Александра Ибис - Подруга попаданки: отбор для ледяного дракона [сетевая публикация]

— Она хотела убить тебя. Я защитила своё. Ты ведь… моя подопечная, — сама не узнаю свой голос. То ли шёпот, то ли хрип.

Надя дрожит, но не понимаю, чего она боится больше: Розарии, которая уже никак не навредит, или меня?

— Ресса… — выдыхает и присаживается со мной иномирянка, обнимает, но я не чувствую её жара. Ни её, ни своего. Её слабые ручки сжимают меня удивительно крепко. — Вставай.

Что? Зачем?

Надежда поднимается и протягивает мне руку.

— Идём в дом, Ресса.

И чего она привязалась?

— Не хочу.

— Надо, — не дождавшись моей реакции, она сама вкладывает мою ладонь в свою и резко дёргает на себя. Я не двигаюсь, и она валится на попу, после чего с ещё большим упорством пытается заставить меня подняться. Я подчиняюсь, лишь бы только не покалечилась.

Надя ведёт меня в дом, я иду следом. А Розария больше ходить не будет. Я сама выступила в роли её палача.

— Ей в любом случае грозила смерть, — хриплю, когда Надя заставляет меня обхватить руками чашку с чем-то только что сваренным. Когда она усадила меня на диван в гостиной, сколько времени потратила на варку, понятия не имею.

— Тогда ты… поступила правильно, — неуверенно выдаёт Надя. Я поднимаю на неё глаза. Сама она тоже держит чашку с тем же варевом, по запаху понимаю.

— Нет! Нет-нет-нет! — я отбрасываю чёртову чашку в стену за спинкой дивана Нади. Осколки осыпаются на пол, чашка летела кривовато, потому до подопечной долетает лишь несколько капель кипятка.

Надежда вздрагивает, сглатывает, косится на стену и прикрывает глаза. Она… контролирует свои эмоции? Как менталист? Похоже, она училась куда старательнее, чем говорила мне. И сейчас… очень старается.

Девушка ставит свою чашку на столик между двумя диванами в гостиной и подталкивает её ко мне.

— Пей. Тебе нужно, — судя по её тону, ровному, очень старательно ровному, то да, мне нужно.

— Что это?

— Чай. С особым эффектом. За особняком есть сад, там нашлось парочку подходящих травок для успокаивающего эффекта. Пей.

Я выпиваю. Залпом. Горячо, но не чувствую. Когда я вновь отбрасываю чашку, на этот раз в сторону, и поднимаю взгляд на Надю, она смотрит на меня задумчиво, кусает губу.

— Я могла бы помочь, — предлагает она, неуверенно глядя на меня.

— Сделать мёртвую живой даже некромант не в силах, — вздыхаю я, вновь начиная дрожать. — Да и смысл? Она подписала себе приговор.

— Нет, её я к жизни не верну. Но тебя…

— А я мертва?

— Как будто да, — признаётся Надя. — Когда я подошла, то ощущала тебя примерно как Розарию. Словно вас обоих уже нет.

Её плечи опускаются, она потирает пальцами виски. Дрожала и билась бы в истерике, наверное, если бы не понимала, что хоть кто-то должен сохранить рассудок.

Наконец, Надя поднимает на меня решительный взгляд. В этот момент она напоминает мне своего возлюбленного, словно передо мной сейчас не хрупкая человечка, а могучий дракон. Она пересаживается ко мне на диван, берёт мои руки в свои. Я непонимающе смотрю на неё.

— Я много читала, Ресса. Санатас заставлял. Я думаю, нет, точно знаю, что могу помочь. Сила… я ощущала её раньше, чувствовала, что становлюсь сильнее. Не понимала, как, пока ты не спасла мне жизнь, передав свою уверенность и мощь. Так же делал и Атареллен, ваши силы различаются, я это хорошо почувствовала. Только, в отличие от тебя, он делал это неосознанно.

Она выдыхает, поднимает на меня уверенный, ожесточившийся взгляд карих глаз. Кажется, в эту ночь мир лишился маленькой светлой Наденьки и приобрёл будущую ледяную императрицу. Забавно, ведь в эту же ночь умерла принцесса Сатресса Канаанская, а слабая драконесса Сатресса кан Ювенор не знает, что происходит и зачем.

— Я могу забрать твою боль. Твой страх, твои сомнения… всё уйдёт. Воспоминания останутся, но ты воспримешь их… как должное. Позволь мне забрать их. Помочь тебе, как ты помогала мне?

И тут слёзы спустя часы возвращаются, меня сотрясает, как сошедшую с ума. Всё смешивается. Убила ли я Розарию, чтобы защитить Надю? Мстила ли я за Надю или за себя? Ведь кузина правильно вспомнила, я была мерзким завистливым ребёнком. Вредным, импульсивным, злящимся на всех, кто со мной не согласен. Мой язык всегда был моим врагом, я забавлялась, могла творить гадости ради развлечения и мелкой мести. Заслуживаю ли я жизни больше, чем она?

— Ресса, смотри на меня, — Надя обхватывает моё лицо ладонями. — Я помогу тебе справиться.

Она что-то шепчет, что-то делает, но мне больно. Больно. Больно. Страшно. Чувствую себя слабой, даже сил перекинуться в истинную форму нет. Голос Нади становится громче, набирает силу, пробивает мои страхи. Я не слышу ничего, кроме него, и не вижу ничего, кроме жёстких карих глаз.

А потом всё заканчивается.

— Надя?

— Я тут, — она поглаживает меня по голове. — Наступил новый день, и мы должны встретить его достойно. Ты ведь хочешь жить и сиять, Ресса?

Эта её фраза работает, словно спусковой крючок. И я понимаю, что хочу. Отчаянно хочу жить, не смотря ни на что. За нас двоих. Ведь всё уже случилось, я обязана принять и простить.

— Что бы ты ни сделала, — хватаю Надю за руку, — спасибо.

Она хмурится, кивает. Ледяная императрица… она ещё всех удивит. Меня уже удивила. Стала сильнее. Превзошла.

Тирэль до сих пор не мог поверить в то, что его отец — предатель и безумец. Он был хорошим сыном и восхищался умом лорда Тарвана кан Ювенора, желал быть достойным его и его имени. Но показанные Надеждой мысли и образы были отцовскими. Тирэль с ужасом узнал в них то, о чём мог лишь догадываться временами. Догадываться — и не позволять мыслям уйти дальше догадок. А теперь…

Его отец хочет убить его жену.

Его отец хочет свергнуть правящие династии обоих империй.

Убить его лучшего друга.

Убить всякого, кто на пути встанет.

А его?

Дракон содрогается, кривится, поджимает губы. Справится ли он с тем, кто с рождения был ему папой?

Атар задевает его крылом, и они пересекаются взглядами. Его друг был скуп на эмоции, но его чувствовал. И пытался помочь. Только вот дело не ждало, когда Тирэль примет помощь и подготовится. Всё решится в эту ночь. Отец думал, что совершает предпоследний рывок перед борьбой за восхождение, но вместо этого начал смертельную игру.

Драконам хватает взглядов, чтобы согласовать действия. Они приземляются на площадь перед дворцом. Атар раздражённо бьёт хвостом, под его когтями крошится камень. До этого момента Тир и не подозревал, что его лучший друг может быть настолько хорошим актёром. Впрочем, его действия просты: крушить, злиться, отвлекать на себя. И не попасться. Дать погоняться за собой, быть может, разрушить больше положенного.