подножия лестницы они кажутся такими высокими, красивыми, словно божества, и я сама заворожённо смотрю на эту пару.

– Но наша семья почти девятнадцать лет хранила тяжёлую тайну.

Эти слова, будто камень, придавливают всё веселье, и толпа замолкает. Я рада, что стою спиной к присутствующим и не могу ловить взгляды толпы.

– Наши покойные родители – Хисара и Сарир – оставили троих детей, – серьёзно чеканит Даян, не желая больше скрывать правду. – У нас есть сестра.

Все едва сдерживаются от вздохов и перешёптываний, тишина звенит от напряжения. У меня едва заметно трясутся руки.

– И не просто сестра, а настоящее золото. – Голос брата пропитан гордостью, пока он растягивает слова, наслаждаясь игрой с моим именем.

Даян протягивает мне раскрытую ладонь, но я медлю. Впервые за весь вечер легион полностью смолкает, оставляя меня один на один с моим выбором. Мне страшно взять в руки момент, который решит всю мою жизнь. Я ждала этого всё своё детство, печалясь, что не могла быть открыта миру. Чувствовала ограниченность стен даже такого большого дворца. Единственной опорой была моя семья. Благодаря им я могу назвать своё детство счастливым. И там наверняка было ещё множество замечательных моментов, которые я пока просто не помню.

Сейчас все близкие поддерживают меня, а мой король протягивает руку, прося вернуться домой. Медленно вдыхаю висящие в воздухе запахи расслабляющих благовоний, неторопливо поднимаюсь по лестнице, чувствуя, что с каждой ступенькой сомнения растворяются, оставаясь где-то позади. Неуверенно вкладываю свою руку в ладонь брата, а тот без единого сомнения тянет меня к себе. Я как средний ребёнок встаю между ним и сестрой.

– Наша сестра, близнец Айлы, прямой потомок Илоса и ваша принцесса. – Звон в ушах достигает пика с каждым произнесённым словом. Даян наслаждается всеобщим шоком, но одновременно чеканит сказанное, чтобы вбить в головы всем присутствующим. Цепи тайны, что сковывали нашу семью, лопаются одна за другой, даря мне свободу. – Ойро Лейла Калануа.

Кажется, он почти шепчет моё имя толпе, но те взрываются оглушительным вздохом. Они в растерянности, не знают, что делать. Поклониться, сомневаться, плакать, аплодировать.

– Покажи им, – говорит сестра.

И я показываю, потому что могу. Я не обращаю внимания на правителей других стран, замечаю только илосийцев. Это мой народ, на мне ответственность за них, и я принадлежу им, как и любой другой Калануа. Заставляю руки почернеть до локтей, а гости шепчутся, произнося имя моей мамы, потому что её Дар проявлялся так же. Я зову свою тьму, а она, как вода, выплёскивается из-за трона позади. Клубится и течёт по полу, уходя вниз с возвышения и заполняя комнату. Темнота касается ног присутствующих, не причиняя никакого дискомфорта. Вокруг нас вырастают тени в форме огромных волков, в которых выросли мои детские собаки.

– Идите. Несите всем весть о своём короле, – приказываю я теням, разгуливающим меж гостей и выискивающим, кто им не по нраву.

После приказа они повинуются. Какие-то тени уносятся по коридору, распугивая слуг. Другие прыгают прямо в стены, проходя сквозь щели, остальные продираются сквозь толпу туманом. Я отпускаю оставшуюся темноту, и она растворяется, позволяя свету ламп и свечей вновь занять пространство.

В полной тишине вперёд выходит Берез. Мои брови удивлённо взлетают вверх. Несмотря на наши встречи, прилюдного признания от него я ожидала меньше всего.

– Долгой жизни принцессе Ойро! Наша преданность, наше оружие, наша любовь, всё это ваше, принцесса. – Он улыбается мне и встаёт на одно колено. За ним повторяет весь Совет.

Я прикрываю рот рукой, боясь заплакать от того, что они принимают меня. Моей сестре и брату уже приносили присягу. Для меня же до этого момента склонили голову лишь Назари. Но теперь все присутствующие илосийцы опускаются на колено, принимая меня как Калануа. Брат аккуратно подталкивает меня вперёд, я спускаюсь к своему народу, чтобы поприветствовать каждого, коснуться или пожать руку, если они пожелают.