Оливия Штерн - Избранная и беглец

— Не уходи, — судорожно зашептала она, — я… я не знаю, почему все… вот так. Я не знаю, как правильно. Я вообще ничего не знаю! И мне страшно… Но не потому, что меня украли. Мне страшно оттого, что ничего подобного никогда в жизни со мной не было. Никогда, слышишь? Я не знаю, как это, когда хорошо. Я понятия не имею, что у нас с тобой будет дальше. Я боюсь, что ты тоже скажешь, что я бревно в постели… И боюсь, что мне просто будет больно и противно, а ты слишком хороший, чтобы вот для тебя… и так…

— Ш-ш-ш-ш, не надо.

И так хорошо от его голоса. Спокойно. Как будто она покачивается на теплых волнах. У них в озере вода всегда была ледяная, а тут, надо же, вообразила себе теплую…

— Побудь со мной до коронации, а там решишь, — сказал Оллин. — Это всего лишь пять дней.

На следующее утро, стоило только разлепить глаза, Айрис столкнулась взглядом с Лайоном Делайном. Пискнув от неожиданности, прижала к груди одеяло и медленно, медленно поползла на противоположный край кровати, подальше от него.

— Доброе утро, — безмятежно сказал дядя будущего императора. — А я вот пришел удостовериться, что с вами все в порядке.

— В-вы… — Она села, глядя в темные, с прозеленью, глаза Делайна. — Как вам не стыдно? Хоть бы постучались!

— Я у себя дома, — пожал он плечами.

Айрис отметила, что выглядит Лайон чрезвычайно довольным. И уже причесан, одет так, словно у него сейчас деловое совещание.

Она мотнула головой, отбросила спутавшиеся за ночь волосы со лба.

— Имейте хоть каплю уважения, — сказала тихо. — Что за манера, вламываться в комнату к спящей женщине.

Лайон ухмыльнулся. Он сидел, вальяжно развалившись в кресле, и с интересом рассматривал Айрис, точно видел впервые. Она уставилась на него, решив, что не будет первой отводить взгляд, но потом все равно не выдержала и сделала вид, что ей чрезвычайно интересно, что там, за окном…

За окном было раннее утро. Чистое ясное небо. Перламутровые облака на горизонте.

— Милая моя, вы еще не заработали мое уважение, — наконец произнес Лайон. — Но, должен признать, действуете вполне решительно. Еще несколько таких попыток, и Оллин поймет, что вы ему не нужны. И тогда…

— Убьете меня? — прямо спросила Айрис, снова обратив взор на Лайона.

— Зачем? — Он улыбнулся, казалось, вполне доброжелательно, но глаза были холодные, лживые.

«Я ведь знаю, что император Рамелии — модификант. И что сам Лайон Делайн — тоже модификант. Разве таким, как я, оставляют жизнь?»

— Я выполню все, что обещал, — мягко продолжил Делайн, — мы же договорились, правда? Вы мотаете нервы моему племяннику, я убеждаю его в том, что с вами нужно расстаться, ну и… все довольны в итоге.

«Что-то не помню, чтоб мы договаривались, — подумала Айрис, — ну да ладно».

— Я стараюсь, — хрипло сказала Айрис, и ложь далась на диво легко. — Вы же видите.

— Вижу. — И снова холодная лживая улыбка, липкая, неприятная, после которой хочется постоять под горячим душем.

— Оставьте меня, — кое-как выдавила Айрис, — мне нужно привести себя в порядок.

Делайн пожал плечами и неторопливо выбрался из кресла. А потом, уже у двери, обернулся:

— Кстати, Айрис. Вы ведь неглупая женщина, вы видите, насколько опасно может быть рядом с Оллином. В этот раз вам повезло. Кто знает, что случится в следующий раз?

— Это что, ваших рук дело? — опешила она.

— Да ну, бросьте. Зачем мне эта постановка? Все гораздо хуже, милая, здесь все по-настоящему. Так что это еще один довод в пользу вашего отъезда. Подумайте и об этом.

И вышел совершенно бесшумно. И только тогда Айрис задохнулась от вмиг нахлынувшего ужаса. Этот гад играет с ней в кошки-мышки. И уж ему-то ничего не стоило просто от нее избавиться. Почему он так настаивает на том, что ей нужно убраться самой? Айрис не знала. С другой стороны, если Лайон так настойчиво убеждает ее убраться, значит, сам ничего не может предпринять? Или не торопится?

Она запуталась. Размышляла обо всем, пока умывалась и причесывалась. От слабости немного кружилась голова, в животе бурчало. Но как-то нужно взять себя в руки. Не дать превратить себя в запуганную мышь. Страх, он ведь не дает думать. А ей нужна ясная голова, чтобы выжить, чтобы вернуть Мику.

Так, мучительно размышляя, Айрис почистила зубы, причесалась и оделась. Потом раздался деликатный стук в дверь, и на пороге появился Оллин, такой домашний, немного растрепанный, в гемно-зеленом джемпере и мягких брюках. Пригласил к завтраку, во время которого проявлял подчеркнуто-отстраненное обращение, только один раз легонько коснулся руки и тут же отошел. Она испытывала необъяснимое глухое разочарование от всего этого. Смотрела, как Оллин нарезает манго на ломтики, и ловила себя на мыслях о том, что у него очень красивые руки с длинными пальцами и неширокими запястьями.

— Не составишь мне компанию на прогулке?

Айрис удивленно кивнула. Это его поведение сбивало с толку. Она не понимала, как себя вести и что делать. Но согласилась, не отказывать же будущему императору.

Вслед за Оллином она спустилась в сад и пошла по хрустящей под туфлями дорожке. День выдался пасмурным, но теплым. Начинал накрапывать мелкий дождик.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросил Оллин. — Ничего не болит?

Она пожала плечами. Последствий похищения она не чувствовала. Но все равно душа болела — по Микаэлу. Оллин остановился и обернулся. И словно что-то горячо толкнулось в груди, так захотелось, чтобы обнял, прижал к себе, как тогда, на красных скалах.

«Это все штучки Вирана Тала». — Айрис нахмурилась.

А Оллин, заложив руки за спину, устало заговорил:

— Я знаю, что ты думаешь только про своего ребенка. И делаю все, чтобы ускорить вашу встречу. Уже подобрал несколько человек, которые будут мне верны. Включая Эльса. Честно говоря, пока что купил их услуги, но в этом ничего плохого. Иногда заплаченные деньги порождают куда большую привязанность, чем внезапно вспыхнувшие чувства.

Айрис невольно улыбнулась и покачала головой. Джемпер цвета зеленого мха чудо как оттенял его глаза.

— Но без привязки к ребенку, Айрис… Чем бы тебе хотелось заниматься, пока ты здесь?

— Хочешь мне предложить работу?

— Почему нет? Таким образом ты бы стала совершенно самостоятельной, независимой женщиной. Ты бы могла сама принимать решения о том, что тебе делать дальше.

Айрис едва верила собственным ушам. Да что это с ним? То — моя, будешь со мной, то — независимая женщина.

— Я хочу дать тебе свободу, — спокойно пояснил Оллин. — Когда ты почувствуешь себя сильной и свободной, тебя перестанет тяготить мысль о том, что твои чувства являются результатом вмешательства доктора Тала.

«А что я чувствую?»

Она прислушалась к себе. Вот сейчас Оллин даже к ней не прикасается, а ей хочется на него смотреть. И прикасаться. А еще она устала бороться с собой, и желание попросту прижаться к нему, положить голову на плечо и закрыть глаза было очень и очень соблазнительным.