Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

Мариус уселся на скамью, притянул к себе свою птичку. Алайна предприняла попытку разместиться рядышком, но он силой усадил ее себе на колени.

– Там холодно, хвостик свой застудишь.

И теперь, когда она сжалась комочком у него на руках, их лица оказались друг против друга. Было видно, что Алайна жутко стесняется, что совершенно не привыкла к подобному вниманию со стороны мужчины, но это заводило куда сильнее, чем голая красотка, танцующая на столе. Мариус даже облизнулся невольно, вспомнив вкус ее кожи, как он добрался до небольшой, аккуратной девичьей груди…

Захотелось повторить прямо сейчас.

Зря он ее на руки взял, пусть бы рядом сидела. А еще лучше – постояла на расстоянии двух шагов.

– Посмотри на меня, – попросил он, – я же не делаю с тобой ничего плохого. Боишься? До сих пор?

На сей раз Алайна подняла взгляд, посмотрела прямо и строго.

– Я не знаю, чего от вас ждать.

– От тебя.

– Хорошо. Вы… – сглотнула судорожно. – Ты меня ненавидел. А теперь вот мне не верится, что так бывает.

– Еще не так бывает. Что тебя еще смущает?

– Все смущает, – буркнула она. – Так не бывает. И чем больше я об этом думаю, тем больше кажется, что все это происходит не со мной.

– А в башню тоже не ты летала? – посмеиваясь, Мариус полез в карман за конфетами. Почему-то рядом с Алайной ему было легко и спокойно. Совершенно недопустимо спокойно, учитывая все нюансы происходящего.

– Я, – тихо сказала она. И уже тревожно: – Вы были у Магистра?

Мариус положил ей на колени коробочку с конфетами, с удовольствием наблюдая за тем, как на лице Алайны расцветает недоверчиво-радостная улыбка.

– Это мне?

– Ну я же был в столице. Мне хотелось что-нибудь тебе привезти. Ты ведь любишь конфеты? Все девушки любят сладкое.

– Люблю. – Тонкие пальчики осторожно потянули за кончик кофейно-коричневой ленточки. – Спасибо. Но таких я никогда не ела.

Алайна осторожно, затаив дыхание, открыла картонный сундучок и восхищенно вздохнула. Потом покосилась на Мариуса:

– А вы будете?

– Буду, если ты меня покормишь, – усмехнулся он. – А потом мы пойдем домой, и там я заем конфеты приличным куском ветчины.

Алайна осторожно взяла двумя пальцами шоколадное чудо, повернулась к Мариусу:

– Вот, возьмите.

– Э, нет… Что значит – возьмите? Во-первых, возьми. Во-вторых, я хочу, чтобы ты сама меня угостила. И не надо говорить, насколько это неприлично. Нас все равно никто не видит. – И, видя, что она колеблется, закусив губу, добавил: – А если ты меня покормишь, я тебе еще кое-что расскажу.

– Это нечестно. – И она вдруг улыбнулась.

Потом поднесла конфету к губам Мариуса, а он послушно взял ее зубами, не забыв при этом совершенно провокационно прихватить губами ее пальчик.

– Ай, что вы делаете! – Алайна заправляла отросшие волосы за уши, и было видно, как эти уши краснеют.

– Я бы еще и не то сделал, – честно сказал он, – но, поскольку мы с тобой прилично общаемся, рассказываю. Я заглянул к Тиберику в школу. У него все хорошо, он учится. Я обещал, что заберу его на зимние каникулы. Довольна?

– Спасибо. – Алайна снова улыбнулась, а Мариуса кольнуло мимолетное воспоминание, что когда-то он вел себя с ней, как скотина. На шею наступил. В тюрьму отволок и истерично требовал удвоенной порции наказания.

– Ну, раз довольна, с тебя еще конфета.

– Точно так же?

И в серых глазах девушки впервые появились лукавые искорки.

– Абсолютно так же, если хочешь услышать продолжение истории.

Еще одна конфета. Мариус не любил сладкое, но таким образом был готов поглощать его ящиками. Он взял руку Алайны в свою и мягко поцеловал в центр ладони. Почувствовал, как она напряглась всем телом – а потом расслабилась. Возможно, так она перестанет бояться?

– Я был у Магистра, – сказал он, – и там меня ждал неприятный сюрприз. Оказалось, что глава Надзора время от времени отпускает полетать своих пленных крагхов и один из них был свидетелем нашей с тобой романтической прогулки. Может быть, не видел, но запах запомнил. Теперь Магистр заставляет крагха всех обнюхивать, чтобы найти предателя.

Тонкие руки Алайны задрожали, да она вся затряслась, словно листок на ветру.

– И что же теперь?

Мариус пожал плечами:

– Не знаю. Но дело в том, что проверку я прошел. Тот крагх меня обнюхал тщательно, судя по всему, узнал и… соврал магистру.

– Отчего бы?

Он вздохнул, положил голову на плечо девушке.

– Не знаю, птичка. Но, похоже, он почуял твой запах на мне, потому что попросил тебя беречь. Очень тихо, знаешь ли, но вполне членораздельно. Отсюда напрашивается вопрос: кто ты, Алайна Ритц? Как оказалась в Роутоне? Судя по всему, в твоей сохранности заинтересованы…

– Значит, в дом проник крагх Магистра? – тихо спросила она. – Если кто-то хочет меня защитить, то кто тогда хотел убить? Да и меня ли?

Мариус с наслаждением вдыхал ее запах, свежий, с нотками яблок и жимолости. Хотелось закрыть глаза и сидеть вот так, не шевелиться, не думать ни о чем.

– В дом залез крагх из-за Пелены, – уверенно ответил он, – все, что у Магистра, с ошейниками.

– Как и я, – грустно отозвалась Алайна.

– Если я его сниму, это будет совсем… вызывающе. Я не могу его снять, милая. Если тебя увидят без него, возникнут уже серьезные вопросы у того же судьи.

– Я понимаю, – прошептала она и поникла.

– Ну, не печалься. Что-нибудь да будет. Правда, надо всем этим заниматься осторожно, чтобы самим уцелеть.

– Магистр не тот, за кого себя выдает? – И в серых глазах блеснула сталь.

– Еще рано делать выводы. Я слишком мало знаю о том, что происходит.

– Я начала рисовать того мужчину, что был на алтаре в башне, – сказала Алайна. – Не уверена, что получится идеально, но сходство точно будет. У меня хорошая память.

– Ну вот и умница. Возможно, кое-что прояснится из твоего рисунка. Возможно, я где-то встречал этого человека.

Ему внезапно захотелось прижать ее к себе покрепче, эту птичку. Но взял себя в руки.

– Что ж ты не ешь конфеты? Ну-ка, давай.

Сам взял одну, всю в золотистой пудре, поднес ее к губам девушки. Она послушно приоткрыла их, цапнула конфету зубами и зажмурилась.

– Вишня в ликере.

– Люблю и то, и другое, – сказал Мариус. Мелькнула мысль, что ему бы сейчас точно не помешала бы рюмка-другая чего покрепче, особенно после встречи с Магистром. А потом он выбросил из головы все мысли, подался вперед и легонько поцеловал Алайну.

Восхитительный, просто восхитительный вкус вишни и сладкого ликера на ее губах.

Не спугнуть бы…

Но, похоже, птичка немного освоилась и даже положила руку ему на плечи, приобнимая за шею. Мариус застыл, прижимаясь лбом к ее лбу. Она его обняла!

– Позволь мне тебя поцеловать, – прошептал быстро, – по-настоящему поцеловать. Хочу сделать тебе хорошо.