Ольга Богатикова - В темном-темном лесу [СИ]

— Ты опять в моем огороде гориславку с заморским сорняком перепутал?

— Да ладно тебе, Афанасьевна, — смутился кот. — Я ж не нарочно. Правда. Уж больно они похожи и пахнут почти одинаково.

— И что же, ты ее всю изничтожил?

— Ну… почти.

Ясно.

— Вот и шел бы к аптекарю сам. Человеческим обликом я тебя обеспечу.

— Ну Лика! Сходи, будь ласка. А я за зеркалами твоими присмотрю. Лесавок, опять же, развлеку, путников, если вдруг явятся, встречу.

— Черт с тобой, — махнула я рукой. — Корзинку мне собери. Пойду с Иваном Никифоровичем общаться.

На самом деле, перспектива прогуляться по стольному граду была не так уж и плоха. С земным мегаполисом данный населенный пункт, конечно, не сравнится, однако есть в нем своя необъяснимая прелесть, а также чудесная атмосфера, которая лично мне очень по душе.

Так уж вышло, что наше Великое княжество имеет очень интересное географическое расположение. Находится оно в крайней западной точке континента и от остальных царств-государств отделяет его узкий горный перешеек. На карте княжество смотрится очень забавно — словно сжатый кулак, соединенный с остальным сообществом отставленным большим пальцем.

К слову сказать, политическое устройство нашей страны тоже напоминает кулак — в южной части находится Центральный удел со стольным градом Одрином и резиденцией правителя — великого князя, а от него, словно персты одной ладони, отходят малые уделы, которыми управляют князья-наместники.

Между тем, самое интересное в нашем государстве в том, что граничит оно как минимум с семью параллельными реальностями. С древности повелось, что охраняют эти границы магически одаренные женщины, а помогают им в этом все живущие окрест духи и сущности.

Впрочем, с течением времени обязанности хранительниц претерпели массу изменений — перечень их стал больше, а степень ответственности выше. Кроме соблюдения спокойствия на границе, каждая привратница-яга должна живо откликаться на просьбы местного магического сообщества, которое, к слову, развито в нашем Великом княжестве очень неплохо. Собственно, во многом благодаря помощи чародеев в городах и селах относительно чисто и спокойно.

Сфера моего влияния — южное княжество и южная же магическая граница, потому в «приятелях» у меня имеются не только сельские колдуны, но и столичные. Дружим мы крепко, а друзьям, как известно, нужно помогать.

…Топать до Одрина пешком не хотелось, поэтому я перенеслась к его крепостным стенам порталом. Дабы не привлекать к себе лишнего внимания, накинула перед отправкой личину, а потому городские ворота перешагнула в образе кругленькой благообразной старушки в стареньком опрятном сороке.

До дома княжеского колдуна шла неторопливо, наслаждаясь погодой и столичной суетой. Я хоть и живу относительно уединенно, а городской шум очень и очень люблю. Крики уличных торговцев, скрип повозок, топот лошадиных копыт и возгласы местных сплетников сливаются для меня в одну веселую многоголосую песню, слушать которую — одно удовольствие. По улицам княжеской столицы бродить тоже весьма приятно — дороги ее аккуратно вымощены ровными камнями, дома чисты и нарядны (по крайней мере, на центральных улицах точно. На окраинах, конечно, все выглядит совсем иначе), палисадники душисты и ухожены.

Когда до высокого каменного забора, скрывавшего нужное мне жилище, оставалось несколько минут ходьбы, я отправила Ивану Никифоровичу ментальный сигнал — чтоб потайную калитку открыть приказал, а еще лучше, оставил на время свои важные дела и вышел мне навстречу сам.

Последнее предложение чародею явно понравилось больше — стоило мне приблизиться к его дому, как оказалось, что вдоль ограды уже маячит знакомая долговязая фигура, укрытая пологом невидимости.

Это и понятно — дело-то у нас деликатное, а княжеский маг — фигура очень заметная. Одна его внешность чего стоит: высокий, жилистый, с длинной седой бородой, крупным носом и цепкими серыми глазами. Как нарядится в свою форменную мантию — вылитый звездочет из древних легенд.

Я с невозмутимым лицом прошла вдоль забора, а потом ловко скользнула под магический полог.

— Здоров будь, Иван Никифорович.

— И тебе здравствовать, Гликерия Афанасьевна, — улыбнулся старик. — Спасибо, что откликнулась на мой зов.

— Было б за что. Рассказывай, что стряслось-то?

— Может, прежде в гости зайдешь? Чайку выпьем, варенья свежего попробуем? Негоже на пороге дела обсуждать.

— Не серчай, Иван Никифорович, а только рассиживаться мне у тебя некогда, — покачала я головой. — Сам понимаешь, забот и хлопот мало никогда не бывает.

— Понимаю, — кивнул головой волшебник. — Тогда пошли потихоньку к дому нашего пациента, а я тебе по дороге все и расскажу.

— Так будет лучше всего.

Не снимая полога мы неспеша пошли вперед вдоль городских построек. Сразу же стало понятно — Никифорович ведет меня в самый богатый район Одрина, туда, где располагались столичные дома знатных вельмож.

— А случилось у нас вот что, — начал рассказывать старый чародей. — Проклятый наш — сынок второго княжьего советника. Парень он, в целом, неплохой, умом тоже, вроде бы, не обделен, однако избалован до нельзя, сызмальства привык, что все его капризы тот час же исполняются. Один он у отца с матерью, залюбили они его — страсть. Детина он теперь взрослый, а своевольный и озорной. То в карты в пух и прах проиграется, то забавы ради в окно к какой-нибудь девице средь бела дня влезет, то дебош в трактире устроит. А тут на днях перебрал с дружками хмельного вина, да и пошел приключения на свою голову искать.

— Я так понимаю, приключение он себе нашел.

— Нашел, — фыркнул Иван Никифорович. — Тут неподалеку, на углу у рыночной площади, есть кондитерская лавка. Хорошая такая лавка, пирожные там бесподобные, а пироги с капустой и вовсе объедение. Прислуживает в этой лавке девица одна, круглая сиротка. Полы моет, товар по полкам раскладывает, заказы по адресам разносит. Никого у нее нет, только бабка престарелая.

— Я угадаю, — со вздохом сказала чародею. — Эта девушка попалась нашему золотому мальчику на пути, и он над нею надругался. Верно?

— Верно, — грустно кивнул маг.

— Один или с приятелями?

— Один. Бабка бедняжки этой пришла было к его отцу жаловаться, а тот ее со двора прогнал. А на следующий день сын его на четвереньки встал и волком завыл.

Что ж, по делу и награда.

— Со старухой вельможа еще раз разговаривал?

— Нет, — качал головой Иван Никифорович. — Он, Гликерия Афанасьевна, про нее и не вспомнил. Были у его сына другие недоброжелатели, которые тоже могли проклятие наслать — проказы барчука многим поперек горла стояли. Это только я знаю, что заклятие бабка изнасилованной служанки наложила. Разум у парня прежний остался, воспоминания, опять же, очень яркими оказались. Так что сложить один и один было совсем не сложно. Вот только кроме тебя, матушка, я об этом никому не сказал. И говорить не буду.