Бронислава Вонсович - Плата за одиночество [litres]

В себя я пришла на кровати иноры Эберхардт, то есть тети, которая держала меня за руку и заливалась слезами. На перевязанном плече чувствовалось неприятное жжение. В воздухе витал запах паленых волос, вызывая тошноту.

– Лучше надо было компаньона подбирать, – ворчал Рудольф где-то рядом. – Хофмайстер двух ваших продавщиц угробил и пытался то же с племянницей проделать, а вы ничего не замечали. Это надо же, столько лет с ним работали и ничего не замечали!

– Он казался таким надежным, пусть и немного нагловатым, – всхлипнула тетя. – Когда он к Штеффи сватался, я уверена была, что она ему нравится. Мне и в голову не могло прийти, что он попытается ее убить.

– Это не он.

Собственный голос был хрипловатым и незнакомым. Слова давались с огромным трудом, их приходилось проталкивать через сжавшееся пересохшее горло. Все силы куда-то пропали, я даже голову сейчас повернуть не могла.

– Очнулась, – радостно сказала тетя.

– Вам же сказали, что с ней будет все хорошо, – Рудольф вплыл в область моего зрения, виновато посмотрел и спросил: – Зачем ты этого мерзавца выгораживаешь? Он пробыл с тобой достаточно, чтобы защиту артефакта взломать.

– Это случилось уже после закрытия портала, – пояснила я. – Он никак не мог этого сделать.

– И окно разбито, – встрепенулась тетя. – Значит, заклинание прилетело снаружи.

– Да нет же, – возмутился Рудольф, – у нее наш надежный защитный артефакт, его вскрыть только при контакте можно.

Силы постепенно возвращались, а вместе с ними – и способность мыслить. Если пытался убить меня не Эдди, а он сделать это не мог никак, то по всему получается, что есть кто-то еще, жаждущий моей смерти. Сомнений, что меня хотели убить, не было – зрелище разлетающейся мелким крошевом двери так и стояло у меня перед глазами.

– Хофмайстер не мог этого сделать, – упрямо повторила я. – Портал уже схлопнулся. Меня хотел убить кто-то другой.

– У тебя просто шок, – попытался возразить Рудольф. – Сама посуди, зачем тебя кому-то убивать? Это Хофмайстер со злости, что его план провалился.

– У меня шок, – согласилась я. – Но это не отменяет того, что перед тем, как уйти, он меня отшвырнул, так что я упала и могла видеть, как он уходил и портал за ним закрывался. Потом я встала и пошла к двери. Заклинание меня бы убило, если бы я не запнулась. Ваш надежный артефакт не работает.

Вместо ответа Рудольф запустил в меня маленькой молнией, больше похожей на тоненький солнечный лучик. Я даже испугаться не успела, как она, не долетая до меня, пропала в яркой вспышке, а артефакт чуть кольнул, указывая на опасность.

– Убедилась? – сказал он. – Можно было долго уговаривать, но лучше раз показать. Все работает, поэтому, кроме Хофмайстера, который провел с тобой достаточно времени, чтобы разобраться с артефактом, никто тебе вред причинить не мог.

– Он разбирался все это время с защитой сейфа, – ответила я. – Ничего другого не делал.

– Но артефакт исправен, ты сама видела.

– А окно?

Рудольф прошел к окну и что-то там стал изучать. Я попыталась сесть, и мне это даже удалось, хотя тетя и убеждала полежать еще. Я провела рукой по волосам – слева они были короткими, а от руки сразу запахло паленым.

– Немного подгорели, – заворковала надо мной тетя голосом, каким обычно разговаривают с очень маленькими детьми. – Совсем чуть-чуть. Они быстро отрастут, не переживай.

О волосах я не переживала, для переживаний у меня была причина поважнее. Что толку беспокоиться о прическе, если в ближайшее время можешь оказаться в гробу по неизвестной причине?

– Странное дело, – сказал Рудольф. – При взрывной волне осколки бы вынесло наружу, а они все внутри… Может, Хофмайстер наружу телепортировался?

– Эдди не стал бы убивать Штефани, – неожиданно сказала тетя. – Мне кажется, она ему очень нравилась.

– Поэтому он решил, что она никому не достанется, – мрачно ответил Рудольф, рассматривая окно. – Нет, все же с «наружу» я поторопился. У него был орочий телепорт, он делается с привязкой к точке выхода. И не отследить, куда он сбежал. Вот ведь сволочь, ищи его теперь!

Он расстроенно, совершенно по-детски, шмыгнул носом и опять выглянул в окно, будто надеялся, что Эдди стоит где-то там и ждет, что его все-таки арестуют.

– Рудольф, вы сейчас думаете не о том, – возмущенно сказала тетя. – Кто-то пытался убить мою племянницу. И это не инор Хофмайстер. Ваш защитный артефакт не сработал, хотя вы наглядно показали, что он исправен. Новое покушение может случиться в любой момент, и вашей защите противопоставить нечего. У меня на доме была получше, но вы ее так грубо сломали, что я не знаю, как скоро смогу восстановить. Да и не может же Штеффи всю свою жизнь просидеть здесь, прячась неизвестно от кого!

– Действительно, что это я так на нем зациклился, – недовольно сказал Рудольф. – Нужно провести замеры остаточного фона на двери. – Он покосился на место, где собрался это делать, и поправился: – Точнее, на том, что от нее найдем. И тогда посмотрим. Может, все же это Хофмайстер.

Рудольф принес не один артефакт, а несколько, да и сам пришел не один. Замеряли остаточный магический фон на месте, где раньше была дверь, потом пошли споры по вычислению траектории шаровой молнии. Словами они бросались непонятными, но выглядели при этом авторитетно. Рудольф ругался, что опять забыли какую-то поправку на остаток защиты этого дома, его уверяли, что сломали ее столь качественно, что повлиять она уже ни на что не могла. Но потом все же начали пересчитывать опять. Было непонятно, но ужасно интересно.

– Штеффи, ложись, ты себя недостаточно хорошо чувствуешь, – скомандовала тетя.

Стояла она между мной и разбитым окном как-то так, что было понятно – следующий удар, если он будет, она собирается принять на себя. Своим защитным артефактам она верила много больше, чем выданному мне Сыском. Собственно, после шаровой молнии, раздробившей дверь на мелкие щепочки и чуть не угробившей меня, у нее не было никакой веры артефакту Сыска.

– Инора Эберхардт, это ваша кровать, – напомнила я.

– Я тебе не какая-то там посторонняя инора, а родная тетя, – обиделась она. – Пока они суетятся, полежишь здесь, а потом, когда хоть что-то выяснится и защиту восстановим, я подготовлю тебе комнату.

Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. С чего вдруг она решила обо мне позаботиться, если до этого мое существование ее не волновало совсем? Слова Эдди, что инора Эберхардт могла забыть, я помнила, но они показались мне какими-то странными и неправдоподобными. Возможно, он просто пытался оправдать ее передо мной? Я же ему говорила, что мне ничего не нужно от тех, кому не нужна я. А он хотел нашего с ней примирения, чтобы через меня получить рецепт.