Делия Росси - Сиделка

Я вспоминала все и чувствовала, что не одна. Горн вел меня по тропинкам памяти, был рядом в самые трудные моменты и помогал преодолевать боль и отчаяние, захлестывающие душу.

Его поддержка давала мне силы, и она же вытащила меня из моего прошлого, вернув в настоящее.

— С возвращением, Кэти, — устало улыбнулся Дерек, выпуская из своих рук мои ладони. На лбу его блестели мелкие бисеринки пота, лицо выглядело осунувшимся. Видно, магия девораторов — не такая уж легкая штука.

— Вы видели всю мою жизнь?

Я задала этот вопрос, пытаясь понять, что чувствую. Когда-то я думала, что стоит мне вспомнить свое прошлое, как все тут же изменится. Я рассчитывала, что вместе с памятью вернется и моя настоящая личность. Увы, я ошибалась. Ничего не изменилось. Я была все той же Кейт Стоун, а врач-химиотерапевт Карина Сергеевна Одинцова осталась где-то в другой реальности, там, где ей и было самое место. И пусть у нас была абсолютно одинаковая внешность, но внутренне мы были очень разными. Два года, проведенные в Дартштейне, сильно повлияли на мое мировоззрение и характер.

— Да, Кэти, — кивнул граф. — Я видел твою жизнь.

В его глазах мелькнуло какое-то непонятное выражение. То ли сожаление, то ли боль.

— Ваш мир очень отличается от нашего, — задумчиво произнес Дерек, но я чувствовала, что он хотел сказать совсем другое.

Наверное, это трудно — считывать и понимать эмоции людей, переживать с ними их воспоминания, примерять на себя чужую личность. Фредерик говорил, что старается закрываться от душевных порывов, но сейчас я видела, что он окунулся в мое прошлое без магической защиты.

— Да. И жизнь в нем тоже отличается.

Мы замолчали. Горн задумчиво смотрел прямо перед собой. Я понимала, что он пытается осознать то, что увидел, и сама занималась тем же. Мои поступки, мои чувства, мои страхи — многое теперь виделось мне иначе. Прошлое не исчезло. Оно затаилось внутри меня, и пусть я его и не помнила, но оно продолжало влиять на мою жизнь. Незаметно, исподволь, почти неощутимо.

Пережив предательство любимого, я никому не доверяла в своей новой жизни, не хотела привязываться, опасалась боли и разочарований. Что ж, это было неудивительно. После гибели родителей Игорь стал для меня всем — моей семьей, моим любимым, моим мужем. Я не хотела видеть его недостатков, не замечала очевидного, закрывала глаза на правду, цеплялась за него, как за якорь, и в итоге потерпела кораблекрушение. Этот урок многому меня научил. Наверное, поэтому в новой жизни я больше не хотела зависеть от мужчины. И в борьбе разума и чувств выбирала разум.

— Не плачь, Кэти.

Теплая рука обняла меня за плечи.

Я попыталась встряхнуться. Рес с ним, с прошлым, я подумаю о нем потом! Сейчас важнее настоящее.

— Вы видели их, милорд? Вы поняли, что это за твари?

— Да, — кивнул Горн. — Это призрачные псы Рангарда. Для обычных людей они невидимы, и опознать их довольно сложно.

Он убрал руку и выпрямился.

— Но их можно победить?

Я сделала вид, что не заметила этого.

— Твари подчиняются тому, кто вызвал их из иномирья. Когда мы найдем его, то сумеем победить и псов, — Фредерик пристально посмотрел на меня и с запинкой спросил: — Как ты себя чувствуешь, Кейт?

— Довольно странно, — ответила я. — Вроде бы я вспомнила свое прошлое, но у меня ощущение, что та моя жизнь осталась далеко позади.

— И у тебя нет желания вернуться?

Взгляд прозрачных глаз был бесстрастен, но чувствовалось, что Дерек затаил дыхание в ожидании ответа.

— А это возможно? — тихо спросила я.

— Если только через сто лет, — вмешался Каллеман. Он оперся о стену, скрестил на груди руки и посмотрел на друга. — Я ведь все правильно понял, Дер?

— Да, — кивнул ему Горн. — Ты попала в Дартштейн в ночь Красной луны, Кейт, — пояснил он мне, — когда грань между мирами, заселенными людьми, становится очень тонкой. Такое явление случается один раз в столетие и приходится на самую темную ночь в году.

Точно. Так и было. Я попала в Дартштейн в день зимнего равноденствия, и после нашей теплой южной зимы холода Бреголя показались мне просто невыносимыми.

— Получается, наши миры — параллельные?

— Можно сказать и так, — кивнул граф. — Мы называем их светлыми.

— А тот мир, откуда приходят твари?

— Один из черных, — ответил Горн и задумчиво добавил: — Видишь ли, Кэти, злая энергия, исходящая из людских сердец, не исчезает бесследно. Рано или поздно она попадает в смежные миры и трансформируется там в самых настоящих чудовищ.

— А потом эти чудовища пытаются проникнуть обратно?

Я вопросительно посмотрела на графа.

— Да, но с тех пор, как маги провели особый ритуал, это довольно трудно сделать, — ответил он. — Грань пропускает зло в черный мир, но препятствует его возвращению обратно.

— Но как же призрачные псы? Получается, кто-то вызывает их, разрывая грань?

— Видимо, да, — ответил Горн. Он незаметно посмотрел на Каллемана и задумчиво отвел взгляд.

Я молчала, пытаясь осознать новую картину мира. Получается, есть два параллельных мира, заселенных людьми, в которых история и жизнь течет примерно похоже, и есть два смежных с ними черных мира, в которых обитают немыслимые чудовища, созданные людской злобой и ненавистью.

— А почему я их вижу?

Я вопросительно уставилась на Горна, но ответил мне Каллеман.

— Вероятно, потому что ты тоже, в своем роде, эри, Кэтрин, — сказал маг, а Дерек едва заметно улыбнулся и пригладил мои волосы.

— Вы поэтому взяли со своих людей клятву о неразглашении? — спросила я его.

— Да. Они никому ничего не скажут, иначе рискуют лишиться жизни, — кивнул Горн.

Он замолчал, я тоже молчала, обдумывая услышанное. Кто бы мог подумать, что все так сложно. Живя на земле, я никогда не задумывалась о существовании других миров и сейчас впервые поняла, как много значат наши слова и поступки, наши злоба и ненависть, наши зависть и ложь. Да, волшебники Дартштейна укрепили Грань, но ведь у землян подобной магии нет, а значит, зло беспрепятственно возвращается в наш мир и процветает в нем, приобретая все более уродливые формы.

— Получается, люди могут пересекать барьер между мирами.

Я сама не заметила, как произнесла это вслух.

— Только между параллельными, — ответил Фредерик. — И при этом должны совпасть сразу несколько условий — подходящее время, сильное желание, твердая воля и состояние, близкое к смерти.

— У меня это все совпало, — тихо прошептала я, вспоминая темный переулок и шумное дыхание, раздающееся за спиной.

Дерек ободряюще сжал мою ладонь.

— А память? Почему я ее потеряла?

Я пытливо заглянула в прозрачные глаза. После того как Горн прошел вместе со мной дорогами моего прошлого, между нами что-то неуловимо изменилось. Исчезло недоверие, ушли обиды и непонимание, пропали страхи и сомнения. И больше не нужно было что-то объяснять и доказывать друг другу. Я знала, что Дерек видел мою душу и понял все, что в ней происходит.