Ольга Богатикова - В темном-темном лесу [СИ]

— Странно, — его взгляд стал очень серьезным. — Но почему же тогда нет прорывов?

— Думаю, они еще будут, да такие, что небо нам с овчинку покажется. Вопрос — когда?

Муж покачал головой.

— Вовремя Славка задумал жениться …

— Славка у нас молодец, — возразила я. — Раз в два дня самолично княжество обходит, в укрепление межмирной ткани вкладывает кучу сил. Девочки мои на него нарадоваться не могут.

Касьян пожал плечами.

— А что с твоей преемницей?

— Ничего, — мрачно ответила ему. — Я ее пока не нашла. Если так пойдет и дальше, придется просто хватать первую попавшуюся ведьму, вливать в нее магию и передавать жезл.

— Ну так хватай, вливай, передавай. Что тебя останавливает?

— Сам знаешь что, — фыркнула я. — Тебе самому хотелось бы отдавать навий трон первому встречному чародею? Нет? Вот и мне пускать в свой лес абы кого не хочется.

Касьян кивнул головой, а потом протянул руку и осторожно коснулся пальцами моего запястья.

— Давай-ка сменим тему разговора, — предложил он. — У нас впереди радостное событие, а мы все о службе да о службе.

— Давай, — согласилась я. — Ты, кстати, как относишься к тому, что это событие произойдет так скоро?

— С пониманием, — хмыкнул муж. — Что с них, влюбленных, взять? Эмоции бурлят, мозги выключены, думать, соответственно, нечем. Я хоть и наказывал Мечеславу подождать с венчанием, а то, что он меня не послушался, не порицаю. Сам таким был.

Ты смотри, какой добрый! Отчего же раньше в нем этой доброты не наблюдалось? Стоило Славе что-то по-своему сделать, как Трипетович змеем шипел да ядом плевался, а тут вдруг мягким стал и понимающим. Видать, задумал что-то кощей…

— Знаешь, нам с тобой сейчас предстоит большое дело, — сказала я. — Нельзя, чтобы Катя и ее отец нас испугались. Если свадьба снова расстроится, Слава будет очень переживать и наверняка наделает глупостей.

— Чему быть, тому не миновать, — пожал плечами Касьян. — Не переживай, сладкая. Сдается мне, все в конечном итоге будет хорошо.

…Когда карета подъехала к дому княжеского сокольничего, выяснилось, что нас там уже с нетерпением ждут. Двое крепких парней распахнули тяжелые створки ворот, и мы беспрепятственно проехали к самому крыльцу.

Стоило выбраться на воздух, как к нам навстречу поспешил сам хозяин дома — высокий худощавый мужчина с серьезным лицом и пепельными от седины волосами. Про себя я отметила, что красотой своей Катерина явно обязана отцу, ибо сходство между ним и дочерью было потрясающим.

Встречу с будущими родственниками Никифор явно ожидал с волнением. Собственно, это и не мудрено — судя по рассказам Мечеслава, чародеев в его семье никогда раньше не было. Однако стоило сокольничему подойти ближе, как его волнение превратилось в ступор — он резко остановился и побледнел.

Похоже, несмотря на наше стремление выглядеть обычными колдунами, будущий сват прекрасно понял, кто именно стоит перед ним. Впрочем, от неожиданного потрясения оправился быстро — его губы растянулись в улыбке, а сам он почтительно склонил перед нами голову.

— Здравы будьте, гости дорогие, — взгляд Никифора буквально излучал тревогу, однако голос был весел и дружелюбен. — Добро пожаловать в мой дом!

— Будь здоров и ты, милостивый хозяин, — вежливо ответил Касьян.

Никифор посторонился, пропуская нас в сени, а потом повел в горницу — к традиционно накрытому столу, за которым сговора должна была ждать вся его семья.

Впрочем, с семьей у княжеского слуги все оказалось сложно — за столом, едва ли не ломившемся от самых разнообразных яств, не было ни одной живой души.

— Одни мы с дочкой живем, — объяснил Никифор, поймав мой вопросительный взгляд. — Нет у нас в Одрине никого, кроме друг друга.

— В этом есть свои преимущества, — заметил Касьян, усаживаясь на предложенное ему место. — Потому как в скором времени родни у вас станет гораздо больше.

— Почту за честь, Касьян Трипетович, Гликерия Афанасьевна, — склонил голову Никифор. — Давеча приезжали сваты, и я дал им согласие на брак моей дочери с Мечеславом Касьяновичем.

— Купцу нашему ваш товар так люб показался, что он все дела обстряпал сам, — сказал кощей, — а потому мы с женой явились к тебе, Никифор Иванович, по-простецки, без свахи. Уж не взыщи. Однако, перед тем, как ударить по рукам и определить день свадьбы, позволь на дочку твою взглянуть, а то за важностью дел мы будущую сноху ни разу и не видели.

Никифор кивнул и что-то шепнул стоявшей неподалеку служанке. Та мигом скрылась за дверью.

Я же опустила руку в свою поясную сумку и вынула из нее блюдо с большим румяным караваем.

— Поставь его на стол, Никифор Иванович, — сказала хозяину дома. — Он зачарован на здоровье, достаток и благополучие.

Тот послушно взял блюдо и опустил его на белоснежную скатерть. Сразу после этого скрипнула дверь, и в горницу вошла Катерина. Однако, заметив меня, девушка вдруг застыла, как вкопанная. Улыбка ушла с ее лица, а в глазах отразилось глубочайшее изумление.

Узнала, стало быть.

Слава верно подметил — с момента нашей последней встречи его возлюбленная сильно изменилась. Она больше не горбилась и хромала, держалась еще увереннее, чем прежде, и даже немного прибавила в весе — самую малость, сделавшую ее еще красивее и очаровательнее. Между тем, внешние перемены оказались в Кате не самыми главными. С немыслимым удивлением я отметила то, как чисты и прозрачны стали протоки ее биополя. Более того, по ним сейчас бежала бешеная жизненная энергия. Ее поток был так велик и силен, что казалось, дай ему крошечный импульс, и он превратится в самую настоящую магию…

— Лика, — ошарашенно прошептал вдруг Касьян. — Посмотри, это же новая яга!

У меня екнуло сердце.

Не просто яга, а природный межмирный страж. Такой же, как и я сама.

Вот это да!..

— Моя дочь Катерина, — объявил между тем Никифор. — Познакомься, доченька, с родителями твоего жениха — Касьяном Трипетовичем и Гликерией Афанасьевной.

Девушка отрывисто вздохнула и поклонилась нам в пояс. Я же, повинуясь внезапному порыву, встала из-за стола, подошла к ней вплотную и положила ей на плечи свои ладони. Слабый поток магии, сорвавшийся с моих пальцев, мгновенно впитался в ее кожу, а биополе в тот же миг полыхнуло фиолетовым цветом.

Что и требовалось доказать.

Поздравляю, Гликерия. Вот и нашлась тебе достойная преемница.

Сама же преемница особого восторга сейчас не испытывала. Судя по всему, Катерина даже не поняла, что сейчас произошло. Пару мгновений она смотрела на меня круглыми глазами, а потом одними губами произнесла

— Гликерия Афанасьевна…

— Тш-ш, — прошептала я. — Потом поговорим. Наедине.

Девушка едва заметно кивнула.