Альма Либрем - Ведьмина генетика [СИ]

Но не приходил, потому что ему самому никогда не хотелось власти. А теперь отступать было поздно. Мартен стал королем, а остался все таким же бестолковым, не способным выдержать всю церемонию бракосочетания по сценарию, не нервировать несчастного священнослужителя, который едва не поседел, пока венчал их с Беллой…

Сбежавшего, собственно говоря, от гостей.

Белла была единственной, кто знал, куда он ушел. Мартен надеялся, что она поймет и все-таки сможет простить ему это очередное проявление слабости, совершенно не достойной короля.

Он на мгновение замер у двери, задумавшись, как же ее открыть, а потом с усмешкой покачал головой — да, нормальный правнук Акрена Шантьи не стал бы задавать себе такие глупые вопросы. Мартен прижал золотой медальон к углублению, предназначавшемуся будто для него, и с улыбкой наблюдал за тем, как ведомая магией или каким-то таинственным механизмом дверь отъехала в сторону.

Интересно, а почему Дарнаэл Первый возвел другой дворец, оставив этот в стороне? Не потому ли, что его дед в далеком будущем узнал о том, что молодой король должен будет это сделать, и подал ему такую идею? Насколько тесно переплелись прошлое и настоящее? Действительно ли то, что говорил и делал Мартен, повлияло на его страну… Возможно, даже дало ему возможность родиться?

Наверное. Акрен ведь всегда делал все правильно, вот и сейчас сумел продумать все так, чтобы получился идеальный исход. Ведь он — человек, который никогда не делал ошибок. Не то что сам Мартен.

Он переступил порог, замер на мгновение, а после продолжил свой путь. Комната была наполнена множеством вещей, о существовании которых Мартен даже не задумывался — картины, какие-то книги, дневники, письма, перевязанные бархатными лентами, старые платья и камзолы… Наверное, историки будут в восторге, когда он покажет им все это и предложит несколько расширить архивы, позволит народу узнать чуть больше об истории того времени.

Ведь, не пользуясь магией, Акрен сумел сделать невероятное — перенести все это из его времени в нынешнее, оставить в медальоне маленький ключ к разгадке. Сколько поколений ждало, чтобы знания прошлого наконец-то стали им доступны!

Мартен остановился возле высокого зеркала — единственного, что осталось от страшной некогда Зеркальной комнаты, — и протянул руку. Пальцы скользнули по завиткам на тяжелой бронзовой раме, по гладкой поверхности стекла, и он заглянул в глаза своему отражению.

Ничего не поменялось. Тот же издевательский синий оттенок радужки. Отражение все еще было кронпринцем, не знающим, как это — быть ответственным за всю страну. За две страны.

А ведь в зеркало смотрел уже король.

— Я думал, — тихо промолвил Мартен, — мне это поможет, Акрен. Я думал, что, узнав тебя, пойму, как это — никогда не ошибаться.

Зеркало молчало. Акрен Шантьи умер двести пятьдесят лет назад, с той поры сменилось множество поколений. Он не мог ответить на его вопросы.

— Я был уверен, что мне станет легче, — с усмешкой произнес Мартен. — Что я смогу никогда не переживать за исход. Говорят, ты никогда не ошибался.

По поверхности зеркала прошла волна, словно капля упала на поверхность озера, и по нему пошли круги. Изображение едва заметно изменилось.

Мартен отшатнулся.

Мужчина, стоявший там, за зеркалом, уже не был им. Там стоял Акрен Шантьи, даже моложе, не тот, которым его знал Мартен.

— Здравствуй, ¬- усмехнулся он, и синие глаза засияли, словно драгоценные сапфиры. — Меня зовут Вольный. Я сын свинаря, пират, и если меня поймают власти Рангорна, то меня повесят. Или отрубят голову. Или сожгут. Как думаешь, людей, которые никогда не ошибаются, казнят? — Акрен задорно рассмеялся, и Мартен с удивлением понял, что человек, которого он знал, абсолютно отличался от этого парня, не думающего ни о государстве, ни о судьбе других… Он был действительно свободен. Свободен от ответственности. — Говорят, что всегда надо выбирать путь, который тебе по плечу. Я пират. Меня должны казнить. Первый советник короля с удовольствием убил бы меня, чтобы я не выболтал случайно тайну его брата, но он — отравитель, а яды ничем мне не помогают. Как думаешь, человек, который никогда не ошибается, смог бы влюбиться в дочь одного из самых влиятельных людей королевства? Человек, который никогда не ошибается, вздумал бы соблазнить девушку, если б понимал, что они никогда не смогут быть вместе? Я это сделал. И самая большая моя глупость — полюбить ту, которая мне не по плечу. Даже если я стану безумно богат, я всегда буду всего лишь сын свинаря. Я всегда буду болотом под ее — под их, — ногами.

Мартен вздрогнул. Болотом?

Картинка изменилась. Теперь он видел уже того, знакомого Акрена — старше на три года, немного серьезнее.

— Здравствуй, — голос звучал несколько иначе, стал холоднее, растерял молодецкий задор. — Меня зовут Акрен, граф Шантьи. Мое звание даровал мне король, надеясь на мою вечную верность. Мое звание не стоит и гроша ломанного в их глазах, в глазах дворян, унаследовавших свой статус. Я всего лишь грязный счетовод, выбравшийся из своего болота, чтобы силой потащить под венец леди де Кан и отобрать ее наследство. Я игрушка, умеющая хорошо считать. Король Эмильен будет в восторге, когда не увидит в моих расчетах ни единой ошибки, но неужели ты думаешь, что я после этого перестану быть ошибкой для этого общества?

Мартен тяжело втянул носом воздух. Ошибка общества. Лишний. Он вспомнил исторические книги, множество несоответствий…

Граф Шантьи в отражении печально улыбнулся… Застегнул последние пуговицы своего камзола, завязал бархатную ленту на волосах, медленно надел очки, ссутулился.

Из зеркала на Мартена смотрело чудовище. Безликий, серый, не привлекающий внимания.

— Я ошибка, — произнес он севшим, испортившимся вмиг голосом. — Я — то, чего не должно существовать. Они не знают. Не узнают никогда. Я знаю точно. Я человек, который никогда не ошибается.

Изображение искривилось, краски в нем перемешались, чтобы спустя мгновение появился новый Акрен Шантьи. Синий камзол, синий взгляд, холодная, ледяная улыбка.

— Когда проектировалась Зеркальная Комната, говорили, что никто не сможет выйти из нее живым. Мы нарушили этот запрет дважды, — погасший взгляд принадлежал совсем другому мужчине. — Вчера моя жена родила ребенка. Вчера моя жена едва не умерла. Вчера меня отвели в Зеркальную Комнату, потому что я нарушил королевский указ и должен был погибнуть здесь. Я сам говорил, что здесь сойдет с ума каждый. Я ошибаюсь, как видите. Я думал, что это был последний день и для меня, и для Ильзы. Однако твои учебники, король, говорят, что мы выжили двое. Ошибаются они или нет, а я все еще живой. Как и положено любой ошибке.