Делия Росси - Служанка

Супруг предложил мне руку и направился к лестнице. Послы двинулись следом. Вообще, Штефан редко удостаивал кого-либо подобной чести. Обычно он встречал послов в зале для приемов, но сегодня был особый случай — среди прибывших были главные советники императора граф Дарен и лорд Берден, и Штефан хотел проверить их намерения. Стена, через которую проходили гости, могла показать их мыслеобразы и чувства, и муж не преминул этим воспользоваться, чтобы понять, с чем пожаловали приближенные императора.

Уже позже, в тишине тронного зала, я спросила супруга, что он видел, но тот только покачал головой и ответил, что беспокоиться не о чем. Правда, по небольшой морщинке, появившейся у него между бровями, я поняла, что это не так. Но это же Штефан! Если он сказал, что беспокоиться не о чем, то будет стоять на своем. Ну ничего. Я позже все равно все узнаю. Нет ничего такого, что Штефан действительно сумел бы от меня скрыть. Супруг отвлекся на подошедшего Гойко, а я так и не смогла оторвать от него взгляда. Резкий профиль, красивые, дышащие силой и уверенностью черты. В длинных темных волосах кое-где появились тонкие серебряные нити.

— Что, Эли? — повернулся ко мне Штефан.

«Я тебя очень люблю», — безмолвно ответила я, и в синих, лишенных грозной красноты глазах увидела понимание и ответ.

«Больше жизни», — читалось в ясном взгляде.

Бранко

Новый тракт был широким, не в пример старому. И ровным, без ухабов и кочек. Теперь, после того как господарь велел проложить эту дорогу, путь от Кравера до Стобарда занимал всего два дня вместо прежних пяти.

Бранко чуть придержал коня и оглянулся на оставшийся далеко внизу Корец. На сердце потеплело. Славно он все-таки вчера вечерок провел! Маленка не подвела, расстаралась — и баньку затопила, и пирогов с потрохами напекла, и поросеночка молочного зажарила. А уж ночью… Ночь была такой горячей, что до сих пор перед глазами тело нежное мелькает, груди налитые с темными горошинами сосков, косы толстые, кругом головы уложенные. И руки — длинные, белые, будто крылья лебедушки, гибкие, с тонкими пальчиками. Он отчетливо помнил, как эти самые пальчики гладили его плечи, шею, путались в волосах… Как сладко было целовать мягкие податливые губы, каким дурманящим был аромат черемухи, растущей под окном.

Воспоминания обдали волной, отозвались в паху, сбили дыхание. Проклятье! Хоть бери да возвращайся! Вот уж не думал, что какая-то женщина сумеет так запасть в душу, приклеиться к ней листом влажным, родниковой водицей пролиться.

Такое с ним только однажды было. Бранко провел рукой по лбу, словно пытаясь стереть мелькнувшую мысль, но та не отпускала. И вспомнилось вдруг, как два года назад он впервые увидел Илинку. Как стоял тогда в темной кухне, смотрел на сидящую рядом с очагом девушку, а внутри весна расцветала. И верилось, что не такой уж он и старый, что все еще в его жизни будет — и любовь, и семья, и детишки. А уж когда в глаза заглянул — чистые, как Дрина, что поля его родины омывает, так с души ушли и горечь от предательства невесты, и обида, и ненависть, что глубоко в сердце застряли.

Это теперь он знает, что обережники способны чужую боль забирать, а тогда просто понял, что жизнь вперед идет, что и он счастья достоин. Только кто ж думал, что его счастье таким горьким окажется? И та, кого полюбил, другому душу и тело отдаст?

Что ж, он смирился. Видел, какими глазами друг на Илинку смотрит, да и ее взгляды для него как открытая книга были, вот и молчал. А уж когда Илинка хозяйкой в замок вернулась, так и вовсе затолкал все чувства поглубже и на крепкий замок запер. Наверное, потому и к Маленке поначалу холоден был, на любовь ее не поддавался.

Думал, что прошла его весна и все быльем поросло, а вот гляди ж ты, и у старого дуба новые побеги всходят! Бранко задумчиво нахмурился. А может, не повторять былых ошибок? Не ждать, пока Маленку какой-нибудь заезжий молодец уведет? Много их нынче в Стобарде. Со всей империи идут и едут, кто на прииски алмазные, кто за жизнью спокойной, а кто и за компанию да в охотку. Прослышали, что в королевстве Штефана жизнь не в пример сытней да богаче, чем в Олдене, вот и бегут.

Бранко хмыкнул и пустил коня шагом, с удовольствием оглядывая окрестности. Весна в этом году выдалась ранняя, осыпала цветами кусты волчьей сыти, листвой яркой ивы одела, травой густой обочины украсила. Красиво…

Он улыбнулся в усы и вернулся к недавним мыслям. Не позавидуешь имперцам! Георг бесится, а сделать ничего не может. Да и что сделаешь, когда у Стобарда армия уже вдвое превышает имперскую и во главе ее арны стоят?

Дорога поднималась все выше, вдали показался Хайженский кряж. Бранко пересек мост через Затонку, и вскоре перед ним открылся вид на столицу. За последний год город, построенный вокруг Белвиля, стал больше, раскинулся по склонам горы, растянулся почти до самого Унца, лежащего на полпути к Старому Стобарду. Высокие крепкие дома, новые гостиницы и лавки, а уж кабачков сколько! И в любом тебе и пиво пенное подадут, и плацинды, и ягнятину, на углях запеченную. А уж про ратицу и говорить нечего — крепче и забористее, чем в Новом Стобарде, нигде не найти!

Бранко проехал через западные ворота и направился по широкой улице вверх, к сияющей вокруг королевского замка Стене.

Сейчас, в ослепительном солнечном свете, та переливалась всеми цветами радуги, а высокие шпили Белвиля ярко отсвечивали позолотой и казались плавающими в кипенно-белых облаках. Да, Стобард больше не был краем дождей и туманов. Ушли они вместе с проклятием. Безвозвратно. Хотя оно и к лучшему. Не привык он к сырости, не любил. Да и кто из воинов ее любит? Раны-то старые в дождь завсегда о себе напоминают, ноют, чисто тетива варнийская. А теперь, хвала Скарогу, благодать кругом, и в небесах тоже. Все изменилось.

Бранко усмехнулся, вспомнив, какие легенды рассказывают в королевстве. И об арнах, и о Виле, и о Скароге. Одна другой чуднее да заковыристее. И все-то в них легко и просто получается: и появление двух контуров Стены, и возникновение столицы, и огромная мощь и сила государства, поддерживаемого самим Скарогом. Да только немногие понимают, что у всех этих легенд и сказаний иная сторона есть. Труды и заботы господаря, огромные деньжищи, вложенные им в укрепление границ и наведение порядка, налаживание отношений с соседями и заключение военных союзов, помощь бедным и устройство новых рабочих мест, — все это мало кто видит. Гораздо проще хорошую жизнь на чудеса списать.

Нет, народ Штефана любит, только вот не привык тот напоказ свои труды выставлять. Надо бы ему, Бранко, этим озаботиться, кочующим актерским труппам задание дать, чтобы пьесы о добрых делах государя поставили да по всему Стобарду их показывали.