Оливия Штерн - Страж её сердца [litres]

Мариус втянул воздух, облизал пересохшие, растрескавшиеся губы и хрипло позвал:

– Аля…

– Да, я здесь, – всхлипнуло где-то сбоку.

Взгляд фокусировался неохотно, но потом Мариус все же увидел ее – бледную, совершенно изможденную, с заплаканными глазами.

– Не плачь, – с трудом дотянувшись до нее, погладил по щеке, – все будет хорошо.

– Но ты… ты чуть не…

Мариус поморщился. Зеленая гадина в перьях приложила его знатно. Оставалось только гадать, как так получилось, что магия этих земель досталась только ей и почему об этом никто не догадался раньше.

– Ничего, – прошептал он, – все равно я жив и больше не позволю с собой играть.

Он запустил пальцы в мягкие перья на голове Алайны, притянул ее к себе и прижал щекой к груди. Она дрожала, сдерживая рыдания.

– Почему ты плачешь?

Мариус принялся неспешно гладить ее по шее, по плечам – куда дотягивался. Перышки под пальцами были мягкими, шелковистыми.

– Но ты…

– Испугалась из-за того, что я потерял сознание?

Алайна затрясла головой, что должно было означать согласие.

– Дай мне, пожалуйста, воды, – тихо попросил он. На большее просто не было сил.

Она резво подскочила, бросилась куда-то и вернулась уже с полной кружкой. Затем осторожно помогла приподнять голову. Мариус дотянулся до посудины и долго пил, наслаждаясь. Потом снова откинулся на подушку, посмотрел на Алайну.

Его птичка была расстроена. Нет, его синяя птичка была в панике, в отчаянии. Так ведь не трясутся над человеком, к которому ничего не чувствуют? Хотелось бы верить.

Алайна шмыгнула носом, потом промокнула глаза краем своего одеяния.

– У тебя снова рана открылась, – пробормотала она.

– Еще бы. – Он вздохнул. Там, где плоть срослась, регенерировала, снова нешуточно пекло. – Вот сука!

– Что? – Серые глаза Алайны непонимающе уставились на Мариуса.

– Кто была эта зеленая, что с тобой сюда приходила?

Перья на голове девушки смешно встопорщились, да и вся она нахохлилась. Даже на почти голеньких предплечьях крошечные перышки стали дыбом.

– Это Велейра, королева. Нынешняя жена моего отца.

– И искать долго не пришлось, – прокомментировал Мариус. – Как она к тебе отнеслась, Алайна?

Девушка пожала плечами:

– Очень радушно приняла, а что? Арианна, правда, предупреждала, что про Велейру странные ходят слухи. И чтоб я ей ничего из своих вещей не давала.

– Правильно предупреждала. – Мариус выдавил улыбку, нащупал руку Алайны и сжал ее. – Это королева хотела тебя убить, маленькая. Похоже, она здесь единственный маг. Или не единственный. Но меня убить явно хотела.

– Так это она? – Глаза Алайны округлились. – Но как же так, Мариус? Надо отцу сказать!

– Не надо никому ничего говорить. – Он легонько притянул к себе птичку. Почему-то хотелось, чтобы она лежала на его груди. И плевать на рану, она, невзирая на старания королевы, скоро затянется.

Когда голова Алайны примостилась на его плече, Мариус подсунул руку под крылья, обнял девушку за талию и прижал к себе.

– Так бы и лежал вечно.

– Не надо вечно… не надо так говорить.

– Брось, куколка. Со мной ничего не случилось.

Несмотря на свое совершенно плачевное состояние, Мариус не мог не чувствовать все горячие округлости девичьего тела – и грудь, спрятанную под перьями, и твердый подтянутый живот, и стройные бедра.

– Мы никому ничего не скажем, – прошептал он, зарываясь носом в шелковистые перышки за ее ухом, – но сделаем так, чтобы у дряни больше не возникало соблазна себя так вести. А заодно выясним, нападение на тебя – это ее рук дело или нет.

– Что ты задумал? – Алайна приподнялась на локте, заглянула в глаза.

– Мы ее обыграем, – сказал Мариус. – Видишь ли, в чем дело, птичка… Королева, конечно, сильна. Но ее некому было здесь учить, как правильно обращаться с магией Пелены. А меня, искусственно созданного мага, учили. Учили, как правильно работать с энергетическими полями и потоками, как ставить заклинательные структуры и как распечатывать структуры, которые были оставлены другими. Магистру было нужно сильное войско, и он его создал… Не подумав, правда, что будет, если войско повернет против него. Я сделаю для тебя одно заклинание, маленькая, которое решит все наши возможные проблемы.

И снова прижал ее к себе. Потом не удержался от соблазна, провел ладонью по крепкой ягодице. Алайна возмущенно пискнула:

– Ниат Эльдор!

– Что такое?

– Что вы себе позволяете?

Смех рвался даже сквозь совершенное бессилие и боль.

– Но позволь, милая, не ты ли обещала своему отцу внуков? Даже не одного, а много?

– Я…

Любоваться смущенной Алайной тоже было приятно.

– Ну а как ты полагаешь, откуда могут эти внуки взяться?

– Вот уж нет! – Она вывернулась из его объятий, встала посреди комнаты, возмущенно пыхтя. – Вы едва живы, ниат Эльдор, а о чем думаете?

– Иди сюда, Алайна, – он поманил к себе, – да не бойся ты, не съем. Иди, ляг рядом. Просто ляг. Я поработаю над твоей защитой и сделаю Петлю Смертника. Иди. Ты мне доверяешь?

– А что это будет? – В серых глазах зажегся огонек любопытства.

Но все же подошла и послушно легла, вновь позволяя себя обнять. Мариус не удержался, похлопал ее по попе и даже слегка дернул за перья, обозначавшие маленький птичий хвостик.

– Мариус, – сердито зашипела девушка, – что ты делаешь?!

– Ш-ш-ш-ш…

Он закрыл глаза. Прижал Алайну к себе, наслаждаясь запахом ее тела, и открыл восприятие мага. Оно пришло легко и почти мгновенно. Мариус сквозь веки видел обжигающе-яркие зеленые нити, опутавшие его самого наподобие кокона. Все, что осталось, – построить грамотную защиту для его птички, а заодно и смертоносную ловушку для гнусной твари, притаившейся в тени трона.

– Расскажи мне, как здесь наследуется правление, – прошептал он, – а я пока поработаю, тебя слушая.

Алайна тихонько рассказывала все, что ей довелось узнать, а он легкими движениями сплетал на ней сетку структуры, вытягивал нити собственной магии, – своего резерва много, очень много, Магистр был щедр, наделяя мальчишку даром. Вскоре Алайна вся оказалась опутана энергетическими потоками, которые не были видны взгляду обычных людей или крагхов. Зато любой маг теперь сто раз подумал бы, стоит ли касаться этой милой синей птички. Потому что враждебное прикосновение означало бы смерть исполнителя, а инициатору действия нанесло бы весьма чувствительный удар. Несложное, но очень сильное, действенное средство.

– Вот и все, – закончила Алайна свой рассказ.

– У меня тоже все, – тихо ответил Мариус, – я устал, милая. Вымотался.

– Может, принести поесть? Ох, ну как я не догадалась! Сейчас разыщу Арианну, попрошу у нее бульон или что-нибудь вроде того.