Анна Орлова - Брак на выживание [litres]

Мэри нервно потеребила ворот халата и повторила уже менее решительно:

– Нет.

– Но почему?! – взвыл дух, выведенный из себя женскими капризами.

Он тут, понимаете ли, даже после смерти упокоиться не может, потому что поклялся жениться. А невеста, видите ли, изволила передумать!

Ветреная невеста надула губы:

– Не могу же я выходить замуж в таком виде! Ни колец, ни фаты, ни букета невесты!

Хоть белое платье со шлейфом не потребовала!

У Майкла сделался такой вид, будто он мечтал овдоветь, даже не успев жениться.

– Кольца я прихватил, – вмешался священник. – Если вы, чада мои, желаете обвенчаться, для обряда все готово.

Интересно, как они будут надевать друг другу настоящие кольца на призрачные пальцы? Впрочем, это не мое дело. Как-нибудь справятся.

Мэри молча кусала губы.

Грегори громко фыркнул:

– Что, отложим свадьбу еще на сто лет?

Я могла понять Мэри. Любая девушка мечтает об украшенной цветами церкви, свадебном платье, гостях, наконец! У меня-то все это было… Хотя пышная церемония не принесла мне счастья.

Барт сорвался с места.

– Сейчас все будет! Эмма, за мной!

Спрашивать, что он задумал, было некогда. Пока отец Морфений давал наставления будущим супругам, я взбежала по лестнице следом за Бартом.

– Вот! – Он ворвался в новую спальню Грегори и театральным жестом указал на оконную занавеску.

– Ты гений! – с чувством сказала я.

– Знаю, – нескромно согласился Барт и напыжился от гордости.

Я вихрем слетела по лестнице, боясь, что случится очередная неувязка, и протянула Мэри воздушный розовый тюль.

– Фата, – объяснила я на ее обалдевший взгляд.

– Надеюсь, на белой ты не настаиваешь? – хохотнул Барт. – Чай не невинная девица!

И ретировался в свой угол, пока уши не надрали.

Мэри смерила насмешника гневным взглядом и протянула руки к фате. Нерешительно замерла.

– Мы же бесплотны! Брак будет недействителен.

Мне захотелось ее отшлепать. Сколько можно тянуть?!

Священник кашлянул.

– Насколько я понимаю, вы еще при жизни, кхе-кхе, познали друг друга как муж и жена.

На это Мэри возразить было нечего.

– А вот и букет невесты! – Грегори сунул растерянной экономке розовый же букетик герани. Получилось очень мило.

Она машинально взяла цветы. Фата зависла над ее головой. Рядом встал сияющий Майкл.

Священник прочистил горло и завел речитативом:

– Сегодня мы собрались здесь, дабы связать священными узами брака этого мужчину и эту женщину…

Венчание на кухне выглядело нелепо – и до невозможности трогательно. Ничего не понимающий щенок, теперь уже самый обычный, возился и поскуливал у меня на руках. Грегори стоял со скучающим видом. Барт и вовсе на особо чувствительных моментах подхихикивал. Зато жених с невестой, через которых просвечивал стол, внимали низкому голосу священника как откровению свыше.

Наконец прозвучало финальное:

– Объявляю вас мужем и женой!

Свежеиспеченный муж, хоть и бестелесный, потянулся к жене. Мэри подалась ему навстречу, небрежно отбросила мешающий букет и подставила губы. Молодожены слились в страстном поцелуе.

Грегори недоуменно разглядывал букет, который машинально подхватил. Барт в углу давился хохотом. Я гладила пригревшегося щенка, стараясь не рассмеяться.

Майкл отстранил от себя Мэри и с грустной улыбкой полюбовался ее лицом, обрамленным розовым тюлем.

– Мне пора, любимая.

– Не-э-эт!!

От ее крика задребезжала посуда, а стоящая на краю стола чашка громко треснула. Мэри протянула руки к мужу, но… Вокруг Майкла засияло золотое свечение. Всего несколько мгновений. Ослепительная вспышка. Сияние погасло, кухня опустела. По деревянному полу со звоном покатилось обручальное кольцо.

Мэри в отчаянной надежде цеплялась за воздух. Ее полные слез глаза остановились на мистере Лэйне, который все еще сжимал в кулаке слегка помятые цветы.

– Моя герань! – простонала экономка, схватившись за сердце. – Королевская махровая герань! Редчайшего лососевого оттенка! Я ждала ее цветения почти пять лет!

Он повертел так и эдак жалкий букетик.

– Бегите, хозяин! – дурачась, прохрипел Барт. – Я ее задержу!

Мэри в сердцах швырнула в него фатой и пулей вылетела из кухни.

Священник ушел, Барт отправился утешать свежеиспеченную вдову, а для меня настал час расплаты.

– Эмма, – мягко и как-то вкрадчиво проговорил мистер Лэйн… Грегори, скрестив руки на груди. – Я жду объяснений. Что это было?

– Душа Майкла обрела покой? – предположила я, стараясь не выказать своей неуверенности. По правде говоря, я считала, что Мэри, как и положено жене, последует за мужем… Хотя не мне ее упрекать.

Он склонил голову набок.

– Предположим. А ты, заметь, лишилась защиты.

– Все равно ее бы надолго не хватило, – отмахнулась я, рассеянно общипывая лепестки у поникшей герани. – Кстати, нужно новых садовников найти.

– Кстати? – Грегори поднял темную бровь, давая понять, что заметил резкую смену темы. – Никаких садовников, хватит с нас вчерашних.

И передернул плечами, вспомнив драку на лопатах и топорах.

Я растерялась:

– Вы же просили навести порядок в саду, а я сама не справлюсь. Там ведь надо тяжести таскать и все такое…

Грегори покосился в окно на похорошевший сад.

– По-моему, уже неплохо.

Должно быть, лицо у меня стало достаточно красноречивым, потому что он тяжко вздохнул и уточнил:

– Что еще надо сделать? Срочно?

– Я хотела скамейку переставить, – растерялась я. – И кадки с цветами.

Быть может, скамейка у могилки – это по-своему романтично, но лично я никогда не была ценительницей готики. Меня дрожь пробирала даже теперь, когда в могиле больше не поджидал неупокоенный дух.

– Ладно. – Грегори встряхнулся и решительно закатал рукава. – Показывай! Ну, что застыла? Времени мало.

С поставленной задачей он управился в два счета. Я лишь тыкала пальчиком, что и куда переносить… и старалась не слишком откровенно глазеть на широкую спину и плечи под тонкой тканью. На ручеек пота, стекающий в вырез полурасстегнутой сорочки. На прилипшие к высокому лбу темные волосы.

Ох, что бы сказала мама! А наставницы в пансионе и вовсе бы поголовно лишились чувств. Любоваться посторонним мужчиной! Стыд и срам! Хотя, быть может, для фиктивного любовника сделали бы послабление?

Я хмыкнула: означенные особы упали бы в обморок от одного этого слова.

– Чему улыбаешься? – поинтересовался Грегори, смахнув пот со лба, и с благодарностью принял стакан охлажденного чая.

– Да так, – отозвалась я неопределенно, – вспомнилось забавное…

Он вернул мне пустой стакан и вдруг поднес руку к моему лицу. Легко коснулся скулы, волос, уха… Я забыла как дышать.