Анна Мичи - Академия Трех Сил

— В общем, спасибо за помощь и гостеприимство, но мне пора.

Хен молча проводил его взглядом. А я так и застыла, опасаясь, что сейчас он что-нибудь скажет или заметит. Или слишком быстро захлопнет дверь, и Вейн не успеет уйти.

Но бушевать и хлопать дверьми Хен не стал. Шаги Карина стихли — как ни прислушивалась, не могла различить, шум от ног одного человека или двоих — и я выдохнула с робким облегчением. И тут же снова вздрогнула от ледяного:

— Смотрю, ты развлекаешься вовсю.

— Я не… это… просто нам нужно было кое-что обсудить…

Хен смотрел отчужденно и непримиримо, и я совсем растерялась. В глубине сознания мелькнуло, что я вовсе не обязана оправдываться. Он сам гулял с Виспериной. Правда, сказал, что она только просила помощи с учебой, — но ведь и мы с Карином не занимались ничем предосудительным. Мы даже наедине-то не были на самом деле.

Эта мысль вернула мне спокойствие и уверенность в себе. Не дожидаясь, пока Хен начнет задавать неудобные вопросы, например, почему мы с Карином были вдвоем, а чашек три, я подхватила их и шмыгнула на кухню мыть посуду.

Слава Нигосу, Хен ничего не спросил. Молча сел за свой стол, зажег светлячок и начал заниматься. Я расправилась с делами, искупалась, немного посидела над учебником, но знания в голову не лезли. То вспоминалась ухмылка Вейна, то Кариново «Мы из ночного клана», то всплывали в памяти издевательские интонации Хаунда.

Наконец встала и бросила в пространство:

— Я спать.

Хен так и сидел за своим столом, на мою реплику никак не отреагировал, но когда я уже стояла на пороге спальни, позвал вполголоса:

— Сатьяна…

— Да?

Остановилась, чувствуя, как в глубине тела что-то отзывается на его голос. Как будто распускается цветок, одновременно становится тепло и растекается загадочное томление.

Послышался скрежет ножек стула о пол. Я скосила глаза — там, в глубине комнаты, стояло злополучное зеркало, и в нем отражалась моя фигура, короткие светлые волосы и непривычно беззащитная спина. Это ощущение беззащитности усилилось, когда сзади ко мне подошел Хен — высокий, худой — и остановился так близко, что я почувствовала тепло его тела.

Одного этого хватило, чтобы сердце забилось сильнее. А в следующий момент, когда Хен протянул руку, и я ощутила его пальцы на коже предплечья, меня вообще пробило долгой томительной дрожью.

— Ты с ним встречаешься? — неожиданно спросил он. — Не думай, я не возражаю… все понимаю. Только… хотелось бы, чтобы ты сначала сама сказала об этом — а не так, чтобы я пришел домой и застал в гостях…

— Ты с ума сошел? — вспыхнула я.

Вырвала руку, резко развернулась, закинула голову, уставилась в темно-синие глаза.

В них мелькнуло недоумение.

— Вы не встречаетесь?

— Нет!

— Извини, — быстро пробормотал Хен, отошел, будто чего-то испугавшись, и молча сел на свое место.

Я побуравила взглядом его склоненную спину и белоснежный затылок. Бесполезно. Хен то ли делал вид, то ли и впрямь целиком ушел в учебу.

Легла в холодную кровать. В тишине неосвещенной спальни в голову то и дело лезли дурацкие предположения. Этот вопрос Хена… и вообще его поведение — словно тщательно скрываемый гнев — можно ли считать, что он ревнует? От этой мысли внутри становилось тепло и щекотно.

Дверь нам открыла белка.

Самая обычная белочка, разве что чуть крупнее привычных обитателей наших лесов. С пушистым длинным хвостом, черными бусинками глаз, маленькими лапками, которые сноровисто справились с замком.

В первый миг я обалдела, а потом вспомнила, чей день рождения отмечаем. Эйвера, четверокурсника, в тесном кругу его однокурсников-животноводов и вообще кого попало. Так что и зверья хватало. Впрочем, фамильяров так называть нехорошо.

На первый взгляд казалось, что комната полна студентов, на второй было видно, что тут далеко не только студенты, а меховая шкура на полу — вовсе не шкура, а здоровенный волк, что черная подушка на кресле — свернувшийся клубком котище, что светляк, полыхающий под потолком, — ослепительная птица, присевшая на сделанную специально для нее жердочку.

— Сразу видно — животноводы, — хихикнула Лидайя.

Я согласно кивнула.

Маги-животноводы не все время проводили в обнимку со своими фамильярами, но как-то всегда получалось, что если в одном месте собиралось несколько животноводов, то не проходило и часа, чтобы один из них не призвал своего фамильяра — то похвастаться, то просто обсудить характеристики — и пошло-поехало.

Но ласки я пока ни у кого не встречала. А ведь фамильяр может быть только один. Можно менять габариты своих зверей, усиливать их, превращая в настоящие машины смерти — та же открывшая нам дверь белка на поле боя может обернуться в роняющую ядовитую слюну мощнейшую тварь в половину человеческого роста, но нельзя одновременно призывать разных животных или превратить своего волка в единорога.

И я все больше склонялась к мысли, что лаской управлял не здешний животновод. Или, по крайней мере, не студент. Да и то, что ласка смогла избавиться от ошейника, вызывало вопросы…

Но сегодня я пришла сюда развлекаться и… Поежилась, поймав требовательный взгляд Лидайи.

Ну да.

Сегодня на повестке дня соблазнение Хена.

Он был здесь, сидел за столом, с улыбкой болтая с какой-то старшекурсницей. Я ревниво посмотрела на нее, но, переведя взгляд на Хена, тут же смягчилась. Сердце привычно екнуло — так сладко и так болезненно.

Сегодня он был еще красивее, чем обычно. Новая нарядная рубашка обтягивала широкие плечи, ворот открывал шею, на руках как всегда веревочки оберегов. Хен почувствовал мой взгляд и поднял голову. Сердце екнуло снова.

Чтобы скрыть смущение, помахала и отвернулась. И получила тычок в бок от Лидайи.

— Чего отворачиваешься? — зашипела она. — Иди сядь поближе! Зря мы тебя, что ли, так старательно одевали?

Кивнула, подавляя непрошеный трепет.

Одевали меня и впрямь старательно. Ради этого я вышла из дома на три часа раньше и с огромной сумкой, в которой лежали почти все мои наряды, и мы с Лидайей долго перебирали ее и мой гардероб. Спорили до хрипоты: она настаивала, чтобы я оделась как можно соблазнительнее, а я, вспоминая ночь Любования, наоборот, соглашалась только на варианты, которые были лишь немногим наряднее моих повседневных вещей. Казалось, стоит чуть-чуть перестараться — и все пойдет прахом.

Учитывая, что обычно я носила штаны, найти что-то такое, что будет лишь чуть-чуть наряднее, само по себе непросто. Даже самая завалящая юбка уже казалась чем-то особенным. Но в итоге мы все же нашли компромисс и одели меня достаточно скромно и в то же время мило: чуть ниже колена пышная юбка — нежная, с цветочной вышивкой по краю — и блузка с кружевным воротником.