Диана Хант - Сердце волка

Толчки землетрясения оказались почему-то не страшны ему, я же каталась по земле и орала, пока что-то не закрыло мне рот, потом все та же неведомая сила принялась трясти меня за плечи.

Откуда-то издалека раздалось:

— Эя! Эя! Лирей! Да проснись же, наконец! Кто-нибудь, облейте ее водой, быстро! Эя! Ты всех пиренейцев решила собрать в одном месте?!

Пиренейцы — это такие кошки размером с лошадь, вспомнилось мне, я зажмурилась, а когда открыла глаза, Зверь и местность исчезли, как исчез и белый день, вокруг темно, рядом тлеют угли костра, Вилла с Фоссой трясут меня за плечи, лица у обеих встревоженные. Чья-то ладонь закрывает мне рот.

Стоило Фоссе убрать ладонь, как я проорала прямо в лицо Вилле:

— Зверь! Зверь! Зверь!

Тут уже Вилла заткнула мне рот, придерживая второй рукой затылок.

— Не проснулась, — буркнула она.

— Не похоже, — согласилась с ней Фосса.

Я заколотила кулачками, обнаружив, что попадаю по Вилле, которая стойко сносит удары, лишь чуть морщится, как при атаке назойливой мухи. Так это я по ней, по ним обеим и молотила руками, когда они будили меня? Будили! Не было Зверя, это сон, просто сон!

Я с размаху обняла Виллу за шею, буквально повисла на ней, еще и в щеку клюнула поцелуем.

— Милая, милая Вилла! — радостно проорала я ей в ухо.

— Точно не проснулась, — задумчиво сказала Фосса.

— Она двинулась, — авторитетно констатировала Вилла, и я радостно расхохоталась, подтвердив ее догадку.

Вилла осторожно отстранила меня, вглядываясь в лицо, я продолжала хохотать, повторяя невпопад:

— Как вы не понимаете, как не понимаете…

Я начала икать.

— Ик! Нет, его здесь нет! Это сон! Это просто сон! Ик!

— Что не понимаем? Кого нет? Кто тебе приснился? — спросили почти одновременно Вилла с Фоссой.

Я снова расхохоталась, и на этот раз мой смех перешел в рыдания.

— Зверя! Ик! Зверя здесь нет!

И я надрывно зарыдала, икая время от времени.

Невесть откуда взявшаяся Лил махнула руками, и нас окатило как будто целым ушатом воды. В руках у Лил, конечно, не ушат, а две походные фляги.

Пузырящиеся потоки заструились по волосам, телу, охлаждаясь на лету. Досталось не только мне, но и Вилле с Фоссой.

Те по-звериному встряхнулись, зафыркали, Фосса даже зарычала.

— Сдурела? Ты что делаешь? — рявкнула Вилла, клацнув в сторону Лил зубами.

К чести Лил, она даже не шелохнулась, только ресницами захлопала. На ее лице отразилось, что она поняла, что сделала глупость. Вместо того чтобы это признать, она возмущенно пожала широкими плечами и пробормотала:

— То им надо воды, то им не надо! То принеси, то не принеси! То облей ее, то не облей! Что сразу — сдурела-то?

— Потому что смотреть надо, — буркнула Фосса и хотела еще что-то сказать, но Вилла остановила ее, замахав руками, мол, погоди, не до этого сейчас.

Вилла обернулась ко мне, снова пристально всмотрелась в лицо.

— Что тебе снилось, Эя?

— Зверь, — тихо ответила я, дергаясь, как от удара.

— Зверь? — недоуменно переспросила Лил, тряхнув короткими, почему-то влажными волосами, мне в лицо попали брызги. Досталось также и Вилле с Фоссой.

Они недоуменно уставились на подругу.

Та пыталась сделать невозмутимый вид, но стекающая по ногам с кожаной юбки вода заставила одну бровь Виллы поползти вверх. Лил снова пожала плечами и пробормотала:

— А вы думаете, почему я так долго?

— Мы не думали об этом, — нахмурившись, сказала Вилла.

— До этого момента, — согласилась с ней Фосса и тоже подняла сросшиеся на переносице брови.

— Я так спешила, что свалилась в этот чертов источник, — нехотя пояснила Лил, и Фосса и Виллой захохотали, правда, спустя пару секунд опять повернулись ко мне, лица их снова серьезны как никогда.

— Так что тебе снилось, Эя? — снова спросила Вилла.

— Я же говорю, Зверь! — рассердилась я.

— Это мы поняли, — пробормотала Фосса, но Вилла цыкнула на нее, и она умолкла.

— И часто тебя снятся такие сны? — спросила Вилла у меня.

Я помолчала, обижаясь, раздумывала, отвечать или нет. То им весело, то им опять интересно, что мне снилось. Наконец я сказала:

— Почти каждую ночь. Это началось еще в про… на наших землях. Сначала редко, но чем ближе я была к границе с вами, тем чаще.

— А прошлую? Что-то я не слышала твоих диких криков? — спросила Вилла.

— Прошлую я не спала, — ответила я, подумав, что она нахалка.

Кто это еще дикий, между прочим! Я вспомнила, как вчера перебирала свои, словно из другой жизни вещи… плакала… собирала заплечный мешок в дорогу… снова плакала… распарывала и сшивала в пояс перчатки, снова плакала… смотрела на наши с Андре медальоны, они сейчас оба покоятся на моей груди, у сердца… и опять плакала… И опять, и опять…

— Я… — начала было говорить я и поняла, что не смогу этого им рассказать. — В прошлую ночь я… мне было чем заняться. Я собиралась в дорогу, я была занята.

— Видела я, чем ты была занята, — заявила Вилла, раздраженно махнув. — Не о том говоришь.

— А о чем надо? — с вызовом спросила я.

Вилла вздохнула.

— Ты говоришь — Зверь. Ты видела его? Во сне?

— Я видела оборотня, я уверена.

— Но почему ты называешь его Зверем? Откуда знаешь, что это именно Зверь?

Я пожала плечами, хлопая ресницами.

— Просто знаю, и все.

— Как он выглядел? — спросила Лил.

Пока мы говорили, она успела полностью раздеться и развесила одежду у догорающего костра, водрузив ее на хитрую конструкцию длинных древков, которые сама же и соорудила в два счета.

Мне неловко было смотреть на абсолютно обнаженную Лил, но она ничуть не смущалась своей наготы.

— Опиши его, — попросила она и положила руку мне на плечо.

Я вздрогнула.

— Попробуй, — снова мягко повторила Лил. — Это важно.

Я послушалась ее. Сначала мне было неловко в ее обществе, казалось, что она настроена ко мне враждебно, еще и задается, а сейчас я только в ее интонациях расслышала человеческое участие.

Лил, словно слыша мои мысли, мягко сжала мое плечо пальцами, подбадривая, и я кивнула, заговорив.

— Сегодня я впервые увидела его человеком, — сказала я, и мой голос дрогнул. — До этого он был чудовищем.

Вилла хмыкнула:

— Полуформа.

— Что? — не поняла я.

Вилла пояснила:

— У свободных три ипостаси: человек, волк и третья форма — серединка на половинку. Мы чаще называем это боевая форма. Потому что полуформа — это лучшее и от человека, и от зверя, что очень полезно в бою.

— Зверем удобнее, — проворчала Лил, и Фосса усмехнулась, а Вилла сказала:

— Каждая форма имеет свои преимущества. Например, люди поднаторели в охоте, им проще убить зверя, при виде боевой формы на них нападает страх.

— Гм, — хмыкнула Фосса.

— Не все и не всегда, — согласилась Вилла.