Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

Но на ее безымянный палец, удачно миновав черный загнутый коготь, идеально сел тяжелый перстень с крупным раухтопазом, ограненным в форме кабошона. Камень будто был зажат в тонких завитках-веточках, на которых брызгами сверкали крошечные бриллианты.

– Алайна Ритц, я хочу, чтоб ты стала моей женой.

«Какое безумие, – мелькнула мысль, – какое красивое и сладкое безумие!»

Но вместо ответа Алька тихо спросила:

– Это что, то самое кольцо?

– Да, – кажется, Мариус начал уставать, – оно передавалось в моем роду из поколения в поколение. Теперь оно твое, независимо от ответа.

Алька зажмурилась. Это было похоже на то, как входишь в быструю и холодную речку. Внутри все трепещет и замирает, но вместе с тем так заманчиво, что хочется махнуть рукой и воскликнуть «что-нибудь да будет».

– Приор Эльдор, вы сумасшедший. Я даже не представляю, что творится в вашей голове, если вы делаете предложение мне, да еще в такой обстановке.

Он неотрывно смотрел на нее.

– Я всего лишь отдаю себе отчет в том, что происходит со мной и вокруг меня. И что тебя смущает? Я могу жениться, на ком хочу. Ты, конечно, хм… весьма перната, да. А обстановка… Ну что обстановка? Располагает. Вполне.

Глаза Эльдора смеялись, и Алька вдруг подумала, что он точно выживет. Когда умирают, нет такого огня во взгляде.

Она напустила на себя важный вид.

– Вы знаете, как я выторговала вашу жизнь?

– Не страдаю отсутствием памяти, птичка.

– Получается, у вас, ниат Эльдор, нет выбора. Ваша жизнь обменяна на жизнь будущих внуков повелителя Сантора.

– Так оно к лучшему. – Он усмехнулся. – Что ты ответишь мне, Алайна?

– Да, – твердо сказала Алька, – я отвечу вам – да. Хоть это и граничит с безумием.

Риск, побои, цепи. Перстень, спрятанный в поясе, и страх, что он так и не найдет свою птичку.

Это того стоило. Если бы Алайне было на него наплевать, не бросилась бы даже не просто спасать, а закрывать собой от твари.

А так-то… Жаркое, вскипающее легкой пеной торжество гуляло в крови. Он не был ей безразличен, не был!

Со всем остальным они справятся. Вдвоем.

Потому что должна быть разгадка всего происходящего. И если ее сложно найти в землях Порядка, то нужно искать в искореженных магией землях крагхов.

Недолгая беседа с Алайной его утомила. Измененный организм запускал тонко настроенные механизмы регенерации, ту особую магию, которая, единожды овладев телом стража, делала его практически неуязвимым. Мариус помимо воли проваливался в сон, к сожалению, беспокойный, неприятный. Ведь то, что дано Пеленой, не может быть хорошим.

Ему снова и снова снилось, как он, подойдя к колышущейся Пелене, стоит и смотрит, как ползут по ней радужные сполохи, а потом просто делает шаг вперед. По коже скользит нечто, напоминающее кусок тающего на тарелке заливного, тело на мгновение скручивает судорога, но тут же отпускает – Пелена признает свою магию. Следующая картинка: он стоит среди красных скал, острых, будто зубы неведомого зверя. Кажется, что скалы шевелятся, медленно движутся вокруг него и сейчас сотрут в порошок. А откуда-то сверху уже сыплются крагхи, здоровенные и при этом до смешного пернатые. Хотя какой тут смех.

Мариус не стал сопротивляться, дал себя схватить, дал себя бить. Потому что догадайся они, кого взяли, до арены точно бы не дожил. А так только сломанными пальцами отделался, да и те быстро срослись – как и положено пальцам стража. Они его куда-то тащили, и он знал, что выбранное направление полностью соответствует тому, что задавало заклинание-поисковик.

Рискованно, да. Очень. Но любовь не выбирает. А доверие к Магистру пошатнулось настолько, что принятое решение казалось почти рациональным. Все равно что убить одним выстрелом двух куропаток. В разделенном Пеленой мире им с Алайной действительно не было места, а он хотел – и на самом деле мог – изменить существующий порядок.

Мариус время от времени просыпался, и тогда в плывущем, зыбком поле зрения появлялась Алайна Ритц, такая трогательная в этих синих перьях, что очень хотелось ее прижать к себе и немного потискать, а потом еще поискать среди пушистых красивых перьев, где там у крагхов всякие интересные округлости. Но тело было совершенно обессилено, он лежал бревном, только немного приподнимал голову, когда Алайна подносила к губам бутылочку с приторно-сладкой дрянью. И тогда он просто смотрел в ее чистые серые глаза и совершенно искренне недоумевал, как вообще жил раньше, до нее. Как-то жил. Прошлым в основном, в собственном кошмаре, под стук падающих на пол вязких красных капель.

Когда Мариус в очередной раз выплыл из целебного сна, Алайны рядом не обнаружил. Он повернул голову. Рядом с кроватью на стуле сидел незнакомый крагх, черный как ворон, и только лицо было светлым, человеческим. И на этом лице полыхали со сдержанной яростью глаза-угли.

«Неужто родственник Алайны нашелся?» – вяло подумал Мариус, а сам чувствовал, что это так. Кто же ты, ворон?

– Проснулся, – удовлетворенно заметил крагх. – Я и не сомневался, что проснешься. Таких, как ты, сложно убить. Разве что голову оторвать. Зачем ты сюда пришел, страж? Тебе здесь точно не рады. Я не понимаю, зачем моя дочь спасла твою никчемную жизнь, но это ее решение и я не буду его оспаривать. Зачем ты здесь?

Мариус даже нашел в себе силы, чтоб улыбнуться. Не просто родственник, сам повелитель племени крагхов. Алечкин отец нашелся.

– Молчишь? – Крагх нахмурился. – Не заставляй меня приказывать тебя пытать. Это тебя не убьет, но боли будет достаточно.

– Я пришел за Алайной, – просто сказал Мариус, – я хочу, чтоб она стала моей женой и была счастлива.

Крагх презрительно фыркнул:

– Хороша парочка – принцесса крагхов и страж! Это ты ей ошейник нацепил, а?

Мариус не стал юлить:

– Я. Потому что там, в землях Порядка, она была воровкой. И я… Я был неправ, очень. Но выкупил ее из тюрьмы, когда понял, что с ней обошлись несправедливо и нечестно.

– И ты хочешь, чтоб она вернулась с тобой туда, где ей приходилось промышлять воровством, – насмешливо проговорил крагх. – Ты в своем уме? Я говорил Алайне, что убью того, кто сделал ее рабыней. Но, судя по тому, как она кинулась тебя защищать, твоя смерть принесет ей боль. Только поэтому ты до сих пор дышишь, страж Надзора.

Мариус вздохнул:

– Я не уверен, что здесь она тоже в полной безопасности, ваше величество. На нее было совершено покушение, хорошо, что это произошло уже тогда, когда она была в моем доме.

– Чушь, – в голосе короля прорезался гнев, – даже если она и помешала кому-то, как ее могли обнаружить в ваших землях? Я ее не мог найти.

– Магия.

– Среди нас больше не рождается магов, страж.