Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

Пробуждения Жизоли Харс я ждала с нетерпением. Время почти подошло к концу, нас вот-вот могли прервать. И все же удача мне улыбнулась. Волчица и вдова открыла глаза. Она была старше «разлучницы» лет на пять, но переживаниями наполненные месяцы уже дали о себе знать. Впрочем, тени под глазами, впалые щеки и волосы, потерявшие блеск, были не так страшны, как ссадина и наливающийся на скуле синяк. И несложно догадаться, кто ударил первой, чтобы спровоцировать скандал.

— Ушла? — Оборотница подняла дрожащую руку к лицу, ощупала подбородок и поморщилась. — Трусливая тварь! — Сложно было не согласиться, но я промолчала. — Надеюсь, на этой встрече все?

— Да. Благодарим вас за участие.

— А я вас за эту встречу. Наконец-то мне удалось на общих правах ее отмордовать. — Она треснула кулаком в открытую ладонь и поморщилась от боли. С сожалением глянув на разбитые руки, спросила: — Ушла хоть со шрамами?

— Пара-тройка имелись, — решила солгать во благо. Мою ложь приняли с понимающей улыбкой, так что я устыдилась. Но не забыла спросить: — А на каких условиях вы бы согласились подписать…

— Пусть подавится титулом! — как факел, вспыхнула Жизоли. — Да, к демонам, пусть забирает и всю недвижимость, но свое дело я не отдам! В нем вся моя жизнь, на кону сделка всей моей жизни и выход на новый рубеж… И я бы откупилась. Со временем. По частям. Но эта… кошатина драная требует немедленно все продать и переслать золото на ее счета!

Чтобы скрыть набежавшие слезы, волчица отвернулась, прижала руки к губам, но всхлипы все равно не удержала.

— То есть как? — Я уловила подвох в формулировке и подалась вперед. — Вас обязали все продать и направить только деньги? — Кивнула. — А нельзя производство в кратчайшие сроки переименовать? Чтобы оно вышло из перечня имущества.

— Это бессмысленно. Присвоенное производству числовое значение останется прежним, — ответила мне четырнадцатая. — Суд будет следовать букве закона. Если в завещании написано «продать», значит, и предписано будет продать.

— А цена указана? — вновь уточнила я.

— Нет.

— А границы цены в договоре определены?

— Тоже нет. — Волчица тихо вздохнула, обернулась и углубилась в пояснения, что вначале вызывается оценщик, затем находится покупатель, далее, после сверки всех документов…

— Постойте! То есть если продать все-все за пару золотых и отправить на счет кошки, то предписания суда будут исполнены?

Тайс задумалась, а мадам X, что совсем скоро будет не X, от такого предложения побагровела. И плевать, что Снежная волчица, у нее даже волосы получили красный отсвет.

— Пара золотых? И как вы смеете такое говорить?! Мое дело стоит сотни тысяч, а с предстоящей сделкой достигнет миллионов! И вы предлагаете… вы… Да это уму непостижимо!

— Почему? — тихо спросила четырнадцатая герцогиня. — Вас все равно заставят его продать. Так почему бы не «подарить» производство союзнику, который примет вас обратно, а жалкие пару… тысяч отправить на счет?

Шорох открываемой двери и звон колокольчика заглушил слова Тайс. На пороге комнаты появилась жизнерадостная леди N.

— Время вышло! — едва не пропела она. — Пойдемте.

Попрощавшись с Жизоли Харс, мы покинули переговорную и направились следом за матроной.

— Знаете, я крайне удивлена, как вы нашли выход из сложившейся ситуации, — шепнула мне четырнадцатая. — Ей нужен лишь достойный доверия человек, и все разрешится.

— А я удивлена, как какой-то захудалый мужик годами водил Снежную волчицу за нос. Чем Харс душился, чтобы отбить ей нюх? И у кого он это купил?

Нас собрали в просторном светлом зале, куда я шла с чувством гордости. Все же найти хоть какой-то выход и помочь отчаявшейся Жизоли стало делом чести, которое я с достоинством выполнила. Ведь действительно выполнила. Я нашла лазейку в формулировке, Тайс подсказала, как ее использовать. Если подумать, мы никого не обидели, предложили компромисс…

И тем неприятнее было услышать наши имена в числе выбывших.

Я помнила, что барон Нигье просил меня участвовать лишь в первом туре слета, знала, что и сама хотела сбежать. Но почему после всех трудов вдруг такая несправедливость?

— Как выбыли?

— Окончательно! Вы не добились подписания договора.

— Но сроки не были установлены, — возразила я. — Вы сами сказали, что предоставляется отдельная комната и пара переговорщиков. Вникнув в доводы каждого, необходимо привести их к компромиссу. Заключенный между сторонами договор станет пропуском… но подписать-то они его могут и потом.

Взгляд сам собой устремился к ложе, где в уюте бархатных кресел сидели бледный Орран с загипсованной рукой, встревоженные его состоянием королева и король, послы семи королевств и привилегированная дворцовая шайка. Ни Нигье, ни Соро, ни Волля среди них не наблюдалось. Никто не ратовал за справедливость, я была одна.

— Потом? Через год, через два? Мы не можем столько ждать! — фыркнула матрона, опровергая всю идею переговоров. И сладостно повторила: — Поэтому вы выбываете вместе с четырнадцатой, первой и пятой.

— А их за что? — Я посмотрела на девушек из первой пятерки. Все же у одной заседали знакомые друг с другом министры, у другой — целующаяся пара. Уж эти должны были все подписать.

— В первом случае с листа договора исчезли обе подписи. — Да уж, министры-шутники. — Во втором… — Матрона неодобрительно посмотрела на чуть растрепанную девушку с припухшими губами. — Один из переговорщиков не смог прийти, и герцогиня заменила его, как смогла!

О содеянном пятая не сожалела, поправила прическу и без слов шагнула в портал, открытый для нее придворным магом. Как шептались за моей спиной, герцогиня успела заинтересовать «своего» переговорщика и была рада покинуть слет. Первая ушла в расстроенных чувствах. Министры годились ей в дедушки, иллюзорный бюст в подписании договора не помог. Четырнадцатая попросила переслать ей порванную книгу, назвала адрес женской Академии искусств и пожелала оставшимся удачи. Я в портал вошла с опаской. Судя по взгляду принца Оррана, меня прокляли либо мне от души пожелали провалиться.

И пожелание это в чем-то сбылось.

Я вышла из портала в холле заброшенного дома, который ранее в глаза не видела, как и застывшего на лестнице здоровяка. Потянувшись на всякий случай к иглам, украдкой посмотрела по сторонам. Пыль, грязь, завешенные паутиной сундуки, накрытая серой тканью мебель, сгущающийся мрак. Туманный парк за окном, полный голых деревьев в начале лета, прямо говорил, что поместье находится не в первой столице Грена, не во второй столице и даже не в одном из портовых городов, откуда я бы доплыла до родных просторов Выжженной степи. Вокруг были болота, в которых селились вампиры, и стоящий на лестнице был одним из них.