Делия Росси - Служанка

Штефан мог себе позволить не ужесточать налоговое бремя: Скарог вернул нашим землям свое благословение, и алмазные копи заработали в полную силу, обеспечивая все нужды государства. Стобардские камни всегда высоко ценились в мире, и сейчас, когда господарь заключил союзы с Нидеей и Ровеной, нашими богатыми соседями, полновесные золотые стависы рекой потекли в казну.

Разрушенные монастыри почти полностью восстановлены, а на месте захоронения сестер обители Золотого Сердца возведена памятная часовня.

Скарог больше ни разу не появлялся в замке, но я чувствовала незримое присутствие Древнего в возведенном в его честь главном стобардском храме. И каждый раз вспоминала Микоша — доброго старика, дававшего мне советы и помогавшего в те трудные времена, когда мне не на кого было положиться. Виль потом рассказал, что Скарог сам раскаивался в том, что проклял своих детей и долгие годы ждал того дня, когда сможет вернуть им утраченное. Потому и принял облик юродивого старика и поселился в Белвиле, хотел быть как можно ближе к арнам и жить их радостями и печалями.

«Он тебя сразу из всех выделил, — поделился со мной Виль. — Надеялся, что ты сумеешь жертвенник найти». А на мой вопрос, почему Скарог прямо о том не сказал, дух только усмехнулся и ответил, что даже боги должны соблюдать условия собственных проклятий.

Что еще произошло за это время? О, много всего. Кузен Дамир сбежал из Кравера, захватив с собой жену и новорожденного сына. Перед побегом он умудрился продать матушкин дом, но Штефан поручил Эйзеру — новому наместнику Краверской провинции — разобраться с моим наследством, и мне вернули не только дом на Бойнер-нье, но и наш старый особняк у подножия Аут-Кана.

Бранко по-прежнему управляет Белвилем, только теперь у него в помощниках Давор и Гойко. Кражич все еще один, но я заметила, что в последнее время он слишком часто наведывается в Стобард, а Штефан сказал, что наш управляющий нашел какую-то вдовушку и подумывает о том, чтобы сделать предложение. Что ж, надеюсь, так и будет.

Арны разъехались по своим уделам, которые теперь тоже входят в Стобардское королевство, и стали наместниками провинций. Бывший ординарец Штефана женился на Златке, и они ждут малыша. Хант принял предложение моего мужа стать главнокомандующим стобардской армией и остался в выросшем вокруг замка городе. Да, у нас теперь есть настоящая столица — Белвилор. Виль постарался на славу, изменив Алмазные горы до неузнаваемости и проложив широкие дороги по всей территории королевства. Если бы раньше мне сказали, что подобное возможно, я бы не поверила. Но дух Стобарда, вырвавшись из плена, торопился восполнить все, что упустил, и продолжал удивлять нас всякими чудесами.

— О чем задумалась, Эли? — теплые губы коснулись щеки.

Муж отвел от моего лица выбившуюся прядь и заглянул мне в глаза.

— О нас, — ответила я. — И о том, сколько всего произошло за эти полтора года.

— Да уж, немало, — согласно кивнул Штефан. Он внимательно посмотрел на меня, как всегда без слов понимая то, чего я не сказала вслух, и добавил: — Не стоит думать о прошлом, Эли. Оно осталось позади и никогда не вернется. Будущее — вот что важно.

Его ладонь легла мне на живот.

— Наше будущее и будущее всего королевства, — с намеком сказал Штефан, а потом подхватил меня на руки и перенес через порог. — И я намерен очень серьезно озаботиться тем, чтобы в следующем году у нас появился наследник, — сказал он, захлопывая дверь и направляясь к спальне.

А я только улыбнулась и крепче обняла мужа за шею. Штефан еще не подозревает, что наше будущее уже зреет у меня под сердцем. Но я обязательно об этом скажу. Только позже. Когда мы сполна насладимся неожиданно выпавшим нам подарком судьбы — целым днем без проблем, без придворных и без неотложных дел королевства.

Штефан

— Ваше величество, поздравляю, это мальчик!

Слова упали в тишину, которую Штефан слушал вот уже долгие семь часов, и разбили ее, не оставив и следа от тягостно тянущегося ожидания и невыносимого чувства беспомощности.

Он посмотрел на Хивчеца. Придворный лекарь сиял, как золотой ставис, а руки — полные белые руки с толстыми холеными пальцами — чуть подрагивали от волнения. Больше года прошло, как Хивчец переехал в Стобард, но до сих пор побаивается. Напугали его в империи крутым звериным нравом арнов. Впрочем, после сегодняшнего дня лекарь имеет все основания в это поверить.

— Здоровый, крепкий малыш! — продолжал докладывать Хивчец, но Штефан его уже не слышал. Он быстро шел к выходу из комнаты и думал о том, что наконец сможет увидеть жену. Утром, когда схватки усилились и Элиния больше не могла сдерживать стоны, она выставила его из спальни.

«Иди, Штефан, я справлюсь, — сквозь боль, затуманившую синие глаза, он увидел решимость добиться своего. — Я не хочу, чтобы ты здесь оставался». И как он ни убеждал жену, та оказалась непреклонна. Впрочем, когда она не добивалась своего? «Тебе нельзя этого видеть», — твердо произнесла Эли и плотно сжала губы, чтобы он не услышал, как ей плохо. Но в том-то и беда, что он слышал! Вернее, чувствовал — всем телом, всей душой ощущал отголоски той боли, что мучила Элинию. «Все будет хорошо, Штефан. Я справлюсь, — голос жены звучал приглушенно. — Ты ведь понимаешь, у обережников свои правила и секреты».

Штефан знал это, Эли его предупреждала, что обережная магия сильнее всего при рождении и в момент смерти и что есть определенные ритуалы, видеть которые ему, как мужу, нельзя. Он понимал, что не должен противиться, и все же не мог. Не мог оставить Элинию одну. Как она справится? Зверь ведь не зря на крепких девиц заглядывался, знал, что его потомство только такая выносить и родить сумеет. А Эли… Она слишком хрупкая. Разве может он уйти и оставить ее одну? Но легче было Скарога переубедить, чем эту маленькую смелую женщину. И он сдался. Ушел. И весь день провел рядом, в соседней со спальней комнате, всякий раз стискивая зубы, когда из-за стены долетали полные боли звуки.

В такие моменты ему хотелось разгромить все вокруг. Почему это никак не заканчивается? Отчего так долго? Это всегда так бывает или происходит что-то плохое?

Он расхаживал по залу, считал шаги, потом не выдерживал и вызывал из спальни Хивчеца, пытаясь узнать у того, что с женой, но лекарь уверял, что все идет хорошо и осталось потерпеть совсем немного. Немного… Как? Как можно терпеть, когда в ушах звенит крик Элинии? Да лучше бы с него живьем шкуру снимали, чем слышать, как ей больно!

Он не думал о ребенке, не думал о том, что королевству нужен наследник, понимал только, что Эли больно, и готов был убить любого, да вот хоть себя, только бы это помогло!