Даринда Джонс - Смерть и девушка из соседнего дома (ЛП)

Никто из них не предпринимал попыток развязать очередную драку, но меньше всего на свете мне нужна была потасовка внутри допотопненького «субару».

Я повернулась к заднему сиденью и по очереди ткнула в парней указательным пальцем:

— Мне остановиться, или как?

Оба нахмурились и мрачно уставились в свои окна. Удовлетворившись результатом, я снова сосредоточилась на дороге. Что само по себе хорошо, поскольку именно я сидела за рулем.

— Почему ты пришел за братом мистера Дэвиса? — спросила я, глянув в зеркало заднего вида.

Джаред на мгновение задумался.

— Эллиот Дэвис знал, что умрет. Чувствовал, что это скоро случится, и молился, чтобы ему дали еще хотя бы несколько секунд. Ему нужно было кое-что сказать младшему брату — Алану. Поскольку сообщение было совершенно бескорыстным, а сам Эллиот имел огромную веру, к нему послали меня.

— Чтобы слегка подправить течение времени, — зачарованно пробормотала Бруклин.

— Да. Я дождался, когда он передаст сообщение, а потом забрал его.

— Что было в сообщении?

— Не могу сказать, — улыбнулся Джаред.

— Гадство! — разочарованно вздохнула подруга, зато мои мысли резко свернули в другом направлении.

Я притормозила и остановила машину на обочине. Повезло, что на дороге никого, кроме нас, не было.

— Мистер Дэвис тебя видел? — спросила я, повернувшись к Джареду.

Он медленно выдохнул и признался:

— Видел. На долю секунды я материализовался, чтобы забрать его брата, и он успел меня заметить.

— Класс, — едко бросил Кэмерон.

— Значит, нам лучше не попадаться на глаза Медведю.

Когда мы добрались до дома, было уже начало десятого. Глюк и Бруклин позвонили родителям узнать, можно ли им остаться у меня, чтобы поработать над научным проектом. Поскольку оба были под домашним арестом, меня до глубины души поразило, что они получили разрешение. Что ж, урок усвоен. Упомяни слово «наука» — и тебе все сойдет с рук.

Мы вошли через заднюю дверь. Магазин уже был закрыт. Слава богу за вечера лото!

Пока Глюк готовил свои фирменные горячие бутерброды с сыром, Кэмерон ушел наверх принять душ.

— Воды хочешь? — спросила я у Джареда, собрав для него в магазине набор туалетных принадлежностей.

Все вещи я внесла в список, который оставила у кассового аппарата, чтобы стоимость вычли из моей зарплаты.

— Не знаю, — ответил Джаред. — Наверное.

Я улыбнулась и протянула ему стакан воды. Выглядел он получше. Гематомы уже не были такими распухшими. Кровотечение над глазом остановилось. Может быть, способность быстро исцеляться обуславливалась неземной уникальностью Джареда.

— Ты не знаешь, хочешь пить или нет?

— Честно говоря, не знаю.

Осторожно глотнув, он на полсекунды замер, потом опустошил стакан и попросил еще.

Пять стаканов воды и три бутерброда спустя я обеспокоенно глазела на Джареда.

— Когда ты в последний раз ел?

— Никогда, — ответил он как ни в чем не бывало.

Я в ужасе застыла.

— Ты же сказал, что в тебе что-то изменилось, после того как ты меня вернул.

— Да.

— Это было два дня назад. Ты ничего не ел и не пил два дня?

Он пожал плечами:

— Я не знал, что хочу пить.

— Джаред, это очень опасно! — отчитала я его.

Он посмотрел на меня взглядом, в котором легко угадывалась благодарность за мое беспокойство.

На меня накатила застенчивость, и я отошла в сторонку. Ослепительные красавцы мной не интересуются. Рано или поздно Джаред это поймет. Я отнесла его стакан и тарелку в раковину.

— У нас в магазине есть сувениры для туристов. Я постараюсь подыскать тебе что-нибудь из одежды, но сначала узнаю, что там с душем.

Вконец смутившись от собственного поведения, я оставила Джареда с Глюком и пошла наверх узнать, как дела у Кэмерона и Бруклин. От усталости ныли мышцы и болели покрытые синяками ребра. Но адреналин вовсю тек по венам, потому что я нашла Джареда и он прямо сейчас сидит у меня дома. Мало того, он ангел. Самый настоящий небожитель. Кто бы мог подумать?

Зайдя в свою комнату, я увидела сидящего на моей кровати Кэмерона. Он был без футболки и очевидно страдал от рук Бруклин, которая намазывала антибиотиковой мазью уже заштопанный огромный порез у него на спине.

— Выглядишь фигово, — заявила подруга.

— Все так говорят.

Она поджала губы, как всегда, когда хотела что-то сказать, но не знала, какие подобрать слова. А потом собралась с духом, глубоко вздохнула и спросила:

— Почему ты так сильно ненавидишь Джареда?

Кэмерон окаменел, но продолжал молчать.

Немного подождав, Бруклин опять заговорила:

— Потому, что он пришел за Лорелеей? За той, кого ты должен защищать?

Все еще не глядя на Бруклин, Кэмерон тихо проговорил:

— Ему нельзя доверять.

— Тебе-то откуда знать?

Теперь он посмотрел на нее, но пришлось оглянуться за плечо.

— У нас давняя история.

Брук разгладила бинт на порезе.

— Расскажешь?

— Нет.

— Так и думала. Бутер хочешь? — Очень осторожно, чтобы не задеть рану, она помогла Ласку надеть футболку, которую он принес из пикапа. — Глюк делает потрясные бутерброды с сыром.

— Наверное, — ответил Кэмерон, когда его голова показалась из воротника футболки.

— Ладненько. Тогда я пойду сделаю заказ, а ты и думать не смей, что я на тебя не злюсь.

— Даже и не мечтаю.

Когда Брук выходила из комнаты, я ей подмигнула и сложила руки на груди. Явно с трудом из-за боли Кэмерон поднялся на ноги и повернулся ко мне.

— Не очень-то я ей нравлюсь, да?

— Кому? Бруклин? — переспросила я, пытаясь найти верные слова, чтобы описать лучшую подругу. — Она очень прямолинейна. Если бы ты ей не нравился, то наверняка бы уже знал об этом.

— Что ж, — пожал плечами Ласк, — это уже что-то.

— Я помешал?

Я оглянулась и увидела на пороге комнаты Джареда. Но Кэмерон успел ответить раньше:

— Разве не в этом состоит твоя работа? Беспардонно мешать людям, влезать в их жизни, сеять хаос и отчаяние?

— Кэмерон, — процедил я таким же тоном, какой часто слышала от бабушки и дедушки.

— Я иду вниз.

Он прошел мимо меня и Джареда, слегка задев его плечом.

Однако Джаред не обратил на Ласка ни малейшего внимания, потому что пристально следил за мной. Даже с синяками Джаред был сногсшибательным. Трещина в уголке рта нисколько не умаляла красоты чувственных губ, оттененных темной щетиной. Угольно-черные глаза в обрамлении густых и невозможно длинных ресниц горели даже в тусклом свете, который освещал мою комнату. Джаред был самым притягательным человеком из всех, кого я видела за всю жизнь. Но почему-то он словно не осознавал своей привлекательности, и потому нравился мне еще больше. Настолько, что ужасно хотелось узнать, каково это — ощутить прикосновение его губ к моим.