Даринда Джонс - Смерть и девушка из соседнего дома (ЛП)

— Погоди, — еле слышно пробормотала я, когда в животе совсем скрутило. — Остановись.

— И не мечтай.

— Я серьезно. Меня сейчас стошнит. Тормози!

Только когда я зажала рот обеими руками, Кэмерон медленно притормозил у обочины. От желчи пекло в горле. Открыв дверь, я вывалилась из машины и, скрючившись в неописуемой позе, избавила желудок от выпитого в кофейне капучино и еще чего-то, что не осмелилась рассмотреть.

В какой-то момент подошел Кэмерон, явно намереваясь оказать мне какую-то поддержку, но я подняла руку:

— Не надо, — и вдруг расплакалась. — Не трогай меня.

Не знаю почему, но печаль подступила, словно из ниоткуда, и оказалась такой сокрушительной, что сдержаться не хватило сил. Слезы капали с ресниц и текли по горящим щекам. Рухнув на колени, я рыдала на обочине дороги, как двухлетний ребенок.

Меня трясло от пережитого. От шока, страха и сомнений. И мне отчаянно не хватало родителей, чью смерть я оплакивала по сей день. Столько вопросов осталось без ответов! С пропажи мамы и папы прошли годы, а я до сих пор не забыла, каково это — оказаться в их объятиях. Словно тебя обнимает сама любовь, а тепло и защита укрывают от всех тягот мира. Мне так хотелось, чтобы они вернулись! И сейчас сильнее, чем когда бы то ни было.

Я чувствовала, что Кэмерон рядом, но он больше не пытался ко мне прикоснуться. Зато протянул мне заляпанную чем-то масляным тряпку. Наверное, ею он протирал двигатель. Все равно лучше, чем ничего. Я вытерла лицо и рот, а через несколько неловких секунд глубоко вдохнула прохладный воздух и заставила себя успокоиться.

Внезапно в голове возникла тревожная мысль, которая могла бы многое объяснить.

Я посмотрела на Кэмерона и, сглотнув подступивший к горлу ком, спросила скорее с любопытством, чем со страхом:

— Я умерла?

Мрачно улыбнувшись, он присел рядом и самым понимающим на свете тоном ответил:

— И близко нет.

Пока Кэмерон ехал по стоянке у «Натурального восторга» (магазина здоровой еды, которым владеют мои бабушка и дедушка), я пряталась чуть ли не под сиденьем.

— Там бабушка, — сказал Ласк, давая мне знать, кто сейчас за прилавком.

На самом деле там должна была быть я. Моя смена начиналась в четыре. В животе и так бурлил хаос, а теперь к нему примешалось еще и чувство вины.

— Дедушка с ней?

— Не видел.

— Блин. Значит, он дома.

Голова трещала от мыслей, а тем временем Кэмерон объехал магазин и остановился там, где я жила с шести лет. У магазина была пристройка в виде жилого дома. После исчезновения родителей я переехала к бабушке с дедушкой, хотя и так почти все время проводила у них. Пока мама управляла магазином, меня баловали изо всех сил. Мама всегда говорила, что такое попустительство нужно объявить преступлением. От воспоминаний в груди сдавило, но я храбро тряхнула головой и повернулась к Кэмерону:

— Что ж, видимо, придется рискнуть. Может быть, он сейчас в церкви.

Дедушка служит пастором в Санктуарии — единственной в Райли-Свитч церкви, где рады прихожанам любого вероисповедания. И дел у него там невпроворот.

— Перед тем как они меня увидят, я просто обязана переодеться.

Кэмерон заглушил двигатель, и я вернулась на сиденье, чтобы посмотреть, не видно ли дедушки.

— С тобой точно все будет путем? — спросил Ласк.

Я удивленно глянула на него и ответила самым беззаботным на свете тоном:

— Конечно! Кому ж не понравится отличная убийственная потасовка сразу после того, как его по уши окунут в собственную теплую кровушку?

Кэмерон опустил голову, будто на самом деле искренне сожалел о случившемся.

— Мне очень жаль, Лорелея. Жаль, что все это с тобой произошло.

Я не знала, что сказать. Он ни в чем не виноват. По крайней мере так мне казалось.

Сунув руку за стекло между кабиной и кузовом, он достал мой рюкзак.

— Спасибо, — поблагодарила я и сменила тему: — Чем сегодня займешься?

Ласк пожал плечами:

— Приму душ.

— И у меня это в планах. — Я поморщилась при мысли о собственном виде. — И зубы почищу. — Вопросов у меня было немеряно, но между нами установилось хрупкое перемирие, поэтому я решила не форсировать события. Пока что. И просто спросила: — Ты же не натворишь никаких глупостей?

— Если ты не заметила, меня в любой момент можно фоткать на плакат с подписью «Конченый глупец».

— Не заметила.

По лицу было видно, что мои слова застали его врасплох. И где-то там же маячило что-то похожее на благодарность.

Я поджала губы.

— Ты ведь знаешь, как это называется?

Выражение лица Кэмерона стало настороженным.

— Нет.

— Стокгольмский синдром. Это когда жертва сочувствует своему похитителю.

Он поерзал и уставился в свое окно.

— Я не похищал тебя, Лорелея, поэтому я не похититель.

— Ну а кто ты тогда?

Само собой, я знала, что прямого ответа не получу, но попытка не пытка.

Кэмерон все еще смотрел в окно.

— Я тот же человек, которого ты знаешь с детского сада.

— Чувак, ты кто угодно, но точно не тот же человек, которого я знаю с детского сада.

Он опустил голову:

— Понимаю. Но мне бы хотелось им быть.

Нужно было срочно разрядить обстановку. Ненавижу напряги. И мне позарез надо было в душ.

— Что ж, — сказала я, открыв дверь, — у тебя хоть нет во рту послевкусия рвоты.

— И я не заляпан кровью с ног до головы, — ухмыльнулся Ласк.

Я ошалело уставилась на него:

— Ты себя в зеркало видел?!

Он нахмурился и глянул в зеркало.

Рассмеявшись, я выскочила из пикапа и побежала домой. Тихо, как мышка, чтобы бабушка не услышала. Удача мне улыбнулась — я незаметно пробралась в свою комнату. А когда проходила мимо зеркала в полный рост, решила хорошенько себя рассмотреть и от ужаса непроизвольно втянула носом воздух.

Волосы, кожа и одежда были покрыты запекшейся кровью. Сзади футболка висела разодранными лохмотьями — наверное, порвалась, когда я сползала по фонарному столбу. Однако на коже под рваными полосками ткани не было ни царапинки. И ничего не болело.

Джаред обещал, что больно не будет, и сдержал слово.

Вместе с тошнотой накатило внезапное осознание, что меня сбил грузовик. Огромный зеленый грузовой фургон. На самом деле я не помнила момента столкновения, но знала это без тени сомнения. Меня сбили — факт. В одну секунду я стояла у светофора, а в следующую уже валялась под фонарем в квартале от перекрестка. То есть я пролетела целый квартал.

Окружающий мир отчаянно завертелся. Физически и эмоционально я была выжата как лимон. В глазах потемнело точно так же, как когда фура пронеслась в миллиметрах от Джареда, но на этот раз бороться с подступающей темнотой не было сил. Ноги превратились в желе. Мне навстречу устремился пол, и уже через мгновение я утратила всякую связь с реальностью.