Пэм Годвин - Кровь Ив

— Никаких разговоров о сексе, пока я писаю, Джесси, — но я не сумела сдержать счастливой улыбки на лице.

Уголок его губ дернулся.

Опустошив мочевой пузырь, я встала и дернула пропитавшиеся потом штаны на место.

— Я верну услугу.

Джесси поднялся со мной, переведя взгляд на горизонт и сурово нахмурив брови.

Я посмотрела на дверь ветеринарной клиники, мгновенно протрезвев. Соблазнению Джесси придется подождать.

Его ладонь скользнула в мою и крепко сжала.

— Отсутствие новостей — это хорошие новости, верно?

— Если дело не в том, что они не хотели нас будить.

Мы стояли там, рука в руку, глядя на дверь, и воздух тяжелел с каждой секундой. Я повелевала двери открыться, чтобы увидеть, как Дарвин выскакивает оттуда со свесившимся языком и махающим хвостом.

Джесси, похоже, не собирался сдвигаться с этого места. Так что я сделала первый шаг, затем следующий, набирая скорость и утюжа свои нервы, пока тащила его аз собой.

У двери я схватила карабин, сделала глубокий вдох и повернула дверную ручку.

Солнечный свет полился мимо нас, и мои глаза адаптировались к пространству позади полосы света, обыскивая темные углу комнаты на предмет движения.

Ши лежала лицом вниз на матрасе, но поднимала голову, ее глаза отяжелели со сна.

Я отпустила руку Джесси и просканировала клетки в тени у стены. В последней, достаточно большой, чтобы вместить льва, дверца была открыта.

Внутри на полу растянулся Рорк, и его рука обнимала свернувшийся ком шерсти и марли.

— Дарвин? — выдохнула я, и мой пульс рикошетом застучал в груди.

Косматая голова поднялась из-под руки Рорка, одно ухо дернулось, и огромные темные глаза сверкнули в тусклом свете.

Я втянула череду прерывистых вдохов, и мои пальцы дрожали, пока я опускала карабин на ближайший стол. Джесси положил ладонь на мою поясницу, его улыбка прижалась к моему плечу.

Дарвин подтащил лапы под тело и неуклюже приподнялся под рукой Рорка, пытаясь встать.

Рорк дернулся, встав на колени и схватив Дарвина за шею.

— Воу-воу-воу, мальчик.

Многое можно сказать о верности, приспособляемости и непреклонной решительности. В конце концов, я назвала его Дарвином, потому что он являлся ярчайшим примером выживания против природы.

Я стала свидетельницей его выживания, когда встретила его на Озарк Маунтинс в Миссури, где он вытащил меня из моего уединения и сделал меня своей. А теперь я стала свидетельницей того, как его когти царапали бетонный пол, ведомые одной-единственной вещью. Преданностью.

Покрытый бинтами и швами, он вырвался из хватки Рорка и похромал к выходу из клетки. Его лапы отказали на углу, отчего его задница скользнула по полу.

Мое сердце ухнуло, и я побежала к нему.

— Дарвин. Nein. Nein.

Проигнорировав мою команду, он пошатнулся, восстановил равновесие и изо всех сил поковылял ко мне лихорадочным скольжением когтей и дрожащих лап.

Я затормозила по полу, чтобы добраться до него, и бухнулась на колени. Мои руки взлетели к его шее, пальцы погладили плешивую шкуру, аккуратно стараясь не потревожить повязки.

— Ох, Дарвин, что же с тобой случилось, а? Почему ты последовал за нами?

Его глаза посмотрели в мои, общаясь на языке, который мне хотелось бы понимать. Затем он кинулся на меня, распластав мою спину по холодному бетону и принявшись лизать мое лицо и тереться мокрой мордой по моим ушам.

— Тебе нужно было, чтобы тебя обняли? И все? — я схватила его голову, и мое внимание переключилось на изувеченную дыру, где было ее ухо. Хрящ выглядел красным и уродливым, его покрывали черные стежки.

Как он потерял свое ухо? Медведь в горах? Тля во время его похода в поисках меня? Эта мысль вызвала у меня желание сломать что-нибудь. Я стиснула зубы от неожиданного прилива ярости, удивившись, как мои клыки не сломались пополам.

Джесси опустился на колени возле меня, и его руки последовали за моими. Мою грудь сдавило, когда наши пальцы натыкались на еще большее количество швов, комков и торчащих ребер.

Ши сдернула лоскутное одеяло с окна, и свет, заливший комнату, осветил ввалившиеся щеки Дарвина, облезлую шкуру и выступающие бедренные кости.

Присев на корточки возле нас, она склонила голову набок и улыбнулась Дарвину, прошептав:

— Ты выжил.

То есть, он балансировал на грани жизни и смерти? Мой желудок ухнул вниз. Хорошо, что я не осталась здесь на ночь. Я бы совсем расклеилась, блядь.

Переполнившись чувствами и охеренно сильной благодарностью, я отстранилась от Дарвина и сгребла Ши в объятия.

— Спасибо тебе. Ты себе не представляешь, как много этот пес значит для меня.

Она отстранилась и ослепительно улыбнулась.

— О, думаю, я знаю. Рорк ввел меня в курс дела и, возможно, несколько раз угрожал мне на протяжении ночи, — она прищурилась, глядя на Рорка. — Или, точнее, он угрожал моей… как там? Ах да. Моей большой грязной заднице.

— Рорк, — протянула я укоризненным тоном, вторя прищуренному взгляду Ши.

Ему реально надо что-то сделать с этим грязным ртом.

Он сидел, прислонившись к стене и согнув одну ногу в колене, а руки переплел за головой и не отводил взгляда от меня.

— Ах, конечно. Такая вся осуждающая и обвиняющая. Но пока ты на крыльце обжималась с этим парнем, — он мотнул подбородком на Джесси, — как думаешь, кто всю ночь обнимал твоего щенка? Вот именно. Ваш простофиля.

Мое лицо смягчилось, и я поднялась на ноги, оставив Дарвина в объятиях Джесси. Я вошла в клетку и оседлала бедро вытянутой ноги Рорка.

Положив ладони на его щетинистые щеки, я посмотрела в изумрудные глаза.

— Простофиле тоже надо пообжиматься?

— Всегда, чертова ты гарпия, — он запустил ладонь в мои волосы, другой подтянул мои бедра ближе, и накрыл мой рот своим.

Его языку недоставало обычного привкуса виски, и на вкус он был крепким, мужским и стопроцентно Рорком. Он медленно целовал меня, изучая мой рот ленивыми ласками, обдавая мои губы дыханием.

Это не был поцелуй, полный срочности или возбуждения. Водя языком по внутренней стороне моей нижней губы, большим пальцем выписывая нежные круги на коже моей головы, он просто говорил «Доброе утро. Я скучал по тебе. Я люблю тебя».

Гадал ли он, что произошло между мной и Джесси прошлой ночью? Беспокоился ли он, что мы занялись сексом и рискнули пророчеством? Или он боялся, что перемена в моих отношениях с Джесси отодвинет его в сторону?

Он был самым беззаботным из моих стражей и, наверное, не думал обо всех этих вещах. Но я все равно заверяла его — своими руками, запутавшимися в его косичках, своим языком, с любовью гладящим его язык, и своей улыбкой, изгибавшейся под его губами.

Позади меня Ши ввела Джесси в курс травм Дарвина. Краем сознания, за пределами ласкающего блаженства языка Рорка, я слушала ее волнения о потере крови и истощении. У нее не было свежей крови для переливания, но ее запас антибиотиков будет бороться с инфекцией.