Венди Хиггинс - Сладкая опасность

— Извини, дорогая, дело в том, что из всех, кого я знаю, Кай — самый грязный сквернослов на свете!

И сестры снова заржали. Я почувствовала, что краснею.

— Но он же никогда… — мои слова потонули во взрывах хохота, и я не стала договаривать. Внутри у меня все сжалось. Что это было за чувство? Оно мне очень не понравилось. Зависть? Неужели я ревную его к друзьям потому, что с ними он может быть собой, а со мной нет? До чего же это ничтожно и отвратительно!

Марна оборвала смех, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и взяла меня за руку.

— Пожалуйста, не расстраивайся. Просто сама мысль…

Я вполне была готова поверить, что Кай руководствовался самыми добрыми и благородными намерениями, но выходит, он под меня подстраивался? Нам досталось не так уж много драгоценных минут вдвоем, и больно было думать, что там присутствовало притворство.

Я принялась разглядывать чайник и молочник. Уже пятнадцать месяцев прошло с тех пор, как мы с Каиданом пересекли на машине Соединенные Штаты. Почему я сейчас позволяю этим воспоминаниям брать надо мной верх? Хорошо бы двойняшки наконец перестали смеяться.

Марна снова попробовала объяснить:

— Просто при тебе неловко ругаться. Как при милой старой бабушке.

Она вовсе не думала меня поддеть, но у меня глаза на лоб полезли.

— Бабушке?

Джинджер наблюдала за нами с нескрываемым удовольствием.

— Слушай, — сказала Марна, — может быть, хватит? Даже ты придерживаешь язычок, когда Анна рядом.

Джинджер насупилась и неопределенно пожала плечами.

Тут раздался голос Копа.

— Анна, — я посмотрела на него. — Ты готова рассказывать?

Благослови его Бог. Он точно знал, какими словами завершить разговор, ушедший в неправильную колею, и вывести меня на нужный путь. Глубокий вдох. Пора сосредоточиться. Я кивнула Копу, надеясь, что он увидит благодарность в моих глазах, и на выдохе постаралась убрать все мысли о Кае.

Двойняшки, наконец, отсмеялись. Теперь на их лицах читалось ожидание.

— Помните, я рассказывала вам о монахине, которая скончалась в тот самый день, как я приехала в Калифорнию?

Обе кивнули.

— Так вот, этим летом мне явился ее дух…

Кажется, за все время моего рассказа об исполинке ангельского происхождения и о пророчестве, которое передал мне ее дух, ни одна из сестер не шелохнулась и не моргнула. Когда я закончила, на несколько минут воцарилась полная тишина.

Первой заговорила Марна, так тихо и по-детски, что мое сердце едва не разбилось вдребезги:

— Неужели они правда все исчезнут? И нам не придется больше работать?

От волнения голос Марны прервался. Джинджер обняла сестру, а она в ту же секунду разрыдалась так, что начали вздрагивать плечи. У меня тоже защипало в глазах, и я, сморгнув слезу, уверенно пообещала:

— Правда исчезнут. И вы обе будете свободны.

— Что нам надо будет делать? — неожиданно по-деловому спросила Джинджер. Марна взяла со стола тканевую салфетку цвета слоновой кости и промокнула глаза.

— Долгосрочного плана, — объяснила я, — пока не существует. Мы должны быть готовы в любой момент объединиться и сражаться, но у меня нет ни малейшего представления о том, как именно. Когда я уеду, вам нельзя будет ни разговаривать об этом между собой, ни рассказывать ребятам. Отец отправляет меня только туда, где в данный момент, как он знает, безопасно.

Потом я рассказала о нашей с Копом поездке в Сирию. Двойняшки слушали с огромным вниманием и задавали невероятное количество вопросов. Прямо под носом у повелителей творились неслыханные и невиданные дела. Никогда еще испы не объединялись против них, и от обилия возможных сценариев голова у нас шла кругом.

— Мы по-прежнему ищем других испов себе в союзники. И мне надо будет повидаться с Блейком и Каем. Они, конечно, и так с нами, но должны знать о пророчестве.

Все на минуту притихли, задумавшись. От мысли, что я снова увижу Кая, мои нервы скрутились в тугой жгут. Джинджер пристально посмотрела на меня.

— Ты ведь понимаешь, что он никогда не примет твою любовь, верно?

Она могла причинить боль словами, как никто другой.

— Да, мне это известно.

Джинджер скрестила руки и приподняла одно плечо, всем своим видом показывая, что я никогда не пойму Каидана так, как она. Наверное, это была правда, потому что мое сердце не слушало голоса рассудка и продолжало надеяться.

Коп через стол перехватил мой взгляд, и мы оба одновременно отвели глаза.

— Нет обормота-Астарота — долой осторожность! — Марна схватила меня за плечо, и я волей-неволей переключилась на нее. — Давайте повеселимся. Пошли красить ногти!

Об этом ни за что нельзя было рассказывать Веронике. Узнав, что я изменяю ей с Марной, она испепелила бы меня на месте.

— Вы, дамы, развлекайтесь тут, — устало сказал Копано, — а я в отель.

— Ах, Коп, извини! — засмеялась Марна. — А знаешь, бывает ведь и мужской маникюр.

Он встал.

— Хочу рано лечь и выспаться.

— Ты уверен? — спросила я. — Мы можем заняться и чем-нибудь другим. — Самой мне спать совсем не хотелось — я была слишком для этого взволнована, — а на нем, очевидно, начало сказываться утомление от перелета, тем более что он, в отличие от меня, летел с пересадкой.

— Уверен. — Он подошел к двери и склонил голову в знак прощания.

— Я утром зайду к вам в отель, — пообещала Марна. — Пришли мне адрес.

Он едва заметно кивнул, — глаза его смотрели устало, — повернулся и вышел, а у меня внутри что-то вдруг сжалось от тоски.

Когда дверь за ним закрылась, Марна многозначительно на меня посмотрела, и я кивнула: да, нам надо будет поговорить. Мы взяли свои сумочки, но Джинджер не двигалась с места, погруженная в свои мысли.

— Джин, ты идешь? — спросила Марна.

Но Джинджер повернулась ко мне.

— Говоришь, сегодня безопасный день?

— Да. — Я рассказала ей об отцовской агентуре и о том, как меня оповестят в случае внезапной опасности.

— Тогда идите вдвоем. А я побуду здесь.

Медведица собралась отпустить медвежонка без надзора. Невероятно!

— Если ты уверена… — Марна была совершенно ошеломлена.

Джинджер с отсутствующим видом кивнула и отослала нас взмахом руки, а сама перебралась на кушетку и вооружилась телевизионным пультом. Марна пожала плечами, взяла меня под руку и вприпрыжку вывела из квартиры.

— Не возвращайся сегодня в отель, — попросила Марна. — Побудь со мной.

— Хорошо, — согласилась я, и дальше мы болтали всю дорогу до салона красоты.

После маникюра, педикюра и посещения паба, где мы заказали по порции рыбы с жареной картошкой, нам пришло в голову прогуляться пешком до отеля, чтобы взять мои вещи. Мы шагали по многолюдным вечерним улицам, и я плотнее запахнула куртку, чтобы укрыться от порывистого осеннего ветра. По дороге нам попался паб, в котором играл оркестрик.