Делия Росси - Сиделка

— Тера Кэтрин!

А вот и пациенты проснулись. Лодвика пора поить обезболивающим.

Я бросила взгляд в зеркало, поправила волосы и заторопилась к выходу.

День пролетел незаметно. Осмотры, перевязки, процедуры, пара часов сна — привычная и знакомая круговерть. Каллеман больше не приходил, Горна тоже не было видно, и я радовалась этому, потому что не знала, как смогу смотреть ему в глаза.

«Что же ты, Кейт! — насмехался внутренний голос. — Поздравь сиятельство с помолвкой. Это ведь такое важное событие!»

«Заткнись! — ругалась я, понимая, что это не слишком нормально — разговаривать с собственным подсознанием. — И без тебя тошно!»

Назойливый собеседник замолчал, но вскоре снова принялся за свое.

«А что ты хотела? Чтобы сиятельство оценил красоту твоей души и влюбился? А может, ты рассчитывала, что он предложит тебе руку и сердце? Фью… Надо же быть такой наивной!»

«Ни на что я не рассчитывала!»

Я решительно направилась к тамбуру, собираясь навестить Каллемана. Нужно было узнать, помогла ли ему настойка.

«Врешь. Еще как рассчитывала!» — не унимался несносный «друг».

— Кейт!

Голос Горна, вклинившийся в мою шизофреническую беседу, заставил вздрогнуть и беззвучно выругаться.

— Милорд.

Я кивнула и быстро мазнула взглядом по смуглому лицу. Со вчерашнего дня оно не изменилось — все такое же красивое.

— Я хотел с тобой поговорить.

Сиятельство сделал шаг мне навстречу.

— У меня очень много работы, милорд.

Я попыталась обойти графа, но тот не позволил — поймал за руку и притянул к себе. А уже в следующую секунду мы оказались в той самой спальне, в которой не так давно я выхаживала его после ранения.

— Отпустите!

— Кейт.

Тихий шепот прошелся по щеке, вызывая дрожь.

— Вы принимали настойку, милорд?

— К ресу настойку!

Моей шеи коснулась теплая рука.

— Кэтрин.

Серые глаза замерцали, наливаясь чернотой. Ах, эта чернота… Почему она так на меня влияет? Почему я готова отдать все, только бы вечно смотреть в ее манящую глубину?

Я наблюдала за играющей со мной тьмой, а ум лихорадочно работал, взвешивая все за и против. Граф не отстанет. Он не успокоится, пока не добьется своего. И я… Я ведь тоже хочу его, хотя прекрасно понимаю, что наша связь не будет долгой. А теперь, когда знаю о помолвке…

— Кэти.

Пальцы спустились к груди, ласково коснулись проступивших сквозь тонкую ткань сосков.

Рес! Как же я устала бороться — с ним и с собой. А может, и не нужно никакой борьбы? Пусть Горн возьмет от этой ночи все, что хочет. Пусть. А я заберу то, что нужно мне, — тепло, страсть, наслаждение, иллюзию любви. А потом… Потом все закончится, и будет обычная жизнь, с ее привычными хлопотами и заботами. И я переступлю через свои чувства, переболею ими и научусь обходиться без этого мужчины.

Я посмотрела в лицо своему наваждению. Красивый. Сильный. Опасный. Горн не отступит. Он из тех, кто всегда добивается своего. Сейчас он хочет меня, и любое сопротивление его только раззадоривает. Он, как охотник, будет преследовать меня до тех пор, пока не поймает. Пока я не сдамся. Так стоит ли сопротивляться? Может, лучше уступить? Дать ему то, что он хочет. Поддаться. Вернее, отдаться. А потом, когда Горн удовлетворит свою страсть, я стану ему неинтересна. И смогу жить дальше — без его неослабного внимания, без постоянных домогательств и без шквала ненужных мне эмоций.

«Ни сы» — вспомнился ободряющий иероглиф из прошлого. Да. Это единственное, что остается.

Граф взял меня за руку.

— Не торопитесь, милорд, — тихо сказала я, убирая ладонь и медленно расстегивая пуговицы. — У нас впереди целая ночь.

— Кейт.

— Тш… Не нужно слов, милорд. Они сегодня лишние.

Я расстегнула застежку до конца, позволяя платью упасть на пол, скинула сорочку, вынула из прически шпильки. И все это — не отводя взгляда от черных, мало похожих на человеческие глаз. Тьма, мерцающая в них, убыстряла пульс, сбивала дыхание, окрашивала румянцем щеки.

— Кэтрин.

Я встряхнула волосами. Они рассыпались по спине, укрыли плечи, упали на грудь.

— Кэти.

— Вы хотели этого, милорд?

Я коснулась сосков, развязала завязки панталон, чуть шевельнула бедрами…

— Вам нужно было мое тело?

Провела ладонью по ложбинке, обвела полукружия груди.

— Так возьмите его, милорд. Оно ваше. На всю…

Договорить я не успела. Горн подхватил меня на руки и уронил на постель.

— Кэти.

Прикосновение горячих губ вызвало дрожь предвкушения.

— Моя Кэти.

Поцелуй вышел непривычно нежным. Я не ожидала такого от графа. Мне казалось, сиятельство не умеет быть сдержанным в своей страсти. Впрочем, надолго его сдержанности не хватило. С каждой секундой твердые губы становились все настойчивее, их ласка — откровеннее, дыхание — жарче.

Камзол и рубашка полетели на пол, вслед за ними там же оказались брюки.

Горн целовал меня, а его ладони сжимали грудь, потом спустились ниже, накрыв набухший клитор, и я задохнулась от остроты ощущений. Тело мгновенно откликнулось на искушающие прикосновения. Дыхание сбилось. Рес! Я так давно не была с мужчиной, что уже успела забыть, каково это!

— Кэтрин, — хрипло прошептал граф. — Наконец-то ты со мной.

Горн оказался опытным любовником. Его пальцы легко скользили по влажным складкам, их движения то ускорялись, то замедлялись, заставляя меня извиваться, подстраиваясь под задаваемый властной рукой ритм, но сиятельство всякий раз оттягивал разрядку, доводя меня почти до грани и тут же отступая.

— Дерек, — не выдержав, простонала я.

— Куда-то торопишься, Кейт? — усмехнулся граф. — Не стоит. У нас впереди целая ночь.

«Да. Единственная ночь. И она — моя, и ты — мой», — так и хотелось крикнуть в ответ, но я промолчала и потянулась к таким притягательным устам.

— Дерзкая, — оценил мой порыв Горн, перехватывая инициативу. — И смелая.

Его усмешка растворилась в жарком поцелуе, и мое тело отозвалось дрожью, а когда я почувствовала внутри тяжелую горячую плоть, то не смогла сдержать стон и дернулась навстречу — принимая, раскрываясь, обнажая всю себя, без остатка.

Толчки были мощными, резкими, почти болезненными. Плечи мужчины ритмично ходили под моими руками, влажная кожа блестела в тусклом свете ара. Я замечала все это краем сознания, почти машинально. Меня несло куда-то, мысли путались, пружина внутри сжималась все сильнее.

— Кэти.

Хриплый шепот сводил с ума.

— Кэтрин.

Движения стали быстрее, ощущения — острее, почти на грани, кровь забурлила… Горн гортанно застонал, и этот стон словно разрушил внутри последнюю одерживающую плотину. Я вскрикнула и потерялась в сокрушительном, как океанская волна, оргазме.