Анна Мичи - Академия Трех Сил

А с другой стороны, знать, что он спит на полу, когда я буду в позе морской звезды валяться на этой огромной кровати, тоже вызывает сильный моральный дискомфорт.

И я предложила, стараясь думать, что передо мной Лас или Вейс:

— Мы вполне можем спать вместе на кровати, она вон какая громадная.

Хагос, только бы он не подумал ничего лишнего! Только бы не отвесил какую-нибудь дурацкую шуточку…

— Не боишься за свою невинность? — спросил Хен с ехидной широченной улыбкой.

А потом поймал мой взгляд, и все вдруг неуловимо переменилось. Повисла странная напряженность, Хен отвел глаза, улыбка пропала с его лица.

Он отошел к балконной двери, оттуда оглядел спальню еще раз. Сказал с вопросительным оттенком:

— Как тебе будет удобнее?

— Кровать огромная, — пробурчала я снова. — Не думаю, что будем мешать друг другу.

— Ну хорошо, — с сомнением отозвался Хен, — сегодня можно и так. А вообще надо в здешних лавках или в городских присмотреть какой-нибудь топчан, поставим его в гостиной.

Вот и договорились. Но все равно было неловко и немного обидно.

Ужинать решили «дома». Хен сам предложил что-нибудь приготовить. У меня с готовкой было худо, я всю жизнь налегала больше на упражнения с мечом, чем на всякие женские занятия, и даже мама, сама не очень любившая готовить, смотрела на это сквозь пальцы. А теперь я об этом пожалела.

Умей я кулинарничать, сейчас бы так же ловко стучала ножом по доске, шинкуя капусту, или одной непрерывной стружкой снимала с картошки кожуру. А так оставалось лишь наблюдать, как это делает Хен.

Было здорово. Я загляделась на его ловкие быстрые движения и длинные сильные пальцы… Когда они брали овощи, почему-то так и представлялось, как эти же пальцы ласкают женское тело. Такими же нежными и уверенными движениями.

— О чем задумалась? — вопрос застал меня врасплох.

Поспешно отвернулась и только после этого сообразила, что попытка скрыть выдала меня с головой. Боязливо глянула на Хена — так и есть, он смеялся. Одними губами и глазами — но искорки смеха читались безошибочно.

— Учусь, — пробурчала в ответ, показав учебник по животноводству в качестве оправдания.

— Может, чем-нибудь помочь? — Хен накрыл крышкой закипавший суп.

Сполоснул доску, поставил на сушилку. Неторопливо подошел и остановился за моей спиной. Позвоночник тут же осыпало мурашками.

Я покачала головой. Потом вспомнила ласку.

— Как ты думаешь, кто следит за мной?

— Следит? Зачем?

— Вот это я и хочу выяснить.

Хен, кажется, развел руками: почувствовала движение воздуха и поймала краем глаза отражение в стоявшем наискосок большом зеркале. Уставилась туда уже с осознанным интересом.

Парень, как я и думала, стоял близко, но при этом сохраняя небольшое расстояние. Меня поразило выражение его лица: удивительно серьезное, будто бы даже с долей душевной борьбы, от которой делались четче скулы и глубже складочка между бровей. Он смотрел не на меня, скорее в пространство, но поза была такой, словно он вот-вот сделает шаг вперед и заключит меня в объятия.

Я поспешно отвернулась от зеркала.

Ну вот, начинается: безудержное воображение, дурацкие желания, всякая придуманная чушь. Если мне дать волю, снова себя накручу. Опять наброшусь на Хена с признаниями или, упаси Нигос, поцелуями.

Чтобы избавиться от наваждения, продолжила рассуждать вслух:

— Интересно, может ли быть такое, чтобы маг не был внутри?

— Почему ты думаешь, что не был?

— Не знаю… Может, мне просто так хочется. А то неудобно думать, что со мной спал… кто-то.

Хен издал короткий смешок.

— Зайди завтра к животноводам, — посоветовал, — не повредит узнать побольше об их магии. Может, и подозреваемого найдешь.

Меня эта мысль почему-то не вдохновила. Наоборот, стоило Хену ее озвучить, как появилась внутренняя уверенность, что полезной информации на кафедре я не получу. Это, конечно, не повод не идти туда, но все же…

На протяжении ужина, да и всего вечера вообще меня не покидало ощущение странности. Может, тому виной были натянутые нервы, может, то, что после признания прошла всего пара дней и ничего еще не успело забыться. А может, во всем было виновато присутствие Хена рядом — постоянное, как будто так и должно быть. То и дело накатывали мысли: а что, если бы мы на самом деле были женаты. Если бы на самом деле… вот едим-едим, а потом… Хен бы подошел, обнял меня, поднял бы со стула… и его губы накрыли бы мои, а я обвила руками его шею, он бы схватил меня на руки — а там уже шелковое покрывало и темно-зеленый балдахин над нашими головами, и жадные прикосновения, и шелест сбрасываемой одежды…

Ужасно.

Но когда настала пора ложиться (перед этим я вызвалась помыть посуду, раз уж в готовке не участвовала), Хен вдруг объявил:

— Я пойду проветрюсь, а ты ложись.

Хотела было возмутиться: какое проветрюсь на ночь глядя?! Потом сообразила: он же дает мне возможность спокойно помыться и лечь. Кивнула, без возражений проводила, закрыла за ним дверь и действительно спокойно, хоть и быстро, расправилась с вечерними процедурами.

Потушила свет везде, кроме гостиной, нырнула в прохладную постель, затаилась, собираясь ждать, когда он вернется, и притвориться спящей, чтобы потихоньку понаблюдать. И сама не заметила, как заснула.

А наутро поняла, что Хен вообще не приходил ночью.

Не вернулся он и на следующий день.

К вечеру второго дня я извела себя настолько, что решила с утра ждать у кабинета ректора и бить тревогу. От того, чтобы не сделать это прямо сегодня, меня удержало только то, что день был выходным, а их ректор, по слухам, проводил в своем городском доме.

На кафедре целителей никто ничего не знал, а симпатичная преподавательница средних лет лишь рукой махнула, когда я спросила, не появлялся ли Хен сегодня на лекциях.

— Он заглядывает-то пару раз в неделю. Может статься, ты его увидишь раньше меня. Скоро буду жаловаться. Я понимаю, конечно, он все уже знает, но это не основание, чтобы так беззастенчиво прогуливать. Раз уж перевелся на третий курс, будь добр слушать лекции третьего курса.

— Все уже знает? — повторила я, нахмурившись. Странно, мне почему-то казалось, Хен отучился два года в городской школе Вендая. В школах обычно не преподают больше.

— Ну, насколько поняла, уже учился где-то. Он, правда, не признается, но я вижу, когда ученик обладает какой-то базой. Если бы он был клановым, решила бы, что это домашнее обучение, но раз он теран… — целительница пожала плечами, — думаю, он учился в какой-то другой академии.

Я покивала, но ушла в смятенных чувствах. Хен не упоминал какую-то другую академию. Зато вспомнилось, как он вешал лапшу на уши маме: не сказав ни слова неправды, увязывал правдивые сами по себе элементы в такую сложную вязь небылиц, что…