Анна Мичи - Академия Трех Сил

Лидайя схватила меня за руку и, как полководец войска, повела прямо к Хену. Усадила с ним рядом, сама села с другой стороны от меня, через мою голову завела беседу — наверное, предполагала, что я вольюсь в разговор. Но меня вдруг одолело дикое смущение — от осознания, что сижу рядом с Хеном, что его бедро касается моего — и я уткнулась в пол, опасаясь поднимать взгляд, чувствуя, как яростно пылают щеки.

Слава Нигосу, быстро пришла в себя. Хен вел себя как всегда, рассказывал байки об учебе и сокурсниках, и постепенно я расслабилась.

Вот только великий план соблазнения парня в тот момент, когда он окажется навеселе, пошатнулся — Хен не притрагивался к алкоголю. Лидайя упорно пододвигала ему бокал с вином, он упорно пил только воду, я сидела рядом, притворяясь, что ничего не замечаю.

Пока вдруг посреди беспечной беседы нас не прервал вопрос:

— Так вы правда женаты? Или дальние родственники?

Вздрогнула, не сразу вспомнив, где нахожусь. По другую сторону стола сидел белобрысый парень и сверлил нас любопытными черными глазами. Белозубо улыбался, показывая, что спрашивает без подвоха. Смотрел он на меня, и я замялась, не зная, что ответить.

— С какой целью интересуешься? — пришел на помощь Хен и в следующий момент, словно заявляя на меня свои права, по-хозяйски обнял за плечи и притянул к себе.

Притиснутая к его груди, плавясь от его запаха, чувствуя, как ускоряется ток крови, я замерла как мышка. Услышала, как протянули с того конца стола:

— О-о-о… все ясно.

— Что тебе ясно, может, она его младшая сестренка? — вопросил незнакомый по-мальчишески звонкий голос. — И он отгоняет от нее ухажеров.

— И с этой целью нацепил на нее свадебную серьгу! — Вокруг загоготали.

Я невольно потянулась прикрыть ухо, но пальцы Хена поймали мою руку и мягко отвели. Вскинула на него недоумевающий взгляд. В синих глазах промелькнула непонятная тень — будто Хен собирался что-то сказать, но передумал. Улыбнулся невинной улыбкой. Играет на публику, все ясно.

— Все с ними ясно, — повторил чей-то голос в такт моим мыслям. — Скучно! Все самые красивые девушки уже кем-то заняты.

Хен отпустил меня, и я наконец смогла нормально дышать.

Тут же получила очередной тычок от Лидайи — явный призыв к действию, но я сделала вид, что ничего не заметила.

Праздник продолжался. Кто-то уходил, приходил кто-то новый, вино лилось рекой. Чтобы не привязался хранитель, комнату накрыли пологом и веселились так, как только могут веселиться студенты на исходе сессии.

Через полчаса я обнаружила себя в компании смутно знакомого стихийника с третьего курса. Он шутил, я смеялась, потом заметила, что Хена в комнате нет — и сразу желание веселиться пропало, стало скучно и грустно. Заметалась взглядом по лицам, отыскивая Лидайю. Поняла, что ее тоже нет, и сердце забилось сильнее, меня бросило в жар, навалилась духота, а люди и их голоса словно отдалились, словно меня запихнули в маленькую гулкую коробку.

Я не знала, что именно задумала подруга, она не посвящала меня в свои планы. Но то, что они с Хеном пропали одновременно, наводило на мысли, что наступление началось.

И стоило так подумать, как дверь открылась, и внутрь скользнула Лидайя. Нашла меня взглядом и призывно помахала рукой. Я протолкалась между людьми и вышла следом за ней наружу.

Благодаря пологу звуки праздника как отрезало. Тишина упала плотным занавесом, я даже покрутила головой, пытаясь уловить хоть какие-то отголоски веселья.

Подруга подвела меня к соседней двери.

— Все, иди!

Пока я хлопала глазами, она открыла дверь и втолкнула меня внутрь.

Это была явно студенческая комната — с неубранной кроватью, заваленным учебниками столом и схемами магических токов на стенах. Хозяин отсутствовал — видимо, праздновал вместе со всеми. Я снова поразилась общительности и находчивости Лидайи: ну как она узнала, что комната пустует? Впрочем, неважно.

Хен стоял у окна. На стук двери обернулся, а увидев меня, удивился.

— Сатьяна? А где Лидайя? Притащила меня сюда, велела ждать, а сама исчезла.

Я неловко пожала плечами, внутренне проклиная подругу, — и это все, что она придумала? Увести Хена под предлогом важного разговора, а потом приволочь туда же меня?

В голове слегка шумело — даже не от вина, хотя выпила полкружки, а скорее от осознания, что мы наедине, что наступил решительный момент и надо действовать. Сейчас или никогда.

Ладони вспотели, зачесались, невыносимо захотелось вытереть их о юбку, но под взглядом Хена я это сделать не могла.

Наверное, для начала надо хотя бы подойти поближе. И я решительно направилась к окну. Хен молча, с легким удивлением наблюдал за мной.

Советы Лидайи мельтешили в сознании, сливаясь в бессмысленную мешанину.

«Сядь рядышком. Взгляни на него. Посмотри на его губы, приоткрой рот — он сразу отреагирует, вот увидишь. Еще можно вертеть что-нибудь в пальцах, будто играешь, на уровне груди — он заметит движение, а потом опустит взгляд на грудь — все, полдела сделано».

Когда слушала, эти уловки и ухищрения казались мне откровением. Но сейчас, наедине с Хеном, в ночной тишине, все стало каким-то глупым и ненужным. А на первый план вышло желание выяснить наконец самый важный для меня вопрос. Получить четкий ответ раз и навсегда, чтобы не тешить себя надеждами и не загораться так жарко от ничего не значащих мелочей.

И я, едва добравшись до окна и остановившись напротив Хена, жамкая непослушными пальцами мягкую ткань юбки, бахнула:

— Я тебе не нравлюсь?

Кончики пальцев похолодели, оглушительно заколотилось сердце. Мы смотрели друг на друга, молчание все длилось, хотя на самом деле, наверное, прошло не дольше пары вдохов.

Потом Хен криво усмехнулся.

— С чего такие вопросы?

Усмешка была искусственная, ненатуральная. Я видела, что ему совсем не до смеха, просто пытался свести все к шутке. На лице проступило напряжение.

— Ответь… — потребовала.

Он перестал улыбаться, нахмурился. Глянул в окно — словно ему неудобно было выдерживать мой и срочно требовался предлог отвернуться. Что-то буркнул сквозь зубы. Метнул недобрый взгляд на меня. Отрывисто бросил:

— Не надо, Сатьяна. Ты же ничего обо мне не знаешь.

— Почему не знаю?

Что еще мне нужно о нем знать, кроме имени, возраста, происхождения, его семьи? Или хочет сказать, что его родственники меня не примут? Или что у него есть какая-то тайна? Но даже если так, какое отношение она имеет к моему признанию? Я ведь полюбила его не из-за имени или происхождения. На миг сердце болезненно трепыхнулось: а вдруг невеста? Потом напомнила себе, что невеста невестой, а я официально его жена. И если есть что-то, что я должна знать, сейчас самое время мне это сказать.