Марина Ли - Контракт на мужа

Мелочь отплясывала на танцполе и больше походила не на трепетную, обиженную козлом лань, а на вышедшую на охоту самку богомола. Решительно, в заботливом родительском контроле это дитя сегодня не нуждалось.

— Хотела бы я посмотреть на того смертника, который рискнёт подойти к ней сегодня, — пробормотала я, сковырнула себя со стула, разом став сантиметров на пятнадцать ниже и, поправив лифчик, бросилась на амбразуру, которая лениво осматривала зал, пристроившись за столиком прямо возле выхода, и ещё не ведала о том, что Аннушка уже успела разлить масло…

Неуклюже лавируя между посетителями клуба — а как тут быть уклюжей, если народу в клубе было как пенсионеров в булочной в семь утра, а я боялась отвести взгляд от своего красавчика?! — я добралась до точки назначения за считанные мгновения, упала на диванчик, взглядом пристрелив соску, которая вертела задом возле столика, выставляя напоказ все свои небогатые размерами прелести. Девица споткнулась на своих китайских лабутэнах и, нестройно перебирая копытами, побрела к бару, а я вскинула взгляд на добычу и, страстно оскалившись, поинтересовалась:

— Ты один живёшь или с мамой?

Мужик растерянно моргнул. Я, если откровенно, тоже. Не совсем соображая, с какого перепугу ляпнула про маму.

— Что, прости?

— Ну, жены или девушки у тебя нет, — уверенно заявила я. — Иначе бы ты по клубам не шлялся… Только не надо про то, что нынче у всякого бизнесмена полный комплект: и жена, и любовница, и гарем в каждом порту… Ты точно не из таких.

Он с интересом посмотрел на меня и, удобно откинувшись на спинку дивана, махнул рукой официанту.

— Думаешь?

Я наклонилась к нему и с глотком воздуха втянула в себя запах его одеколона.

— Ммм… — Он пах как дождь в тропиках. Пугающе, головокружительно и фиг поймёшь чем, но, в целом, приятно-…зуб даю.

На нашем столике материализовалась пузатая бутылка с кривоватым горлышком и круглые бокалы. Не дожидаясь позволения, я уверенно плеснула себе коньяку — эх, прощай остатки разума! — и жахнула, зажмурившись от обжигающей крепости и терпкого аромата.

— А зачем тебе моя мама? — аккуратно поинтересовался мой визави и протянул мне дольку лимона.

— Мне? — возмутилась я, закусывая. — Побойся бога! Мне она совершенно ни к чему. И даже к лучшему, что вы не вместе живёте. Сегодня вечером я собираюсь пригласить себя в твою спальню.

А дальше зачем-то взяла и рассказала ему о всех своих неудачах с мужиками. Начиная со школы и заканчивая нынешним днём. Не сказать, что их не было. Были, да всё не те. Те, в кого я была тайно и страстно влюблена, всегда отчего-то доставались моим подругам, одноклассницам, соседкам по подъезду… А мне приходилось довольствоваться другими. Неплохими, хорошими, добрыми и работящими мужиками, но ни от одного из них у меня не зашлось в сладком трепете сердце и не захотелось, послав всё к чёрту, пуститься во все тяжкие.

К концу рассказа я начала трезветь, стремительно теряя смелость, а потому с радостью приняла протянутый бокал и спросила:

— Ну, что скажешь?

— Скажу, что ты слишком много говоришь, — ответил сказочный мужик, а потом взял меня за руку и куда-то повёл.

А я пошла, безвольная и счастливая. И в той каморке, куда он меня привёл, позволила ему всё. С наслаждением — ещё каким! — отдалась у стеночки, продолжила на подоконнике и закончила, перегнувшись через спинку пыльного кресла, которое испуганно скрипело и верещало, пока красавчик меня… кхм… Очень качественно, с душой. Меня никто и никогда так не…

После третьего захода, он вдруг заговорил на иностранном языке, который я, после безуспешной попытке опознать, отнесла к балканской группе.

— Что?

Вместо ответа он развернул меня лицом к себе, обхватил ладонями лицо и снова поцеловал, да так жадно, словно собирался устроить заход на четвёртый круг.

— Ты кто, женщина? — прохрипел, оторвавшись от моего рта. — Откуда?

— Тебе адрес мой что ли сказать?

Честно говоря, я ни на шутку перепугалась. Потому что одно дело случайная связь по пьяной лавочке и совсем другое — смотреть этой связи в глаза, осознавая всю глубину своего падения.

Господи! Мы же даже не предохранялись!

— Для начала можно телефон, — ответил он.

Наизусть я помнила только два номера: Сливкин и заведующего РОНО. Думаете, когда я диктовала красавчику номер седовласого старца с пивным брюшком и скверным характером, меня мучили угрызения совести? Не смешите мои пятки! Моя совесть всё ещё была в обмороке после того разврата, в котором я только что принимала активное участие.

— А зовут тебя как?

— Алана Генриховна Кох, — не моргнув глазом, выпалила я.

— Ян, — проглотив удивлённый смешок, представился мой любовник. — Подожди тут, я расплачусь и вызову машину. Продолжим у меня в спальне, как ты и хотела с самого начала.

Я кивнула, подождала, пока мужик свалит с горизонта и бочком, бочком, подгоняемая жгучим стыдом и паникой, рванула в основной зал, прячась за колонной, высмотрела в толпе пьяненькую Сливку и, схватив её за шиворот (образно говоря, потому что мерзавка вымахала так, что без стула подзатыльник не выпишешь), утащила на стоянку такси.

Таксисту для пущей конспирации назвала адрес в другом конце города, а оттуда уже поймала попутку. И не нужно мне тут шуток про параноиков. Уж лучшем перебдеть, чем недобдеть.

И да! Мне не было стыдно, когда я врала Сливке и вороному голубю*, что ни пса не помню о той ночи. Так нам с совестью и стыдом спокойней жилось. До сегодняшнего вечера. Точнее, до того момента, как на пороге нашей квартиры не появился тот самый Ян, что начисто вынес мне мозг почти полгода назад.

Я, по наивности своей секунд пять верила в то, что этот гваделупец недоделанный меня не узнает, но когда он, лязгнув гильотиной в голосе, объявил очевидное:

— Ты беременна, — поняла, что Штирлиц не просто близок к провалу, а окончательно провалился, и обречённо кивнула.

Ну, а что? Пузо моё слепой за километр без очков рассмотрит, да и соврать насчёт отцовства не судьба, я ж сама ему все явки сдала, разболтав об одиночестве и всех своих — целых трёх! — бывших любовниках.

Да и не собиралась я врать.

— Сливка, вы с Элом ступайте, — улыбнувшись, велела я «деткам». — Ужасно рада за вас. Правда. И совсем не обижаюсь… Когда вы вернётесь, поговорим.

Я к тому времени как раз сумею подобрать нужные, по возможности, не матерные слова…

Молодые ушли, а Ян — всё же он невероятно красив, а то я переживала за наследственность мелких, мало ли что мне там с пьяных глаз померещилось… — посмотрел на меня тяжёлым взглядом (таким гвозди в железо-бетонную стену забивать можно, ей-Богу!) и выдал:

— Значит, Алана Генриховна Кох…