Мари Ардмир - Отборная гадина, или Вы нужны нам, Лилли

В любом случае я осталась одна, тет-а-тет с толпой нагов и боязнью высоты, которая сдавала позиции перед страхом быть съеденной. Понятия не имею, что написано в свитке, но если леди N вновь ступила на тропу войны, то хорошего не жди. Основываясь на этом предположении, я сказала первое, что пришло на ум:

— Послание зашифровано. Отдайте бумагу.

Я не надеялась, что он мне сразу ее отдаст, но, даже зная об этом, слышать мерзкий хохот было нерадостно. К веселью одного незамедлительно присоединились остальные, над площадкой разразился дружный гогот. И даже наги, притащившие огромные чаны и ножи, позволили себе пару смешков, прежде чем водрузили посудины на трибуну. Надо сказать им спасибо, от одного лишь вида этих громадин мои мозги заработали быстрее.

— В подтверждение шифровки могу процитировать первую строчку, — громко произнесла я, кристалл для усиления голоса отразил мои слова, и они не только разнеслись над утесом, они прогремели. — Там написано: «В день света первозданной звезды я, Овернон Грен Аравски, объявляю этот документ действительным…»

— Да что ты говориш-ш-шь?! А разве это не стандартная формулировка для всех внеш-ш-шних документов? — спросил презренный наг, моментально раскусив мою уловку.

— Не для всех. — Я сосредоточила взгляд на лице оппонента, раскосых глазах с тонким змеиным зрачком, скулах, посеребренных чешуей, и странно дергающемся плоском носе. Приказав себе в срочном порядке вспомнить все известное о ползучих хвостатых, я углубилась в пространную речь о сложнейших шифровках, познать которые могут лишь избранные. Что недалеко от правды.

Когда Диз в те далекие юные годы привел меня в группу «грифят», он взялся за скоростное обучение новичка и заставил меня запомнить основы их личной шифровки. Это на тот случай, если мне на практике пальцы перебьют, и я уже ничего тайно «рассказать» на языке пальцев не смогу… Аргумент был веским, я зубрила, как могла, и не удивлялась, что моим листом дешифровки стал первый лист стандартизированного королевского указа. И хотя со временем формулировки в документе изменились, некоторые его пункты до сих пор засоряли мою память.

— К слову о наказании, там идет совсем о другом речь, — заявила присутствующим и сделала судорожный вдох, прежде чем процитировать: — Подписав указ, что имеют честь зачитать обозначенные герцогини на собрании великих мужей, под присмотром контролирующего, — тут я сделала паузу, чтобы посмотреть на этот самый «контроль». Нет сомнений, все еще двуногий в шароварах был именно им.

Наг уже не смеялся, но ни взгляд его, ни тем более трепещущие ноздри не спешили меня обнадеживать. Он все еще пребывал в ярости, источник которой я не могла определить. Неужели обиделся на девушку за приступ слабости в кустах?

Но, не позволяя себе надолго задуматься, продолжила:

— Его Величество в своем королевском Совете по международным делам указал и указывает, что если публичное выступление, произведенное на горном плато…

— Скале Предков, — подсказал кто-то из все еще смеющейся толпы.

— …на скале Предков, — быстро исправилась я, — окажется недостойным и несогласным с регламентом слушающей стороны, то имена выступающих будут выставлены на столбе в девять наговских хвостов высотой с надписью, содержащей имя и род выступающих, совершивших проступок.

В сравнении с нарезкой и обжаркой в оккультных чанах с черепами на боках это наказание показалось мне приемлемым, пока доброжелатели не подсказали:

— Этот столб с железным ошейником, именуемый позорным, должен быть для этой цели установлен стараниями провинившихся.

Представила себе процесс, поняла, что загнусь под весом «позора», и поежилась, отчего последующие мои слова прозвучали не так заученно и красиво:

— В случае повторения поступка провинившиеся подвергнутся прилюдному… принажьему… всенародному, — наконец-то совладала с мыслью, — осмеянию и конфискации личного имущества стоимостью в пять тысяч наргатов.

— Все верно говорит, — похвалили меня неравнодушные.

Невольно подсчитала, что за эти деньги, в пересчет на золотые, я купила участок в Выжженной степи и что мне совсем не хочется расставаться с садом. От набежавших мыслей стало грустно, затем тревожно, так что я нетвердым голосом произнесла окончание предпоследнего абзаца:

— В случае повторения в третий раз они должны быть арестованы и прикованы железным ошейником к позорному столбу сами. До утра.

Уверенная, что вот теперь, после доказательства шифровки, мне свиток отдадут, я никак не ожидала ехидного ответа:

— Придя сюда, вы не коснулись кристалла и не склонили голов, приветствуя нас. Это первый проступок. Зачитывать указ, как и защищать его шифровку, должны были двое, не одна. Это второй проступок. И третий, употребив слово «прилюдный», ты оскорбила наш народ!

И народ в очередной раз разволновался, а я испугалась.

Ну же, бывший «грифенок», вспоминай все о нагах! Со времен полугодовой учебы я не интересовалась ими совсем. Во-первых, я сидела в Подземелье, во-вторых, и после Подземелья мне было не до них. Травы они не покупают, собственного яда у самих в избытке, и делиться им с кем-то, кроме жертв, они не желают. Словом, не клиенты и не партнеры, так с чего мне помнить!

Мозг нервно выдал: холоднокровные, ядовитые, живут кланом, редко создают моногамные пары. Любят солнце и молоко, терпеть не могут цикорий. Дуреют от спор волоконницы патуйяра, что произрастает в Подземелье. Почитают бога Ашуа, поедают злейших врагов.

Это нас тут во враги записали? Однако быстро.

— Допустим, вы правы… — начала я, но то, как контролирующий дернулся в мою сторону, прямо сказало, что допускать нельзя. — Вы правы, — быстро исправилась, — мы нарушили три пункта, однако я не вижу повода к при… принародному умерщвлению. Согласно указу мы должны простоять весь день у столба. Вернее, я должна. Одна. Так как десятая, э-э-э… Эрга Оттор вас ничем не оскорбила, — с заминкой вспомнила имя блондинки, но, думаю, она не обидится, если я сейчас ее от стояния под солнцем освобожу. — Герцогиня, подойдите, пожалуйста, к нам для совета по важному вопросу.

Надеюсь, она не упала за край. Встревоженно покосилась в сторону кустов, как они вдруг возвестили:

— Не могу, от них воняет!

Не упала, но лучше бы молчала. Наг побагровел. Что очень странно для холоднокровных, не говоря уже о трепете ноздрей и хвосте, который появился вместо ног, шаровар и длиннохвостого сюртука.

С горем пополам попыталась обернуть все в шутку:

— Что ж, стоять будем вдвоем.