Анна Мичи - Академия Трех Сил

Чувствуя себя третьей лишней и страстно желая оказаться где-нибудь в другом месте, пристроилась рядом с мамой. Хен шел с другой стороны от нее и не переставал заливаться. Рассказывал про семью, которая ничем особенно не известна, разве что умеет зарабатывать, про свои перспективы, про то, что его уже зовут после окончания академии в одну слаженную группу. Я все это слышала в первый раз, и было обидно: мы уже больше месяца знакомы, но ни про его семью, ни про его планы я почти ничего не знала.

У ворот академии мы встретили Ласа. Мать тут же накинулась на него с упреками, но от беспрестанной атаки Хена пыл у нее явно поубавился. Тут же выяснилось, что Вейс с группой на практике, передает привет. Я ему молча позавидовала: заложил меня матери, а сам смотался, даже встречаться с ней не пришлось.

Выйдя за пределы академии, мы как-то сами собой разбились на пары: впереди мама с Хеном, следом мы с Ласом. Хен не умолкал, мама постепенно освоилась настолько, что начала закидывать его вопросами. Мы с Ласом молчали.

Я еще обижалась, что с того времени, как вскрылось мое замужество, он вообще со мной не общался, хотя с Хеном, похоже, помириться успел. И когда Лас заговорил, только зыркнула на него исподлобья.

— Не волнуйся, он ее заболтает.

— Она все равно ничего не может мне сделать, — возразила. — Я теперь в другом роду.

— Не скажи. У клана длинные руки и много знакомых, которые нам так или иначе обязаны. И при желании мать может сделать так, что вам после окончания учебы придется тяжело.

— Тогда уедем из Морвенны, — сказала из чистого противоречия.

— Да? Куда? — ухмыльнулся брат. — В Имерию? Думаешь, они дадут вам пересечь границу?

Отвечать на подначку не стала. Ясное дело, в Имерию хода нет, обитателей Морвенны туда не пускают. Да и у нас имерцев ловят и уничтожают. Впрочем, зачем нам в Имерию, когда можно затеряться на диких землях — в жизни никто не отыщет. В смысле — кроме тварей.

Но, кажется, судя по тому, как Хен обрабатывает мать, бежать никому никуда не придется. Выбранное заведение находилось недалеко от академии, но мы все равно сели на извозчика, чтобы с помпой проехать пять минут, а не идти пешком пятнадцать. Мне показалось, он сделал это специально, чтобы пустить матери пыль в глаза, и я с мысленным вздохом отметила, что мой долг снова вырос.

Мама настолько смягчилась, что, когда мы вошли в ресторан, настояла, чтобы мы с Хеном сели рядом напротив них с Ласом. Все бы ничего, если бы сидеть не пришлось на диванчиках, таких узких, что я чувствовала, как бедро Хена прижимается к моему.

И тут началась настоящая пытка. Как будто мало было, что нас усадили рядышком, как цыплят в корзинке, так мама еще и принялась выспрашивать щекотливые подробности.

— И кто же кому признался первый?

Я сглотнула. Показалось, что кожей ощущаю горячий взгляд Хена. Наверное, надо что-то сказать… Но не успела придумать, что именно, как спокойный чуть хрипловатый голос уже отвечал:

— Я. Буквально в тот же день, когда увидел ее в караване. Решил, что это судьба. Но Сатьяна всадила мне кулак в живот, так что пришлось начать осаду.

— Осаду? Но вы же поженились почти сразу! По-моему, тебе не пришлось долго ее обхаживать. — Мама усмехнулась и метнула на меня короткий острый взгляд. Мне почудилось в нем странное понимание, как будто она прониклась рассказом и мысленно согласилась, что я и правда вряд ли могла бы устоять.

— Я понял, что хочу, чтобы она стала моей женой, как только увидел.

Хен пожал плечами. Я почти видела смущенную усмешку на его лице, хотя на него не смотрела. И очередной удивленно-понимающий взгляд матери выдержать была не в состоянии. Уставилась в тарелку густого супа-пюре с зеленой веточкой петрушки.

— И что же, любовь не позволила подождать? Нет, я понимаю, почему Сатьяна выскочила за тебя — назло мне, да и голову ты ей вскружил, наверное, она у меня девочка легкомысленная, одни романтические бредни в мыслях. Но ты же старше ее, почему не попросил сначала представить родителям?

В голосе мужа появились виноватые нотки.

— Вы совершенно правы, поступил непростительно. Вообще отказало умение мыслить… Думал только о том, что она согласилась, и боялся, что передумает. Вот и…

Я снова почувствовала, как он повернулся и смотрит в мою сторону. Спрятала руки под стол, потому что смертельно захотелось Хену врезать. Просто за то, что знает, что это неправда, знает, что это я в него влюбилась, а не он в меня, и так спокойно, как ни в чем не бывало, рассказывает — а мама верит!

А он все продолжал:

— …поступок глупый и необдуманный. Так что теперь я очень рад, что смог встретиться с вами и принести свои извинения. Если уважаемые родители Сатьяны и ее родственники не возражают, мы могли бы приехать к вам на праздники Начала зимы и получить ваше официальное благословение. Чтобы сделать все как следует. Я хотел бы выплатить вено.

Подняв глаза, увидела, как мамино лицо вспыхнуло жадностью. Она сразу постаралась вернуть себе невозмутимость, но я слишком хорошо ее знала, чтобы обмануться. Родительница обожала тратить деньги. Постоянно выходила из семейного бюджета и ссорилась с папой, когда он ловил ее на этом. А вено — выкуп за невесту — она с абсолютно чистой совестью может объявить полностью своим. Вот когда мы платили за жену Аттера, пришлось раскошелиться папе — это же семейное дело.

Так что Хен угадал со стратегией.

— Конечно, приезжайте! Будем рады, — мама расплылась в улыбке.

Я чуть не застонала вслух. Такими темпами я никогда с Хеном не расплачусь, даже окончив академию.

Ну нет, никакого визита на праздники! Просто не поеду домой, и все. А то с Хена и впрямь станется выложить деньги, причем с таким видом, словно ему это ничего не стоит.

В дальнейшей беседе я не участвовала. Молча выхлебала суп, молча одолела запеченного с сыром карпа, гарнир и салат. Мама с Ласом и Хеном болтали об обучении в академии. Речи о переводе к «рыбакам» не заходило, и на том спасибо.

Наконец мама заметила, что я не в духе. Спросила с легким недоумением:

— Сатьяна, ты чего такая унылая? Недовольна, что я приехала? Ну, знаешь, если бы ты сразу написала, мне бы не пришлось тащиться сюда через все земли!

Ага, конечно. Если бы я написала, она вылетела бы сюда в тот же день, когда получила письмо. Я же не Хен, у которого все звучит так гладко, что только диву даешься.

И в ответ только криво пожала плечами.

Мама не успокоилась:

— И вообще что-то ты не выглядишь счастливой влюбленной. Сидишь с мужем рядом, как с чужим человеком, — засмеялась, будто удачно пошутила, а я испугалась, что сейчас она все поймет.

Заставила себя вскинуть глаза на Хена. Он посмотрел на меня — внимательно и испытующе. Почувствовала, как на плечи легла тяжелая рука. Сердце сразу рванулось, застучало, как сумасшедшее. Я уставилась куда-то вниз, а Хен привлек меня к себе и легонько поцеловал в висок. От прикосновения теплых мягких губ по телу хлынули мурашки, в животе словно тугая пружина закрутилась, а он все не спешил меня отпускать, будто наслаждался близостью, глубоко вдыхал мой запах и продолжал легонько касаться губами виска.