Марина Эльденберт - Ныряльщица

Упрямая маруна!

Сжимаю кулаки, но сила внутри с радостью откликается на злость, перехватывая контроль. Так что я закрываю глаза и мысленно считаю до десяти. Ладно, придется вернуться к этому разговору позже, иначе снова разругаемся и уже никуда не поедем.

Мы спускаемся по лестнице и возвращаемся к моему эйрлату.

— Разве нам нужно не к океану? — спрашивает синеглазка.

— К нему. Но Эн обитает не здесь, а за мысом Гор. К тому же, здесь мы можем встретиться с другими любителями острых ощущений.

Вирна с беспокойством оглядывается, будто ищет других въерхов, но я продолжаю:

— Не волнуйся, посетителей у Зорга не сказать, чтобы много. Сейчас еще и не сезон, кроме нас с Харом в такое время никто на досках не гоняет. Так что никто девчонок не выдаст.

Учитывая нашу с другом стычку, не уверен, что здесь бывает даже он.

— А летом? Не боишься, что кто-то тебя узнает?

Усмехаюсь и достаю из бардачка последний атрибут костюма.

— Для этого все носят маски. Хотя на самом деле функция у них отнюдь не карнавальная. Маска плотно ложится на кожу, прикрывает нос и рог и поддерживает тепло… Попробуй!

Вирна сначала крутит темную полоску в руках, но потом все-таки прикладывает ее к лицу.

— Еще внутри есть датчики, которые не позволят тебе захлебнуться, если совсем накроет волной и утащит на глубину. Подарит пару минут форы, чтобы можно было сориентироваться и вернуть контроль над стихией. Интересно?

— Очень! — заявляет Мэйс и впервые за сегодня улыбается.

Поворачиваю машину в нужном направлении, здесь нет дорог, поэтому приходится отключить навигатор, настойчиво требующий вернуться на трассу. Чем дальше от океана, тем легче, но лишь немного.

Вирна ловко заплетает волосы в густую косу, а я то и дело кошусь на синеглазку. Она ловит один из таких взглядов, и я чувствую себя странно, будто она застала меня за подглядыванием.

— Почему ты выбрал такое… увлечение? — спрашивает она, нарушая неловкое молчание. — Тебе нравится чувствовать себя бессильным?

Качаю головой.

— Не поэтому. Мне всегда нравился океан, я им восхищался. Можешь не верить, но в детстве я провел много-много часов в океанариуме. Не говоря уже о тренировках в бассейне. Поэтому когда узнал о существовании такого спорта, не раздумывая приехал сюда.

А после были долгие месяцы тренировок, сражений с океаном и с самим собой. Которые с появлением в моей жизни Эн приобрели совершенно другую цель.

— Давай сменим тему, потому что если дело пойдет так, я расскажу тебе все свои тайны, а некоторые из них достаточно неприличные.

Губы Мэйс подрагивают, но сдержать улыбку у нее все-гаки не выходит.

— Да, — подтверждаю я. — Теперь никто не знает про меня столько, сколько ты.

— Даже М’эль?

— Даже она.

Может, это странно, но с Кьяной у нас в основном были поцелуи и разговоры об искусстве, учебе и прочем, о чем говорят с девчонками. А с синеглазкой мы даже до поцелуев не дошли.

— Я тоже рассказала тебе больше, чем кому-либо, — признается Вирна.

— Даже парню своей сестры? — не остаюсь в долгу я.

Ответить она не успевает, потому что тапет Мэйс, оставшийся в сумке на заднем сиденье, разрывается мелодией входящего звонка. Вирна подскакивает на месте и тянется за ним, а я морщусь от досады на то, что нас прервали.

Интересно, кто это?

— Да, Вартас.

Пальцы крепко сжимаются на рогатке.

— Ты меня набирала. Что-то случилось?

— Нет, все в порядке. Я просто хотела кое о чем тебя попросить.

Динамики этого старья фонят так, что я слышу все до последнего слова, и сейчас предпочел бы, чтобы этот тапет накрылся окончательно.

— О чем?

— Уже ничего не нужно.

Меня так и подмывает включить музыку. Значит, она собиралась просить этого парня спрятать сестер. И если бы я не наплевал на все и не приехал, встретилась бы сегодня с ним. Снова.

— Ты уверена?

— Да, абсолютно. А у тебя все нормально?

— Как обычно. Просто морс работы навалилось, но через пару часов освобожусь. Если хочешь, можем сегодня…

— Я не смогу сегодня, — быстро отвечает Мэйс.

— Почему?

— Буду очень занята.

— В выходной?

— Да.

— Ты с ним?

С ним? Это еще с кем?

— Мы договаривались на завтра. — На том конце линии повисает пауза, и Мэйс добавляет: — Расскажу обо всем при встрече. Пока.

А затем завершает звонок. Ее лицо пылает, поэтому она старательно рассматривает скалы и цепляющиеся за них искореженные деревья впереди.

Хочется спросить, что между ними, до одури хочется, сам не знаю, как сдерживаюсь. Это. Не. Мое. Дело. Мы с Мэйс не встречаемся, и мы с ней не друзья. Нас объединяет только практическая работа, проблема Ромины и океанская бабочка. Все!

— Ты же понимаешь, что никому нельзя рассказывать, где ты спрятала сестер? — говорю резче, чем нужно, за что готов пнуть себя с самой высокой вершины Дракура. За то, что показываю свои эмоции. — Даже этому… Вартасу. Даже если ты ему доверяешь, Ромина умеет добиваться своего, и она не настолько глупа, как может показаться.

На этот раз Мэйс бледнеет.

— Ему тоже грозит опасность?

Хидрец! Только не говорите мне, что сейчас она еще и его попросит спрятать.

— Вряд ли, но если ты всем и каждому будешь рассказывать про дом Зорга, то проблемы будут у всех.

— Я не собираюсь никому о нем рассказывать.

— Рад, что мы друг друга поняли, — цежу я.

Мэйс гневно сверкает глазами и заявляет:

— Лучше расскажи про бабочку.

— Хорошее предложение.

Продолжать в том же духе действительно не имеет смысла.

Повезло, что мы на месте. Я сажаю эйрлат, дальше лучше пешком.

Здесь, по другую сторону мыса, ветер слабее. Берег каменистый и неровный, до него можно добраться только по узкой тропе между валунов, волн практически нет, но здесь я впервые познакомился с Эн. Сюда меня приволокло течением, здесь раг’аэна вытащила меня в ту жуткую ночь. В место, которое обходят даже дежурные катера политари, и куда никому в голову не придет сунуться, потому что за мысом Гор заканчивается граница оберегающего сушу щита. Случись что — и от волны уже никто не спасет.

— Это случилось в конце лета, во время сильного шторма. Обычно никто в такую погоду в океан не суется, даже искатели приключений, но я в тот день был слишком зол, и мне просто необходимо было как-то спустить пар. Вот и выбрал такой способ. Пару волн я все-таки укротил, можно сказать, почувствовал себя героем. А вот с третьей не повезло… Она меня накрыла и поволокла вниз, даже маска не спасла. Я почувствовал, что не справляюсь, и запаниковал.

Раньше я считал, что это мое самое страшное воспоминание, до дрожи, до учащенного пульса, но сейчас понял, что меня больше не дергает. Ночь похищения Мэйс сейчас казалась в разы страшнее, хотя тонул тогда вовсе не я.