Хлоя Нейл - Кровавые игры

Я не подумала запереть балконную дверь, и я была настолько увлечена растягиванием и сгибанием мышц, что не осознала, что была не одна. Что, как я считала, было самым главным.

Я не имела понятия, что он думает или чувствует — не только потому, что он не говорил мне об этом, а потому, что выражение его глаз было непроницаемым. Боль, растерянность, страх, любовь, гордость или, может быть, все это. Я не знаю, как долго мы стояли там. Мастер и балерина, поедающие друг друга взглядом, прошлое Этана снова встало между нами. Это был не первый раз, когда мы сцепились по этому поводу, и я сомневалась, что он будет последним. У Этана было четыреста лет опыта и воспоминаний, переполнявших его мозг, и всех проблем, которые шли с ними. Он был загадкой — вероятно, самой обескураживающей загадкой, которую я когда-либо встречала.

Он моргнул первым, опустил взгляд, повернулся и исчез за балконной дверью, по-прежнему загадка для меня.

Близился рассвет. Поскольку я искоренила свой гнев, пришло время отчитаться о проделанной работе.

Я натянула болеро, поблагодарила вампиров, которые спустились вниз, чтобы поблагодарить меня и снова привела тренажерный зал в порядок.

Я вышла и увидела, как вампиры расходятся обратно в оперотдел или наверх; Этан уже ушел.

— Хорошо размялась, Страж? — Люк уже сидел за конференц-столом, закинув на него ноги. На его лице была самодовольная ухмылка. — Если бы мы знали, что ты так танцуешь, то выделили бы тебе социальную должность. Ой, подожди. Мы сделали это.

Я посмотрела на него.

— Вы с Этаном уже помирились?

— Спроси у него, — ответила я, с улыбкой принимая бутылку воды, которую мне протянул Броуди. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Ты ее заслужила после той небольшой демонстрации. У тебя была настоящая аудитория на галерее.

Я вытерла лицо и обернула полотенце вокруг шеи.

— Я видела.

— Убийство? — спросил Люк.

— Саманта Ингрэм, одна из претендентов в Посвященные Дома Грей.

— О, Господи, добавить это к мечам, и это ужасное совпадение.

— На самом деле, похоже, что они пытались приплести сюда колдунов. На теле были пентаграммы. Но мы думаем, что нашли связь. Что ты знаешь о Таро?

— Карты? — спросил Люк, откидываясь на спинку стула и сцепляя руки за головой, я уже усвоила, что это была его классическая «размышляющая» поза.

— Карты, — подтвердила я. — Убийства по сути довольно сильно совпадают с изображениями на эксклюзивной колоде Таро, созданной чикагской художницей.

Он приподнял брови.

— Это уже кое-что.

— Было бы так, да только она скончалась. Убийства, которые мы видели на сегодняшний момент? Двойка Мечей и Тройка Пентаклей.

— Это подходит под описание их подозреваемой? Мисси? Что она может использовать Таро?

— Митци. И мы пока не знаем. ЧДП собирается проверить это, но Мэллори считает, что дело в «Магическом Магазине» — там были приобретены мечи и это, видимо, единственное место, где можно достать эту особую колоду.

— Вот и зацепка, — согласился Люк, кивнув. — Ты проверишь ее?

— С Мэллори, к счастью, завтра. — Я наклонилась вперед. — Ты разговаривал с Этаном о его… — я заметила заинтересованные выражения лиц у нескольких временных сотрудников за компьютерами в помещении и понизила голос — о его проблемах?

Выражение лица Люка разгладилось.

— Этан не разговаривал с тобой о них?

— Нет. Он решил, что отталкивать меня — это хорошая стратегия.

Люк присвистнул.

— При всем уважении к моему Сеньору и Мастеру, я очень надеюсь, что ты заставила его шкуру покрыться волдырями.

— Я не совсем уверена, что это означает, но я выдала ему довольно колкий кусочек своего мнения.

— Молодец.

— Что именно произошло?

Люк нахмурился, явно разрываясь между его преданностью своему Мастеру — и его вероятному обещанию держать слово своего Мастера.

— Все, что я знаю, ему кто-то звонил. И он не был в восторге от этого.

Это могла быть «она».

— Он не сказал, кто звонил?

Люк покачал головой.

— Несколько ожесточенных и тихо произнесенных слов.

— Это нехорошо, — произнесла я.

— Возможно. Но ты снова напялила леотард, — сказал Люк, с намеком пошевелив бровями. — Он поменяет свое мнение.

Я надеялась, что Люк был прав. Я надеялась, что Этан поменяет свое мнение, поделиться со мной всем, чем боялся поделиться.

И я надеялась, что когда он это сделает, это будем чем-то, с чем я смогу справиться.

Когда я вернулась в апартаменты, увидела небольшой поднос с закусками и маленькую вазочку с кремово-белыми пионами. Они наполнили воздух пьянящим цветочным ароматом. Несомненно, работа Марго.

Этан стоял перед своим комодом, складывая на него часы и другие принадлежности. Он наблюдал, как я заходила, но ничего не говорил. Я быстренько приняла душ, сменила тренировочную одежду на майку и пижамные штаны. Почистила зубы. В общем, заняла себя.

Когда я вышла, Этан непринужденно стоял возле кровати. Он посмотрел на меня, его глаза были почти до боли зелеными. Но он не двигался. Он позволил кровати стоять между нами, вещественным символом его неопределенных «извинений».

— Я видел, как ты танцевала.

Я села на кровать.

— Я танцевала не для тебя.

— Нет, — произнес он. — Полагаю, не для меня. Я думаю, ты танцевала в оппозицию мне.

— Это звучит ближе.

Его досада была почти осязаемой, его магия раздраженной.

— Я это делаю, чтобы защитить тебя. То, что я научил тебя сражаться, держать меч, действовать с честью, не отменяет того факта, что я отдал бы свою жизнь за тебя, Мерит.

Мое сердце смягчилось, и я переживала за него. От этого у меня болело в груди; у меня саднил живот.

— Не говоря о своем прошлом, ты не защищаешь меня. Это не ограждает меня ни от чего, кроме правды о том, кто ты есть.

Тишина.

— Возможно, ты права, — сказал он, его голос становился более хриплым, слова медленнее. — Но прошлое неизменно. Только будущее может быть переписано.

На окна опустились жалюзи, и солнце снова взошло, как и всегда. И мы провалились в сон рядом друг с другом, так ничего и не решив.

Когда я встала, Этана уже не было, остатки завтрака лежали на подносе, который Марго обычно оставляет у двери на закате. Пустая бутылка крови, крошки от круассана. Он оставил мне вторую бутылку, пирожное и три изумительно красных клубники, отчего я порадовалась, что весна не за горами.

Я села за небольшой письменный стол в зоне отдыха, бросила взгляд на свернутый «Трибьюн [59] Chicago Tribune («Чикаго Трибьюн») — наиболее популярная газета Чикаго и американского Среднего Запада. », который лежал рядом с подносом. Главной новостью было убийство Саманты Ингрэм, а заголовок гласил: «УБИТА ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ ВАМП — ВИНОВАТЫ СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ?»